Жена чудовища

Все валилось у Тьяны из рук. Вышивать, рисовать? Как она могла? Это все занятия для довольных и счастливых. Хотя бы для спокойных и уверенных.

Дров для нее не жалели, затейливо кованая подставка у камина постоянно была полна поленьев. Тьяна сама подкармливала ими пламя. Она то сидела у камина в низком удобном кресле, то вышагивала по своей комнате, а когда комната начинала казаться ей слишком тесной — под присмотром Эрис выходила на галерею. Галерея была пустой, гулкой и светлой — за стенами Синего замка стояли солнечные дни начала весны. Тьяна ходила по галерее, а Эрис стояла в уголке и ждала, когда леди Айд устанет и уйдет к себе. Удивительно, но большой живот, похоже, не слишком ее утомлял.

Вообще, Эрис была довольна своей подопечной. Леди не капризничала, не устраивала истерик, ничего не просила, если обед или ужин подавали с опозданием — не обращала на это внимания. Не жаловалась. Поплакала только поначалу, дальше была какой-то сосредоточенной, ушедшей в себя.

Иногда Тьяна засыпала у камина. Последний раз ей приснилось, как они с Валаненом катаются на лодке.

Лодка большая, с двумя парусами, прямым и треугольным. Вода прозрачная, светится синевой — гораздо синее, чем на самом деле. Очень красивая вода, притягивала взгляд, хотелось смотреть и смотреть. Тьяна встала на палубе в полный рост, держась за натянутую веревку, ветер трепал ее платье.

«Осторожнее! — сказал Валантен, — не упади за борт!»

Она только засмеялась. Она была босиком, в простом платье и с едва подобранными волосами — никто бы не принял ее за леди. Это были теплые еще дни начала осени, когда Тьяна уже привыкла к морю и не боялась его.

И она так ясно услышала эти слова, сказанные его голосом, как будто это был не сон.

«Осторожнее!»

Он закрепил парус, шагнул к ней, обнял сзади. А вода такая сине-зеленоватая, прозрачная, глубокая, так и звала в свои глубины…

Тьяна проснулась, как от толчка. Море еще стояло перед глазами, а в ушах звучал голос Валантена.

Какой хороший сон. И зачем было просыпаться?..

Она прекрасно помнила тот день. Валантен возил ее к Каменным островам. Это было довольно далеко.

Сами острова действительно оказались каменными — скалистыми и безжизненными, просто несколько кусочков неприветливой суши посреди моря. Никакой зелени, никакой воды. Посреди самого большого островка возвышалась башня со множеством окон под крышей — маяк…

На маяке жил смотритель, который им обрадовался куда больше, чем гостинцу — корзинке с пирогами и бутылке вина. На Тьяну сначала посмотрел весело, подмигнул.

— Моя жена, леди Айд, — пояснил Валантен, — Тьяна, это Сайти, когда-то он работал у меня на верфи.

Смотритель немного смутился, пробормотал извинение и неловко поклонился, а Валантен засмеялся.

— Воды пока хватает, Сайти? — спросил Валантен.

— Да есть еще бочка, милорд, — ответил тот, — только попить бы свеженькой, прямо из родника.

— Я прикажу, привезут, — пообещал Валантен, — не родник, не думай. Свежей воды.

— Ему редко привозят воду? — уточнила Тьяна потом, когда они повернули к Ниверу, — кто за это отвечает?

— Острова принадлежат Грету, — ответил Валантен. — так что Сайти служит Клайдегару и от него получает жалованье.

Почему это так ясно вспомнилось теперь? Только потому, что им тогда было так хорошо?

Вообще говоря, с самого утра у Тьяны из головы не выходило предсказание Айноры, и еще подарок шута, то самое стекло. Айнора обещала детей, любовь, и что все будет хорошо, и для этого ей нужно поступать правильно, то есть, самой решать, что делать, и не подчиняться приказам. Во всяком случае, так это передала тетя Элла. А что получается? Приходится подчиняться, и ничего не получается решить самой. А стекло? Стекло помогает рассмотреть то. что плохо видно, значит, надо что-то рассмотреть?

То стекло — тусклое, мутное…

Или дело в другом? В том, что стекло принадлежало леди Дайне? И что ей, Тьяне, нужно понять и сделать с этим стеклом, чтобы кошмар закончился?

Не может ведь быть, чтобы шут подарил его зря?

Наверное, всякий бы решил, что беспокоиться о таком уже было глупостью. Женщина, собравшаяся скоро рожать, запертая в королевской тюрьме, должна что-то такое понять, решить и предпринять?

Особенно если это неизвестно что.

Наверное, так просто было легче: воображать, что от тебя что-то зависит. И было такое явственное чувство, что-то она просто чего-то не понимает и не замечает, но это что-то — близко, рядом…

Но так действительно было легче.

Еще через два дня, утром, дверь распахнулась. Тьяна, сидящая у камина, обернулась нехотя, — она коротко, и не удержалась от изумленного возгласа — в дверях стояла леди Овертина.

Овертина медленно зашла, оглядываясь по сторонам, а дверь за ней захлопнулась.

— Да уж, следовало этого ожидать! Клайдергар, определенно, не решился бы вас обидеть! А я то… — она коротко и как-то зло рассмеялась.

— Доброе утро, миледи, — отозвалась Тьяна, — что вы имеете в виду?

Бросаться друг другу в объятия им обеим не пришло в голову.

Не отвечая, Овертина принялась раздеваться. По верхней, куньей шубкой у нее была еще одна, беличья, более тонкая. Она бросила все прямо на пол и подошла, присела рядом, тоже стала смотреть на пламя.

— Как я поняла, с вами все довольно сносно? — уточнила она, — мне сказали, что вы тут содержитесь, как все. Спите на соломе и едите ячменную похлебку трижды вдень. Собственно, об этом осведомлен весь Гарратен. Да, — она потерла лоб рукой, — мне приходило в голову, что тут какой-то подвох. Но Клайдергар так со мной поговорил, что я поверила.

— Вы здесь затем, чтобы спать со мной на соломе? — уточнила Тьяна, — оттого столько шуб?

— Вы угадали, — Овертина усмехнулась.

— Где эсс Хойр?

— Он тоже арестован. Его увезли раньше вас.

— Валантен виделся с вами? — на этих словах она невольно запнулась.

— Нет, — Овертина покачала головой.

— И что же теперь будет? Зачем Валантен так срочно понадобился королю?

— Тин, к чему столько вопросов? Я не получаю докладов из канцелярии его величества. Увидим.

— Клайдергар пощадит Валантена, если?.. — Тьяна не стала договаривать.

— Думаю, да, — ответила Овертина уверенно, — вам лучше пока беспокоиться не об этом. Для вас главное — ребенок. Тин. Ради Валантена!

— Тин, я уверена, что мы не пробудем здесь долго, — добавила она, — как только он сдастся на милость короля, нас отпустят. Так было объявлено.

— Я догадывалась. Только будет ли милость короля?

Овертина на это лишь пожала плечами.

— Тин, если начнутся роды, защиту нужно снять, вы знали? — продолжала она тихо, Тьяна отрицательно качнула головой, — это можете сделать вы сами или Хойр. Значит, теперь только вы сами. Так что не вздумайте лишаться чувств, например. И, надеюсь, мы скоро будем дома.