Жена чудовища

Тьяна помолчала, размышляя, потом отрицательно качнула головой.

— Ты можешь смотреть на него без желания отвернуться?

— Да. Сколько угодно.

— А дотронуться до него? — продолжала допытываться тетя.

— Да, пожалуй, — Тьяна улыбнулась, — узнать, мягкая ли у него шерсть или жесткая… ой, тетя. Нельзя так думать, да?

— Тебе теперь можно думать все, что угодно, моя дорогая. А за руку его ты бы взяла?

— Он брал меня за руку. Ничего особенного. У него ладони теплые и сухие, — Тьяна невольно вспомнила одного из кузенов, у которого постоянно были потные руки, вот это, действительно, неприятно.

— А поцеловать его ты могла бы?

— Поцеловать?.. — теперь Тьяна растерялась.

Смотреть, трогать, гладить, держать за руку — да сколько угодно. Но поцеловать?..

Вспомнилась нечеловечески темная кайма его губ, шерсть на лице. А будь его губы розовыми, как у нее самой, это было бы вовсе нелепо.

Нет, целовать лорда Айда — это пока для нее чересчур.

— Понятно, — кивнула тетя Элла.

Она легко прочитала ответ на лице племянницы, слова тут не требовались.

— Тин, ты помнишь лорда Виннисента, который в прошлом году женился на эссине Донин? Его бы ты могла поцеловать?

— Тетя! — тряхнула головой Тьяна, и поморщилась.

И рассмеялась.

Лорд Виннисент был толстый, средних лет, одышливый мужчина, постоянно мучимый отрыжкой, которая у него выходила громкой, даже раскатистой. Он уже много лет как не мог забраться на лошадь и ездил только в экипаже. Тьяна не была близка с Элель Донин, которую выдали за него замуж, и теперь впервые подумала о том, насколько она этой Элель не завидует.

— А потрогать лорда Виннисента? Погладить волосы на его груди, если он бы снял камзол?

— Тетя, тетя! Нет, не хочу! — Тьяну даже слегка передернуло, и она расхохоталась.

Да, это была тетя Элла. А вот мама ни за что не посоветовала бы представлять постороннего мужчину без камзола.

— А барона Сатерри тебе бы хотелось, ну… тоже поцеловать? Хотя бы в щеку? — не унималась леди Фан.

Барон Сатерри был молод, красив, богат и, как говорили, каждые полгода менял любовниц. О, на него все смотрели. Говорят, что в него влюблялись все девушки, хотя бы ненадолго и тайком.

— Нет, — ответила Тьяна решительно, — я не хочу его ни целовать, ни трогать, ни… ничего не хочу.

— Вот как. Получается, твой жених не так и плох. Его ты только целовать не хочешь, а в остальном он для тебя приятнее некоторых благородных лордов.

— Тетя! Ты смеешься надо мной? — вскинулась Тьяна.

— Что ты, моя дорогая. А впрочем, почему бы нам не посмеяться, по крайней мере? Что нам с тобой еще остается?

Леди Фан встала, прошлась по комнате, остановилась у окна спиной к Тьяне. Сказала:

— Говоришь, он много больше любого из мужчин?

И Огонь знает почему, но Тьяна поняла, о чем сейчас думала тетя, и мучительно покраснела.

— Он сказал… тетя, он уверил меня, что принесет мне не больше вреда, чем любой другой мужчина, это его слова, — пробормотала она запинаясь.

— О, вот как, — леди Фан улыбнулась, глянув на нее через плечо. — За это я сама охотно его расцелую. А если он и впредь будет добрым и бережным с тобой, я готова нежно его любить… как родственница, разумеется. Милая Тин, это ведь на самом деле очень важно. Когда у мужчины все… слишком… это может доставить женщине много неудобств. От мужчины многое зависит, от его доброты и осторожности. Не смущайся, глупенькая. Ты ведь выходишь замуж.

— Да, тетя, — у Тьяны жаром горели щеки, — Ты мне объяснишь? Что нужно делать, и… вообще… — тем не менее, отважно попросила она.

— Полагаю, ты можешь довериться мужу, — леди Фан улыбнулась. — Но, конечно, я расскажу. Все, что захочешь, милая, — она подошла, подсела к Тьяне, обняла ее. — Я сейчас налью тебе немного своей настойки, чтобы лучше спалось. И ложись. Завтра у нас будет не самый простой день.

Глава 2. До свадьбы… еще дожить…

Тетушкина настойка, которую та щедро плеснула в чашку с водой, оказалась действенной — Тьяна сладко проспала всю ночь. Когда она проснулась, леди Фан была полностью одета, бодра и писала что-то, сидя у стола.

— Как ты, дорогая? — она ласково улыбнулась. — Нам сейчас принесут завтрак, и потом тебе предстоит… одно несложное дело, но важное. И еще, герцог пригласит нас подписывать брачный договор.

— После чего он вручит тебе десять тысяч дирров? — Тьяна старалась говорить весело.

— Нет, — по лицу тети прошла легкая тень, — это случится только после свадьбы. И он их не вручит мне, конечно, он напишет распоряжение в банк. Разве я рискну везти в такую даль столько денег!

Она потянула шнурок звонка, и попросила заглянувшую горничную подавать завтрак.

— Я решила, что нам спокойнее будет позавтракать здесь, — пояснила она. — Или ты соскучилась по вчерашнему высокому обществу?

— Нет-нет, — вздохнула Тьяна, — совсем не соскучилась.

Ее будут разглядывать, задавать разные провокационные вопросы, может быть, подтрунивать, и втихомолку посмеиваться. Нет уж, еще успеется.

Им подали сладкую кашу, свежайшие булочки и яйца всмятку, все это на большом серебряном блюде, и еще горячий молочник с медом и приправами.

Дома, в Рори, молочник готовили так же вкусно, хоть и не пили из высоких прозрачных бокалов с серебряными донышками. Бокалы эти были из совершенно прозрачного стекла — королевская роскошь.

Несмотря на волнения вчерашнего дня, аппетит у Тьяны оказался отменным. Лишь расправившись со своей порцией каши и булочек, она поинтересовалась:

— А что за несложное дело я должна сделать, тетя?

— Пустяки, дорогая. Тебя сейчас осмотрит повитуха. Ее вызвали из Обители Терпения, лучшие здешние повитухи все оттуда.

— Повитуха? — Тьяна и удивилась, и немного растерялась, — но зачем сейчас?..

— Ну как же. Посмотреть, все ли с тобой в порядке, здорова ли ты. Это обычное дело, дорогая, не волнуйся.

— Но, тетя, я еще не слышала, чтобы повитухи осматривали невест перед свадьбой!

— А ты много знаешь невест, которые выходили замуж за герцогов и их родственников? Брось, Тин, это не стоит волнений, — леди Фан ласково потрепала ее по плечу, — и я буду рядом. Мы знаем, что с тобой все в порядке, просто герцог тоже не должен в этом сомневаться. Ну, ты готова?