Жена чудовища

Зал сдержанно зашумел, как всегда при таких объявлениях. Но последние слова герцога вызвали слишком много скептических улыбок, чтобы Тьяна могла их не заметить.

Что ж, какое ей дело до этих людей, в конце концов?..

Зал аплодировал. Тьяна присела в поклоне, после которого герцог церемонно поцеловал ей руку.

На его месте должен быть Валантен Айд. Она должна была бы стоять здесь рядом с женихом.

Праздновать помолвку без жениха — это было даже как-то несуразно. Но что делать, оставалось лишь принять все таким, как есть.

— Маленькая дурочка! — придвинувшись, шепнула ей леди Овертина, послав в зал сияющую улыбку, — вы хоть понимаете, что это значит — выйти замуж?

— Я разберусь, ваша милость, — не удержалась Тьяна, — я любознательна…

Вроде и придраться было не к чему, но на щеках герцогини выступили два ярко-розовых пятна.

— Вы решили мне дерзить? — шепнула она.

— Что вы, ваша милость? — распахнула глаза Тьяна, — разве бы я осмелилась?

Судя по чрезмерному блеску глаз ее милости, перед балом она отдала должное душистому белому, и могла сказать и сделать еще и не такое.

— Вы точно глупышка, — сказала она, — больше всего им бы хотелось, чтобы этого ребенка родила я, от

Валантена, разумеется. Но я не могла бы себя пересилить. Я и Валантен. вы только представьте! А вы ради любимого семейства готовы даже на такое, да?

— Я всего лишь выхожу замуж, миледи, — нашлась Тьяна, и даже улыбнулась, хотя сердце ее пропустило

Удар.

Они хотели ребенка от герцогини и лорда Айда?..

Кто — они?..

Герцог? Родственники? Король? А ведь, если бы это случилось, все были бы довольны, пожалуй. Есть ребенок, он Айд, а который из братьев его отец — так ли важно?..

А ее милость умела язвить и оскорблять. Что-то дальше будет, ведь она, пожалуй, вполне способна превратить в ужас жизнь своей невестки. Она всегда будет над Тьяной — герцогиня, первая дама в Нивере…

Тьяна отодвинулась дальше от герцогини. И подумала, что вряд этого, то есть, ребенка от Овертины, желал и лорд Валантен. Этому верить хотелось меньше всего. Между тем, леди Овертина — яркая и очень красивая блондинка. Валантену ведь именно такие и нравились, по мнению короля, во всяком случае?..

Потом опять начался танцы, снова минуэт, но уже более быстрый, и Тьяну снова же пригласил лорд Вилен. И снова он улыбался и смотрел многозначительно. Да, вероятно, ей следовало бы быть польщенной таким вниманием, но оно скорее раздражало, чем дальше, тем больше, и отчего-то вспомнилось, как удирала от него вчера горничная. Хотя, конечно, двигался в танце лорд просто превосходно…

А потом он вновь ее пригласил.

— Благодарю вас, милорд, но… — Тьяна улыбнулась, — я что-то устала. Вот если бы вы предложили мне лимонад?

— С удовольствием, — лорд поискал взглядом слугу с подносом, — а потом, когда вы отдохнете, мы потанцуем, конечно.

Какой же он, настойчивый, однако. Ну, раз без объяснений не понятно…

— Милорд, — вздохнула Тьяна, — простите, но это бал в честь моей помолвки. А танцевать больше двух танцев подряд невесте уместно лишь с женихом. Возможно, у меня провинциальные понятия о приличиях, но других я пока не приобрела… — она замахала ресницами, изображая невинную глупышку.

Дивона так делала, когда хотела увернуться от чего-то неприятного. Тетя была бы в восторге — ее поучения не пропали даром.

— Прошу прощения, эссина, — вздохнул лорд Вилен, и опять посмотрел на Тьяну взглядом долгим и проникновенным, — да, мне следовало об этом подумать. Раскаиваюсь. А лимонад… да куда же они все подевались, эти бездельники! Подождите, прошу вас, — он отошел.

А Тьяну вдруг с удивлением обнаружила, что очень, прямо-таки действительно очень желает выпить лимонада… или хотя бы холодной воды. Потом стены зала крутнулись в одну сторону, в другую…

У нее потемнело в глазах, и она упала на пол.

Очнулась она в маленькой комнатке, на кушетке среди подушек.

— Наконец-то! — радостно воскликнула тетя, — Тин, как ты нас напугала!

Народу вокруг толпилось довольно много. Здесь были и герцог, и графиня Каридан, и какие-то совершенно незнакомые люди, явно пришедшие сюда не из бального зала. Какой-то господин в мышастого цвета костюме, наверное, лекарь, держал Тьяну за руку, щупая пульс.

— Повторяю, ваша милость, с моей племянницей такое впервые, — сказала тетя.

— Конечно, миледи, — покладисто согласился лекарь, — у молодых эссин многое бывает впервые. Она впервые празднует помолвку, например? Она провела в волнении последний день? Я рекомендую ей поесть и выспаться.

— Как жаль, что и с вами начинаются неприятности, — вздохнул герцог, взглянув на леди Фан.

Но та смотрела не на герцога.

— О Пламя Всезнающее, что это? — она перебирала в пальцах оборку Тьяниного платья.

Широкую оборку, только сегодня обшитую шелковым венсанским кружевом, — вот здесь что-то мелькнуло, — бормотала она, — да, вот! — она торжествующе выдернула и показала всем булавку.

Просто булавку, но с головкой из граненого хрусталя, то есть, не слишком дешевую. Портнихи не забывают такие в платьях, они просто такими не пользуются, как правило.

— И что? — не понял герцог.

— Этой булавки не могло быть в платье моей племянницы. У эссины Витолы и ее девушек были другие булавки, ваша милость. Дома это платье шилось под моим присмотром, и я тоже могу поручиться, что таких булавок не было. Поверьте мне, ваша милость, женщины обычно подмечают такие вещи.

— Позвольте, миледи, — из-за спины герцога выступил человек в черном, платком взял булавку, махнул ею, присматриваясь, убрал в маленькую шкатулку, которую сунул в карман кафтана.

После чего выразительно кивнул герцогу, подошел к Тьяне и помахал вокруг нее руками, и опять кивнул.

— Какой ужас, — покачала головой графиня Каридан, — что же, надеюсь, хоть на этот раз что-то выяснится.

Бедная леди Овертина так разволновалась, когда вы упали в обморок, дитя мое. Конечно, в ее доме, и такое происходит.

— Хм. Ну, тогда разбирайтесь, Хойр, я надеюсь на вас, — бросил герцог раздраженно, — я очень сожалею, леди, — повернулся он к Тьяне и леди Фан, — если чувствуете в себе силы, возвращайтесь на бал, буду признателен.