Жена чудовища

— Всегда пожалуйста, моя дорогая.

— О, не смущайтесь, милочка, — ласково пропела добрый друг графиня, — тут все свои, все друзья, чужих нет А друзья иногда дают замечательные советы.

Лишь теперь до Тьяны дошло, о чем только что сказала Овертина.

По договору она должна Айдам ребенка, значит, пока действует защитное заклятье, незачем встречаться с Валантеном. Точнее, исполнять супружеский долг им незачем, если иметь ввиду договор. И Валантен, возможно, не будет приходить к ней именно поэтому. Чтобы не заниматься бесполезным делом.

Он выбрал ее потому, что не увидел отвращения лишь в ее глазах — так он сам когда-то ей сказал. И в тот момент этого было достаточно. У него не было выбора, у нее тоже не было. Они вместе потому, что у них обоих не было выбора.

Но каждой женщине все равно хочется чего-то большего.

Неужели она не нравится ему хотя бы немного, настолько, чтобы хотеть ее видеть иногда просто так, а не ради дела? И почему-то ей не раз казалось, что — да, нравится. Просто так. Именно она. Хотя, что она в этом понимает? Может быть, он просто радуется той, которая смотрит без отвращения.

А тогда вот еще что: почему она скучает без него, желает нравиться, и чтобы он действительно выбрал ее хотя бы не из десятка, а их трех, как и предполагалось? Но чтобы тогда две другие невесты тоже смотрели без отвращения.

Просто дело в том, что эсс Хойр, так или иначе, прав, и это в ней проявляется натура всех женщин?

Они с валантеном когда-то договорились о дружбе, которая может «стать неплохим началом». Началом чего?..

— Наша леди Айд о чем-то задумалась?

Тьяна подняла взгляд на друга-графиню.

— Нет-нет, миледи.

— А мы тут говорим по леди Венель. Про то, что ей бывало довольно тяжко с лордом Валантеном.

Как странно, Тьяна была уверена, что говорить о покойной жене в присутствии настоящей, да еще за столом — совершенно дурной тон. Но ведь тут все свои, все друзья, и герцог хоть и сидит за тем же столом, но на своем хозяйском месте, то есть далеко.

— Я не знала леди Венель, и мне нечего о ней сказать.

— Но лорда Валантена вы ведь знаете? — друг-графиня поглядывала на нее с видом заговорщика, — можете ли вы утверждать, что ее страдания сильно преувеличены?

Герцогиня сидела с подчеркнуто-равнодушным видом.

— Мне ничего не известно об этом, миледи, — ответила Тьяна. — Могу лишь сказать о себе — я не испытываю страданий.

— Такой осторожный ответ, — кивнула графиня.

— Он правдивый, — поправила Тьяна.

Тетя, леди Фан, не сводила глаз с Тьяны и, похоже, так и не притронулась к еде. Она постучала указательным пальцем правой руки по безымянному левой, у Тьяны на этом пальце было кольцо Айноры.

Все понятно, это значило, что не надо бояться, смущаться, надо довериться себе и поступать по обстоятельствам. В Хал ее не сошлют из-за промаха за столом. Да кто такая эта кандрийская графиня?..

Кто бы ни была — она не друг.

— Я устала, миледи, — Тьяна перевела взгляд на герцогиню, — я меня разболелась голова. Я покину вас?

— Как вам будет угодно, дорогая, — отозвалась та безмятежно.

И почему Тьяна раньше не придумала сказать так? Можно ведь вообще страдать мигренью часто, почти каждый вечер.

Она взглянула на колечко Айноры, сжала руку. И зеленый изумруд Айдов тоже сверкал на другой руке роскошно и вызывающе. Такой же изумруд, как у леди Овертины.

Неважно, как и почему она здесь оказалась. Она — леди Айд, жена Валантена Айда, и не станет прятаться от болтовни высокородных леди, которым отчего-то в радость ее дразнить.

Валантен уже дожидался ее в спальне. Она об этом тут же сообщила, едва Тьяна переступила порог.

— Милорд вас ждет, миледи. Он послал меня за стаканами для вина, миледи, — она держала два пустых стакана на подносе.

— Хорошо, Она, — она забрала у горничной поднос.

Лучшее вино с виноградников Ниверов в прошлый раз подарило им очень веселый вечер, даже с танцами. Сегодня вот придется обойтись без танцев, конечно. Но, определенно, вино означало, что им предстоит не деловая беседа.

— Я буду тут к услугам миледи, — добавила девушка, Тьяна лишь кивнула.

Однако все ее смятение этого дня и особенно вечера никуда не делось при виде Валантена, который вольно развалился на полу, прислонившись спиной к кровати. В том же синем костюме, в котором приходил к ней в ночь после свадьбы.

Он здесь потому, что она позвала? А если бы не позвала, он решил бы, что приходить не нужно, поскольку для нее пока невозможна беременность?

Он выбрал бы ее одну из трех, будь у него действительно выбор?..

А точно ли она так желает его внимания? Он ведь не похож на других мужчин. Он и просто на человека не слишком похож.

Но да, именно так. Она хотела его внимания.

Ее настроение походило на качели — то вверх, то вниз, то одно, то другое.

— Миледи, — увидев ее, он быстро встал. — Вы просили прийти, есть необходимость?

Слово «необходимость» ее царапнуло — необходимости нет, раз она не может забеременеть.

— Есть, милорд, — сказала она, ставя поднос на стол с ним рядом, — мне бы хотелось, чтобы вы рассказали про эту вашу поездку. Я же должна все знать, как ваша жена?

И выражение его глаз почти неуловимо изменилось. Кажется, он хотел услышать что-то другое.

— Конечно, — кивнул он, — я бы так или иначе вам все рассказал. Нам сообщили, что жив тот, кто наложил заклятье на мою мать. Мы увиделись. Но договориться не получилось, — говоря это, он открыл бутыль, разлил вино — себе больше, ей совсем немного.

Она пригубила из стакана, и заметила:

— Но ведь о нем говорили, что он давно умер? Утонул?

— Судя по всему, вы знаете эту историю, — не слишком удивился Валантен.

— Да, мне рассказали. Король начал, а про остальное я расспросила эсса Хойра.

— Хм. Понятно. Тогда вы знаете, что, по условию, которое объявлено при наложении заклятья, расколдовать меня могут два человека, мой отец и тот, кто заклял. И то не обязательно, но у них есть шанс, во всяком случае. Мой отец умер. Но тот несчастный, из-за которого все и началось, оказывается, жив. И мы с ним встретились.

— И что же? Он попробовал, и не вышло?

— Он не пробовал, — Валантен покачал головой, — он, видите ли, запросил слишком много за эту попытку.