Жемчужница

Алана шикнула и дернулась от него прочь, пошатываясь и только чудом не падая. При этом своей вновь обнажившейся грудью она собрала еще целую кучу взглядов матросов, отвлекшихся от своей работы, и метнула в него откровенно недружелюбный взгляд.

— Вот в этом уж точно не я виновата, ясно? — поджала губы она, и Тики подавил желание сказать ей какую-нибудь колкость, но вовремя придержал язык. Ссориться не хотелось, потому что Мана потом изведет укоризненными взглядами на тему того, что как же так, нехороший Тики оскорбил прекрасную русалку. Поэтому мужчина просто спокойно заметил:

— Послушай, я знаю, что не нравлюсь тебе, понятно? — Алана замерла и как будто даже вжала голову в плечи, но Микк не обратил на это внимания. — Не знаю, чем заслужил такое отношение, но это не так уж важно, — он скрестил на груди руки и вздохнул. — Просто знай — чем быстрее ты научишься нормально передвигаться на ногах, тем быстрее избавишься от моего общества, вот и все.

Девушка вскинула на него какой-то странный, нечитаемый взгляд и уже открыла рот — наверное, чтобы сказать очередную колкость, — но смолчала и, не проронив ни слова, медленно подошла к нему, протягивая руку и вкладывая в его ладонь.

Тики кивнул, принимая это за согласие, и они наконец начали свое занятие. Сегодня у Аланы получалось лучше, чем вчера и тем более позавчера, а потому долго возиться с ней он не стал.

Как только солнце вошло в силу, и палуба высохла под его лучами и нагрелась, впереди ожидаемо показалась тонкая полоска суши.

Сегодня мужчина намеревался причалить в порту и запастись провизией.

Русалка удивлённо вскинула брови, подбежав к борту и вглядываясь в видневшийся на берегу город, и Тики подошёл к ней, без задней мысли предупреждая:

— Сейчас высадимся, и я потащу тебя в лавку за платьями.

Алана вздрогнула, закусив губу, на что Микк скептически приподнял бровь, и перевела на него потерянный взгляд.

— А это обязательно? — грубо спросила она, скривившись, и мужчина раздражённо закатил глаза. Ну что за наглая девчонка, а!

— Да, это обязательно, потому что ты своим развратным видом всех мужиков здесь отвлекаешь, — снисходительно, но срываясь на сердитые рычащие нотки в голосе, ответил Тики, устало прикрыв глаза. И как Мана вообще общается с этой ведьмой? С ней же просто невозможно разговаривать! Постоянно возникает и чем-то недовольна!

— Развратным видом? — непонимающе нахмурилась Алана, осматривая палубу, и Тики вдруг заметил вспыхнувший испуг понимания в её серых глазах. — Это связано грудью, — больше утверждающе, чем вопросительно процедила она с таким видом, словно вспомнила что-то важное.

Тики кивнул, не слишком-то собираясь щадить ее чувства, что бы они там ни чувствовала, если ее как-то это задевало вообще — а то, может, испуг Микку в принципе померещился.

— Да, — подтвердил мужчина. — У людей, видишь ли, принято прятать грудь, — нейтральным тоном заметил он, по-прежнему не глядя на нее и в общем-то не горя желанием даже продолжать эту беседу.

Потому что девчонка вынуждает его на гадости, о которых он потом будет жалеть, потому что в принципе не любит хамить представительницам прекрасного пола, какими бы они ни были.

Воспитание не выбить ничем, а его воспитанием занималась его достопочтенная маменька, так что…

–…а, вот оно что, — неприятно дернула уголком рта девушка и вперила в него пронзительный взгляд, — тогда понятно.

Они помолчали — Тики следил за приближением корабля к порту (при этом помня о том, что еще должен смотреть, как бы корабль с курса не сбился, и его не снесло) и никуда с палубы не собирался, а Алана… непонятно, чего она ждала от него (если ждала чего-то). Но в конечном счете затяжной тишины между ними не выдержала все же она.

— Вообще-то, мы тоже детей вскармливаем молоком, но у русалок грудь не является предметом восхищения и влечения, — колко заметила девушка, скрестив руки на обнаженной груди и так словно делая на своем виде акцент.

Тики в ответ на это ухмыльнулся, качнув головой — да эта девчонка просто нарывается — и обернулся к ней всем корпусом, тоже складывая на груди руки и вскидывая руки. Его разжигала настоящая злость, но он совершенно не считал себя виноватым в этой ссоре.

Она. Напросилась. Сама.

— Ну уж извините нас за нашу пропащую культуру, госпожа русалка, — ядовито заявил он, еще сдерживаясь от отвешивания пигалице издевательского поклона, но понимая, что теперь от этого не так уж и далек. — У нас, видите ли, — произнес он, — женщина в целом — хранительница очага и предмет мужского поклонения, и своим телом направо и налево светить не принято.

Море буквально закипело, но Тики даже не подумал опасаться или извиняться. Эта безмозглая, наглая и раздражающая девица напросилась сама.

Алана дёрнула уголком губ в ядовитой усмешке, какой-то неожиданно сухой и ироничной, и хохотнула, щуря глаза.

— И именно поэтому женщин насилуют и делают с ними всё, что вздумается, конечно, — холодно улыбнулась она, опустив голову к плечу в вежливом и невыразительном жесте. Микк подавился воздухом. А Алана смотрела на него и словно бы сквозь, вспоминая что-то своё, что-то явно совсем не радужное, потому что на белых ресницах скопилось несколько капель, готовых вот-вот покатиться по щекам. — Простите, господин Тики, у меня нет желания обсуждать эту несомненно интересную тему с вами, — бесстрастно проговорила девушка, слегка поклонившись, и, схватив со скамьи оставленную кем-то рубаху, натянула её на себя, сразу же разворачиваясь и уходя прочь.

Мужчина поджал губы, наблюдая, как море успокоилось, словно бы и не кипело только что, и с досадой подумал, что совершенно забыл об одном ужасно важном факте.

Забыл о том, что русалок отлавливают, а тех, кто пользу не приносит, убивают.

На сушу мужчина сошел в настроении откровенно паршивом. Алана с ним, понятное дело, отправляться куда теперь тем более не собиралась, но Микк счел, что оно и к лучшему.

Да, он поступил неприятно, но извиняться… нет, не хотел и не собирался, и пусть Мана теперь хоть молнии метает, его это не тронет. Он девчонке не сделал ничего плохого, — и ничего такого не говорил, пока сама она не нарвалась на скандал — а потому и вины особенной за собой не чувствовал.

Только за какой-то морской акулой все равно купил ей платье.

Портовый городок, где они причалили к берегу, был откровенно мерзок. Грязный, неопрятный и какой-то темный, как будто весь — сплошное дурное место для преступников и беглецов, он производил отталкивающее впечатление даже на ко всему привычного Микка, а потому мужчина постарался поскорее покончить с делами здесь.

Платье он купил в первую очередь, разумеется, а потом уж пришел и черед провизии. Так как с ним было несколько матросов и Неа (все знали толк в том, что покупают) обошлось, слава ветру и морю, без проблем.