Жена без срока годности

— Я же сказала, что ей нужна не клиника, а рехаб, — оборвала меня Вера довольно грубо, в своей манере.

— С этим мы разберемся. Пожалуйста, посодействуйте усыновлению в кратчайшие сроки. Сколько бы это ни стоило…

— Марина, вы сумасшедшая?

— Да, Вера. Ваш фонд существует исключительно за счет сумасшедших. Вы разве так не думаете?

Она думала, она молчала.

— Когда мы можем встретиться?

— Вы должны прийти с мужем.

— Он придет.

— Вы меня не обманываете? — спросила Вера полушепотом, точно не говорила в телефон мне на ушко.

— Разве я похожа на человека, который может кого-то обмануть?

Мы договорились на завтрашнее утро, Андрей согласился приехать в назначенное место самостоятельно, когда я напомнила ему, что ночуем мы в разных квартирах.

— Мухи отдельно, котлеты отдельно, — отодвинула я от себя пустую тарелку. — То, что мы вывозим девочку, никакого отношения не имеет к нашему возможному совместному будущему. Про него я ничего не решила.

И это была чистая правда — я не могла послать Андрея, не сейчас. Мне от него еще нужно будет получить целый ворох документов. Потом позвоню ему из Штатов. Или… Скажу ему в лицо, когда он припрется к сыну. Почему-то сейчас я в этом перестала сомневаться — он приедет, ему больше терять нечего. Все давно потеряно. Любовь. Совесть. Планы на совместное будущее. Восстановлению не подлежат. Как бы так.

Мы простились без поцелуя. Да мы и не прощались — утренняя встреча не за горами, и эти горы нам все равно не сдвинуть. Зашла за легким ужином в случайную кофейню, ничего особо не ожидая от салата с копченым лососем, но он мне понравился. Вообще нравилось все, кроме причин моего появления в России. Новый паспорт из сумки я не доставала принципиально, я даже не посмотрела на свое семейное положение. Хотелось считать себя исключительно туристкой. Туристом быть везде хорошо, даже когда на душе не очень.

Шла к дому бодрым шагом, вдыхала влажный воздух, хлюпала носом, при легком ветерке отправляла за ухо прилипшую к губам прядь. После еды не поправила помаду — привычки вечно глядеться в зеркало никогда не было, блеск для губ зимой предохранял от трещин, не более того. А вот от трещин в душе что спасет? Или кто?

— Алекс, ты просто так звонишь? — приняла я звонок от сына, уже лежа в постели.

Согрелась под одеялом, но не подобрела.

— А что, просто так не могу? — улыбнулся он в камеру и на камеру.

— Я хочу спать, давай быстрее.

— Элис меня достает. Требует, чтобы я не ехал с вами в горы.

— Причина?

— Мы не должны прощать предателя.

— Он ваш отец, а не предатель, — специально сказала я «ваш». — Вас он не предавал, а со мной просто развелся. Не заводись!

— Я поговорил с Сунилом. Он сказал, что поймёт, если я не приеду. Он давить на Элис не будет. И вообще, мам, извини, но у меня после разговора с ним появилось сильное чувство, что мы там будем лишними.

— Зря так думаешь. Но я с ним в пятницу поговорю.

— Мам, Элис сказала, что не простит тебе, если ты к нему вернешься. Понимаю, что это бред, просто передаю ее слова.

— А ты меня простишь, если я вернусь к твоему отцу?

Вопрос вылетел против воли. Я не хотела озадачить сына новыми проблема, но сделала это, и Алекс подвис.

— У него же там семья? — улыбнулся сын растерянно.

— У него ничего и никого нет. Ну, в плане обязательств, не денег…

— Ты с ним встретилась?

— Ну а ты как думаешь, откуда у меня эта информация?

— Но ты же едешь к Сунилу…

— А какое отношение Андрей имеет к нему? Да, еду. Помнишь, как в Простоквашино: конечно, я тебя выбираю, я с тобой всю жизнь живу, а этого кота впервые вижу…

— И зачем мне про него сказала?

— Не знаю. Просто… Не злись на сестру, ей больно. И мне больно до сих пор…

— Из-за моего отца?

— Из-за всего… Слушай, как ты отнесешься к тому, чтобы усыновить сирот?

Алекс снова завис. На пару секунд.

— Откуда такая идея? Ты во всем хочешь походить на тетю Рому?

— Нет… — ответила я неуверенно. — Просто история зацепила…

И я рассказала, как старший кормил младшую картошкой в пустой квартире.

— Хочешь, я расскажу тебе сотню таких? Мам, ну серьезно… Хочешь, бери. Меня-то каким боком это коснется?

— Ну… Мы как бы одна семья…

— Я съеду, не переживай. Давно пора…

— Про отца не спросишь?

— Нет. Каким боком это меня касается? Это твоя жизнь…

Моя жизнь… И что с этой жизнью делать?

Утро не стало мудренее вечера, но все же я выспалась, умылась, оделась, заварила себе чай и вдруг поняла, что мне отчаянно хорошо сидеть на кухне одной — я устала, от всех от них, даже от собственного сына, которому похер на то, с кем будет его мать. Нет, это не свобода выбора, не пресловутая неприкосновенность частной жизни — ему реально нет до меня никакого дела: мама — взрослая тетка, сама со всем разберется. Ей с этим жить, ну или с тем… Разберусь, сама, а есть ли у меня выбор?

Чай не кофе, действует с опозданием, но зато бодрость духа продержалась до встречи с моим первым бывшим мужем. Таксист, к великому счастью, попался неразговорчивый, меня это спасло в машине, но зато на улице пришлось сперва прочистить рот, ведь, грубо говоря, за утро вслух я произнесла лишь два слова “здравствуйте” и “досвидания”, Андрею досталось третье — даже целый вопрос, пусть и выданный с хрипотцой:

— Не передумал?

— Нет.

Передумал целовать, его явно остановил мой взгляд — вчерашнее утро было ошибкой, началом конца, а не началом начала. Но от предложения руки я не отказалась — на асфальте мокрые листья, скользко. Вторая часть под названием сердце — отсутствовала, как деталь, этого человека в роддоме недоукомплектовали.

С Верой мы договорились встретиться в кафе, а с Андреем за углом, чтобы зайти туда под ручку. Ну, почти — ему все же пришлось отпустить меня, чтобы открыть дверь. Вера ждала нас за столиком в углу, она увидела меня первой — видимо напряженно следила за дверью. Она встала, и представляла я ей своего “настоящего” мужа по стойке смирно. В положении сидя никто из нас троих не расслабился.

— Там медицинские справки на ребенка, — Вера протянула нам синюю бумажную папочку, но рядом с ней осталось еще несколько. — Ознакомиться.

— Вера, мы не передумаем. Если у нее нет шанса, то мы узнаем это в Израиле, — сказала я. — У нас есть средства дать этому ребенку шанс.

— Что на вас так повлияло? — Вера лишь пару раз взглянула на молчавшего Андрея, смотрела исключительно на меня, мне в глаза. — Моя история? Я говорю вам, что это не игры, не роль жертвы, это даже не тяжелый крест, я не верю в бога, я считаю, что мы сами строители своей жизни. Вам повезло, вы родили и вырастили здоровых детей, у вас все отлично в жизни — не портьте ее собственноручно.