Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Моя бывшая ученица стояла передо мной полностью обнаженной. А моя принципиальность вдруг куда-то упорхнула. Я хотел ее… до одури хотел. Прямо сейчас. Но мой мозг еще слегка работал, а ему, черт возьми, было интересно, что дальше будет делать мисс Всезнайка.

Гермиона медленно направилась прямо ко мне. Не разрывая зрительного контакта, раздвинула свои ножки и уселась на мои бедра, упираясь коленками по бокам. Полностью обнаженная и доступная. Но мои руки не дернулись, хотя очень хотелось ощутить под пальцами это трепещущее, пьянящее, юное тело…

Грейнджер скользнула ладошками по моим напряженным предплечьям, провела по груди, а потом вдруг метнулась руками вверх, слегка сжимая в них мое лицо. Аккуратно погладила большими пальцами мои плотно сжатые губы: я даже зубы стиснул от усердия. Контролировать себя становилось все тяжелее. Одной рукой девушка принялась поглаживать мои плечи, а второй, едва осязаемо, водила по лицу своими тонкими пальчиками, изучая черты моей каменной физиономии. Она склонилась ко мне. Ее губы замерли в непозволительной близости от моих, но, когда до поцелуя остался миллиметр, я резко отвернулся. Никогда не целуюсь со своими подружками на одну ночь, особенно с продажными. Может, я ужасно старомоден, но поцелуй — это изучение, открытие своей души, а секс — это всего лишь техника, инстинкт. Гермиона никак не отреагировала, просто начала покрывать мои щеки поцелуями: от наружного уголка губы к уху, нежно провела язычком по раковине, слегка прикусила мочку, чем заслужила мой восторженный выдох. Скользнула по моему подбородку, шее. Это возбуждало до чертиков.

Я поддался порыву и обхватил ладонями ее осиную талию, крепче прижимая юное тело к своему, требующему, жаждущему продолжения. Заставил ее прижаться своей женственностью к моему возбужденному органу через ткань брюк. Пусть знает, чертовка, что она сотворила со своим бывшим учителем! Девушка с готовностью поддалась моим властным рукам, слегка двигая бедрами, потерлась о мой, требующий высвобождения член. Я застонал. Обычно я более сдержан. Но вдруг перехотелось быть глыбой льда: я жаждал оттаять и позволить этой девушке творить со мной все, что ей вздумается.

Я даже был готов все-таки поступиться своих дурацких принципов и жарко поцеловать Грейнджер, но она, видно, быстро сообразила, как я отношусь к такой близости. И больше не делала попыток возобновить контакт с моими губами, а продолжала осыпать поцелуями шею и лицо.

Тонкие пальчики аккуратно, методично справлялись с пуговками на сюртуке. Я помог ей освободить себя и от него, и от белоснежной рубашки. Она тут же приникла поцелуем к моей мужской груди, облизывая плоские, не знающие такой ласки, соски, не забывая при этом гладить мои плечи, бока, живот… А эти ласки оказались на удивление такими приятными, что я сдавлено простонал… Девушка продолжала свои сладостные движения, а я только крепче сжал ее ягодицы и, поддавшись желанию, накрыл ладонью промежность, вводя указательный палец в нее. Она была такой влажной, горячей и невероятно узкой. В штанах болезненно запульсировало от предвкушения близости…

Девушка оторвалась от своих ласк, слегка отстраняясь — пришлось убрать руки. Гермиона соскользнула с ног, оказываясь на коленях передо мной. Девушка принялась за пряжку на моих брюках… Да…

Я только сейчас заметил, что у Грейнджер закрыты глаза, будто она полностью растворялась в своих ощущениях, действуя на ощупь, инстинктивно. Это было необычайно будоражащее зрелище. Она легко справилась с брюками, а я с готовностью приподнял бедра, давая стянуть штаны вместе с нижним бельем. Девушка скользнула поцелуем по внутренней поверхности бедра к моему ноющему органу. Провела пальчиком от основания вверх к головке, скрытой плотью, слегка сжала в ладошке, двигая сверху вниз, открывая головку.

Я почти зарычал. Да! Быстрее!

