Жемчужница

Впрочем, тут как сказать… Когда они уже подходили, Тики, идущий как и обычно — легко подхватываемый родной стихией, всегда спасающей от падений, а потому никогда особо не смотрящий по сторонам, услышал чей-то вскрик. Совсем тонкий, едва слышный — хорошо ветер донес, словно считал, его повелитель должен знать.

Понятное дело, мужчина доверял тому, что слышал, потому что всегда слышал именно то, что должен был, а потому сразу же повернул в нужную сторону, передавая покупки в руки обречённо фыркнувшего Неа, уже подставившего руки, и через несколько минут обнаружил в грязной подворотне окружённого пятью амбалами маленького светловолосого мальчика, в страхе жавшегося к стене.

Один из мужчин держал увесистый самодельный нож как раз у шеи ребёнка, у ног которого разлетелось несколько медяков и буханка чёрного хлеба, и Тики сердито нахмурился, пальцами поднимая поток ветра, забравшийся ему под сапоги, и достал короткий меч из ножен.

Никогда нельзя недооценивать противника, а потому лучше было перестраховаться: вдруг уличные амбалы в прошлом служили в армии?

— Какого духа тут происходит? — зычно спросил он, стараясь быть как можно более спокойным на вид, чтобы не терять голову от злости и ненависти. Микк ненавидел, когда толпой накидывались на детей, да ещё и самых обычных, а не воришек или малолетних разбойников. А то, что ребёнок, дрожащий как осиновый лист, не был таким, прекрасно было видно по испачканным в саже волосам и ладоням — работал, скорее всего, на шахтах, тут как раз, кажется, неподалёку было несколько, и заработал немного монет, а лентяи-идиоты решили обокрасть его, слабого и беззащитного.

Мужчина неприязненно поморщился, когда один из амбалов грубо скривился, без интереса оборачиваясь в его сторону, и легко кинулся вперёд, подкидываемый родной стихией. Взмах — и у незадачливого вора нет целой кисти. Холодный взгляд в медленно заполняющиеся паникой и осознанием глаза и ядовитая усмешка.

— За воровство положено обрубание руки по локоть. Продолжим? — вежливо поинтересовался Микк, плавно подняв лезвие меча вверх, и закрыл собой мальчика.

— А тем, кто сует нос не в свои дела — отрубание головы! — не растерялся один из дураков — как видно, самый быстрый по реакции, но самый тупой. Этот несчастный ринулся было уже вперед, но более смышленые товарищи его придержали.

— Да стой ты, Базу, это же имперец, не видишь, что ли?.. — зашипел один из них, кося глазами то на хмуро усмехающегося Тики, то на орущего наглеца, оставшегося без руки. Крики последнего Микк игнорировал принципиально, не слишком-то приятно было в них вслушиваться. Гуманнее было, разумеется, отсечь недоумку голову, но мужчина не собирался играть в добряка с тем, кто наживается на ребенке, который еще даже до малого совершеннолетия не дожил.

Впрочем, теперь мальчик был в хороших руках — в его руках.

Неа и ребята подоспели вовремя и, пусть и нагруженные сумками, явно произвели на воров угнетающее действие. Идиоты побросали гиблое дело с нападением на ребенка, у которого появился защитник, и направились прочь.

Уолкер заинтересованным взглядом осмотрел мальчика, удивлённо приподняв брови, мол, и что с ним сейчас делать, но махнул рукой, закатив глаза, и погнал матросов к кораблю.

Тики усмехнулся, благодарно кивая брату, и обернулся к в страхе прижавшемуся к стене мальчику, который, видимо, пытался сбежать отсюда незаметно и немедленно.

— Как тебя зовут? — ласково спросил мужчина, присев рядом с ним на корточки и с запоздалой горечью поняв, что разбойники говорили на имперском. Неужели служили во флоте или армии Поднебесной, а потом дезертировали? Одним из самых неудачных законов Империи был, на самом деле, именно вот этот: возможность принимать на службу иностранцев, если те в стране пробыли больше трёх лет. Адам, правда, собирался отменить этот акт, несколько раз уже созывал совет, но дальше обсуждения всё никак не заходило. — Так как тебя зовут? — повторил Тики уже на эндонском — языке этого небольшого государства-союзника, которое в одно время встало на сторону Поднебесной в войне после гибели первого императора четыреста лет назад.

Мальчик встрепенулся, удивлённо воззрившись на Микка, и, опустив взгляд в землю, шепнул:

— Изу.

— Отлично, — мужчина кивнул и присел перед ним на корточки. — Хорошее имя, — улыбнулся он мягко и ласково взъерошил дернувшемуся было прочь, но снова в испуге замершему мальчику волосы на макушке. — Скажи, Изу, ты хотел бы уйти отсюда?

Несчастный ребенок недоверчиво вскинулся, посмотрел на него (глаза у него были чудо какие красивые) и часто закивал головой, однако явно не слишком уверенный в том, что до него будет кому-то дело.

Тики всегда это очень огорчало и очень злило — когда люди думают, что останутся без помощи и защиты, и сдаются. Он прекрасно знал, что такое и впрямь бывает, что он сам не сможет спасти и защитить всех, кого сможет, но вместе с тем… ведь люди должны верить друг в друга, помогать друг другу! Если ты поможешь — придут на помощь и к тебе, разве нет?

— Очень хочу, господин… — осипшим от криков голосом выдавил из себя мальчик — и тут же снова уставился в пол, сжимая в пальчиках полу потрепанной грязной рубахи и вызывая у мужчины непреодолимое желание обнять его и утешить.

Вот только с объятиями Тики поостерегся — ребенок вполне мог решить, что он его домогается, и сбежать. Это было ужасной правдой, но с этим ничего нельзя было поделать. Именно поэтому мужчина только кивнул и в ответ и выпрямился.

— Тогда пойдем, Изу, — он легко тронул мальчика за плечо и указал кивком на выход из подворотни. — Мне надо сейчас будет зайти еще в одно место, а потом я покажу тебе мой корабль, что скажешь?

Нужно зайти в ту лавку, где покупал платье для Аланы, и купить мальчику какую-нибудь одежду, не ходить же ему в рванье до следующего порта, верно?

Мальчик неверяще вскинул на него светлые глаза, подозрительно всматриваясь в его фигуру и явно не до конца понимая, что вообще происходит, но поджал дрожащие губы и, уставившись в землю, шагнул навстречу.

— Спасибо, господин, — шепнул он, ужасно похожий на промокшего потерявшегося котёнка и этим самым видом вызывающий сильнейшее желание обнять его и утешить. Показать, что теперь всё будет хорошо.

Микк улыбнулся, вновь легко потрепав Изу по жёстким от солёной воды волосам (видимо, ходил искупнуться), и, чтобы не пугать ребёнка, повернулся к нему спиной, кивнув вперёд.

— Тогда пошли, — мягко сказал он и, с секунду подумав, добавил: — И не называй меня господином. Я просто Тики.

До корабля они дошли через полчаса, и всё это время Изу очаровательно краснел и смущался, отказываясь от любой предложенной ему одежды, пряча лицо и опуская взгляд, отчего Микк в итоге просто купил несколько рубах и штанов, ловя ещё более стеснительное и испуганное выражение на лице мальчика. На корабле всё было готово к отплытию, и, стоило им только ступить на палубу, как ребёнок вдруг замер, уставившись куда-то в сторону.