Жена без срока годности

Выдохнуть я уже не смогла, сердце замерло… Я бросила подушки, лапы кактуса сомкнулись на жертве. Наши волны разбились друг о друга — два моря под нами слились в единый океан…

— Слушай, с тобой никакой спортзал не нужен, огромная экономия, — пробормотал Андрей и потерся носом о выступающую ключицу, затем о мой нос. — Хрен тебя удовлетворишь с одного толчка…

— Ну так я повзрослела, вот и запросы выросли. Что ты хочешь? Конспектами откупиться… Слезь с меня, пожалуйста. У тебя кости тяжелые…

— Твои не легче, — в его голосе прозвучала обида.

Он лег рядом и водрузил руку мне на грудь. Собственнический знак?

— Даешь мне слово? — спросила, глядя в потолок, который перестал уже быть небом в алмазах.

— Забирай. Нахрен оно мне нужно… Ты до конца отдаешь себе отчет в том, что делаешь?

— Вру во спасение ребенка.

— Да не врешь ты… Ты — моя жена, у нас есть официальный документ, подтверждающий это.

— Вру, и все может обломиться. Мне типа нужно уведомить власти о втором гражданстве.

— Пока не уведомляй.

— А потом?

— А потом ты не собираешься больше в Россию, так какая твоя проблема? Думаешь, денег на штраф не будет, если вдруг вернешься?

Его рука медленно двигалась по моей груди: вверх, вниз, по кругу.

— Ты сейчас ищешь отмазки? Ты ничего для себя не решила?

— Не хочу подставлять тебя.

— Чем ты меня подставляешь?

— Заявятся к тебе представители опеки — где девочка? Какая девочка, нет никакой девочки.

— С женой на реабилитации в Израиле. Мне поверят. Марина, ты действительно веришь, что ребенка у тебя заберут?

— Да, я верю. Я доверила этой женщине твоего сына… Можно сказать, что он рос с двумя матерями. И эта Маша вырастет с нами двумя…

— Ты сумасшедшая.

— А ты — дурак. Непонятно еще, что хуже. Я пойду в душ, а ты принеси мне одежду. Ты знаешь, где ее кинул. И вообще я хочу есть.

Я вообще много чего хотела: проснуться дома, в тепле и сытости, чтобы пойти на работу, где меня уже ввели в курс дела, купить себе с первой зарплаты платье и, главное, чтобы эта Маша была уже с Романной. Хочу свою привычную жизнь здесь и сейчас, а не душ в чужом доме после постели с чужим мужчиной и невкусный обед с паспортом, в котором стоит печать о несуществующем браке. Но что имеем, то имеем… Нет только стеснения — никакого, будто я так каждое утро падаю в объятья махрового полотенца, растянутого в руках Андрея. Бред…

В памяти всплыла строчка из старого поп-хита: он сдал меня другому напрокат… А сейчас забрал, да?

— Что ты так на меня смотришь?

— Я на тебя не смотрю, — вырвала я полотенце из рук Андрея. — Иди в душ…

Послать, конечно, хотелось в жопу или ещё дальше. Но в жопе пока сидела я — без паспорта, как оловянный солдатик в утлом бумажном кораблике. Мне вдруг захотелось такой сделать… Из… Из нашего свидетельства о браке. И пустить розовый кораблик в сточные воды. Туда нашему браку и дорога!

Я злилась на себя, что поддалась искушению. Ну зачем мне был нужен этот секс? Это подобие секса… Какого хрена повелась на уговоры? Хотелось просто секса или его, Лебедева?

Я одевалась под звуки льющейся воды со скоростью идиотки, застигнутой в голом виде дождем. Только вместо воды на меня лилось дерьмо из перевернутого помойного ведра, перевернутого Андреем с моей помощью. С моей! Мне на голову…

Я вышла в прихожую и выдохнула, вытащила из сумочки расческу и принялась драть чуть влажные волосы. Пальцем убрала под нижним веком следы косметики. Я не блондинка, брови и ресницы видны и без краски, а морщины — они меня красят, напоминают, что не стоит вести себя, как двадцатилетняя дура! Тогда я радостно поставила в новый паспорт штамп о браке с Лебедевым!

Вытащила со злостью из кармашка сумки блеск для губ, придала рту выразительность — пусть только визуальную, выразить все, что я думаю о бывшем муже ртом я не смогла. Вагиной тоже, как получается… Что остаётся? Кулаки?

— Ты что такая…

Это то ли вопрос, то ли просто возглас, который вылетел изо рта Андрея, когда тот, во второй раз за утро, появился передо мной замотанным в полотенце.

— Какая?

— Злая.

Могла бы догадаться…

— Я думала, не накрашенная…

— Такая ты мне больше нравишься. Слишком много украшений на тебе… Не думаешь?

— Я же ни одного браслета сегодня не надела. Даже часы дома оставила. Знаешь, на кого ты похож?

Из моего голоса злость не испарилась, пусть я и нацепила на себя улыбающуюся рожу.

— На пойзон-ок, — произнесла я название ядовитого растения, с которым мы оба успели познакомиться в первый же месяц жизни в Калифорнии.

Маленькими кустиками усеяны все парки. От соприкосновения с листиками ожог появляется не сразу, а спустя несколько часов, и если случайно стереть с кожи незаметный ядовитый сок и сходить, например, в туалет, то о семейном долге можно смело забывать на неделю минимум, а вместо этого отмокать в ванной с овсом, мазаться кремами и глотать таблетки, чтобы не содрать с себя кожу заживо…

— В плане?

Андрей, конечно же, не понял намека, но на его лице я прочитала неподдельную заинтересованность в моем ответе.

— Знаешь, я водила детей к индейцам на разные фестивали и как-то разговорилась там с дядькой. Он сказал, что это растение учит нас человечности. Люди по натуре очень хрупки: с ними нужно обращаться бережно и держать дистанцию. И если кто-то тебя сильно обидел, то говори с ним, уговаривай отпустить тебя, и тогда боль уйдет или станет частью тебя навсегда и ты перестанешь ее замечать. Мазей от этого нет, таблетку тоже не выпьешь. Мы поговорили, тебе стало легче?

— А тебе, вижу, нет? — растерянность из его голоса пропала, твердость не появилась, а вот злость почувствовалась.

— Трилистник — это символ целостности духа, души и тела. В момент, когда ты получаешь ожог, природа напоминает тебе о твоей утраченной целостности. Мы потеряли ее, как только приехали в Штаты, ты думал об этом в таком ключе? Поэтому наш брак и распался.

— Я не нашел себя до сих пор, если ты об этом?

— Я не нашла себя. Но я не думаю, что мы вообще когда-нибудь найдем свою целостность. Нам нужно привыкать жить разбитыми. Ты хочешь вернуться в прошлое, но там ты снова встретишь на своем пути пойзон-ок.

— Ты перемудрила, Марина. Я не пытаюсь стать молодым или поменять свою судьбу. Я не дурак… Я хочу жить дальше, руководствуясь полученным опытом, пусть и неприятным.

— У нас ничего не получится, Андрюш.

— Из-за секса это решила?

Ну да, что еще мужика может волновать!

— Нет, из-за пойзон-ока, с тобой у меня никогда не будет целостности духа, души и тела.

— Чем дух от души отличается? Без философий только!

— Дух — это силы жить, это просто энергия.

— Ты просто устала.