Девушка склонилась надо мной…. Но я резко, болезненно сжал ее плечи, вынуждая подняться. Оральный секс — это здорово, но сейчас мне хотелось оказаться внутри ее тугого лона, а не во власти жаркого рта. Она была послушной. И тут же заняла изначальную позицию, опять припадая поцелуем к шее, обнимая за плечи. Но я сильнее сжал ее бедра, подталкивая вниз.

Пусть не медлит.

Грейнджер просунула руку между нашими телами и сжала мой член в своей ладони, направляя в себя. С каждым миллиметром, с которым мой орган прокладывал себе дорогу в узком естестве, сквозь зубы вырывались стоны. Как же хорошо… Она до конца опустилась на меня. Медленно качнула бедрами под мои одобрительные выдохи, выбирая, задавая нужный темп.

И резко стало неважно, что меня только что оседлала бывшая ученица. Это был болезненный, но необычный кайф.

Девушка двигалась, сжимая каждый раз свои тугие мышцы, создавая еще более сладостное трение. Руки продолжали гладить, а губы целовать. Я же просто вцепился в ее бедра, помогая крепче и глубже насадиться.

Комнату наполнили удивительно пошлые звуки: скрип диванчика, шлепки тела об тело, частые вздохи и наши стоны. Ох, какая она была горячая!

Все бы великолепно, вот только моя затихшая совесть вдруг решила взбунтоваться. Твою мать, вот что я творю?! Имею свою ученицу — девушку, которая в два раза младше меня. А она так отзывчива, так ласкова. От осознания своих отвратительных действий, я вдруг почувствовал себя куском дерьма. И тут же во всем обвинил эту стерву, которая заставила меня потерять голову, потерять остатки уважения к себе. Ненависть всколыхнулась внутри.

Вдруг стали отвратительны все ее чувственные ласки, и, когда Грейнджер качнула бедрами вверх, я стащил ее со своего члена. Захотелось глубокого, животного обладания, чтобы она не чувствовала себя победительницей! Хватит с меня ее непонятной власти! Я сделаю так, как хочу, как требовало мое взбунтовавшееся сознание!

Подхватил девушку за бедра, а она тут же обвила меня руками и ногами. Я направился к кровати и, отцепив ее от себя, грубо швырнул на середину кровати. Возможно, стоило уйти прямо сейчас, но Грейнджер раскрыла свои огромные, блестящие при свете свечей глаза и посмотрела на меня так внимательно, так понимающе. Призывно закусила нижнюю губу и, раздвинув стройные ножки, прямо на моих глазах провела пальчиками по своим припухшим складочкам, как будто приглашая к продолжению…

Несмотря на волну злости, я понял, что другого приглашения мне и не требовалось. Навалившись на девушку всем телом, прижал ее к кровати и грубо ворвался внутрь. Грейнджер тут же обвила меня руками за плечи, а ногами за бедра и начала осыпать поцелуями подбородок, будто стараясь расслабить, остудить мою агрессию. Но я был зол… скорее на себя, чем на нее. За свою несдержанность. За то, что поддался этой соблазнительнице. За то, что позабыл свои принципы.

Я бешено двигал бедрами, врываясь в податливое лоно. Уже находясь на пике болезненного удовольствия, вдруг зло прошипел в расслабленное лицо Грейнджер:

— Что, мисс Грейнджер, вы всем даете себя так трахать?

Она лишь улыбнулась и накрыла указательным пальцем мои губы, будто призывая к молчанию.

И тут я кончил, сжимая девушку в своих объятиях, уткнувшись носом где-то над плечом. И на несколько минут выпал из реальности, пытаясь совладать с фейерверками в моей голове.

Придя в себя, я осознал, что она по-прежнему аккуратно, мягко поглаживает мои плечи и спину своими ладошками, будто помогая расслабить напрягшиеся мышцы.

Для меня это было перебором. Стараясь не смотреть на обнаженную Грейнджер, которая вновь из соблазнительницы превратилась в студентку, я быстро слез с нее и с кровати.

Привычная маска опять прочно сидела на моем лице. Не спеша я собирался, методично застегивая все пуговички. Когда я был полностью готов, все же не выдержал и бросил взгляд на кровать: девушка лежала на боку, спиной ко мне, поджав коленки к животу. Она казалась такой хрупкой, даже можно было различить каждый позвонок. Как фарфоровая кукла.