Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Чтобы отвлечь тебя от ненужных мыслей, я решила объяснить, как мы вообще оказались обнаженными в постели.

Да, в то утро я уже могла спокойно рассуждать о несовместимости зелий, их передозировке и наслоившихся побочных реакциях. Ведь теперь твоей жизни ничего не угрожало, а я… испытывала такую легкость в твоих надежных объятиях. Но пришлось слегка отстраниться: ты тут же выпустил меня из кольца своих рук. В тот момент я ощутила облегчение — ты в который раз не нарушил свое слово. Но теперь мое сердце резануло что-то очень похожее на разочарование: отпустил, отодвинулся, а так хотелось еще теснее прижаться к тебе…

Я видела, как ты внимательно следишь за каждый моим движением, вслушиваешься в каждое слово. На секунду заметила, как твой взгляд скользнул вниз, почувствовала, как мои щеки полыхнули от смущения.

Я ожидала хмурого взгляда, ехидного замечания в ответ на свое признание — ведь я неверно сочетала зелья, но ты смотрел с признательностью, и на секундочку мне показалась искорка нежности в твоих удивительных глазах.

Любимый, теперь я понимаю, что все это мне не привиделось, что ты уже тогда относился ко мне трепетно и бережно, но… Пойми, я боялась давать себе ложную надежду, хотя больше всего на свете мне хотелось броситься к тебе на шею, рыдать от облечения, что все позади, просить прощение за то, что чуть сама тебя не подвела…

Но я не позволила себе этого…

К тому же, нужно было многое обсудить, объяснить. Меня впереди ждало признание, которого я боялась: под подушкой лежала твоя волшебная палочка.

Северус, если бы ты знал, как я переживала, как страшилась твоей реакции! Все-таки использование чужой палочки даже в такой критический момент практически недопустимо. Ведь это такая индивидуальная, почти интимная вещь…

А я нарушила эти границы дозволенного…

Слова застряли в горле: вот теперь я не поднимала на тебя глаз… Огонька ненависти или презрения я бы просто не вынесла.

Но ты в который раз повел себя совершенно не так, как я ожидала. В который раз рядом с тобой все мои опасения оказались пустыми и ненужными.

Не успела я почувствовать облегчение и радость от того, что мои действия тебя не задели, не разрушили ту небольшую ниточку, которая уже успела натянуться между нами за этот месяц, как ты своим вопросом перевел разговор в новое, опасное русло.

Еще одно мое признание.

Будь моя воля, я бы никогда об этом не рассказала. Зачем? Зачем изображать из себя героиню? Зачем тебе знать, какой опасности я себя подвергала? Достаточно того, что всю историю знала я…

Я понимала, что рассказать придется: не признаюсь я — скажет Малфой. К тому же обманывать тебя не хотелось. Хватало и одной тайны между нами.

Но прежде чем приступить к исповеди, нужно было заставить тебя лечь обратно — ты так подскочил, так рьяно пытался справиться с одеялом. Мне кажется, ты сам не заметил, какой мучительной гримасой исказилось твое лицо от этих резких, беспорядочных движений. Твой организм был на пределе, практически истощен. Ведь ты так мужественно боролся со смертью за эти бесконечные сутки.

Я замялась, пытаясь подобрать нужные слова: как начать разговор? Сразу огорошить признанием, что я вместо тебя уже побывала у Темного Лорда, или все же постепенно к этому подвести, вспоминая все события прошлой ночи.

Но я не успела ничего сказать: в комнате материализовалась Тинки. Даже не знаю, обрадовалась я или расстроилась, когда услышала, кто сидит внизу и ждет встречи с тобой.

Наверное, все-таки обрадовалась: пусть лучше Малфой все расскажет. Так я смогу избежать объяснения причин своего поступка. Ведь я не собиралась признаваться тебе в своих чувствах.

Пока ты давал Тинки распоряжения по поводу гостя, я соскользнула с кровати и принялась поспешно одеваться, прекрасно понимая, что тебе потребуется моя помощь.

Когда ты сел, я увидела, как твои мышцы перекатывались под кожей от невероятного напряжения: слишком много сил ты потерял, слишком был вымотан.

Я заметила, как ты нахмурился, осматриваясь по сторонам. Видела, как ты недовольно посмотрел на свое обнаженное тело. Не волнуйся, я тебе помогу.

Я чувствовала, как от каждого моего движения, от каждого прикосновения ты вздрагивал, слышала, как сбивалось твое дыхание, видела, как старательно отводил взгляд… Северус, мне кажется, или ты на самом деле был тогда очень смущен?

Неужели тебе на самом деле стало стыдно за свое состояние? Но поверь, даже тогда я не считала тебя беспомощным.

Я поняла, что права в своих подозрениях, когда ты резко, грубо отстранил мои руки от своей рубашки и начал сам застегивать каждую пуговицу. Чтобы еще больше не раздражать тебя, я не стала настаивать на своей помощи хотя бы здесь.

Тем более прекрасно осознавала, что впереди самое главное для нас испытание: до гостиной еще нужно было дойти.

Северус, неужели ты на самом деле тогда собирался трансгрессировать вниз? Я чуть не задохнулась от возмущения, когда заметила, как ты потянулся за волшебной палочкой: не хватало еще расщепления!

Ты только глянул на меня исподлобья, но необдуманного поступка не совершил.

Спокойно, стараясь делать вид, что ничего необычного не происходит, подошла к тебе, заученным жестом перекидывая одну руку себе на плечи, помогая подняться на ноги. Сколько раз за время войны я вот так помогала раненным, но никогда, ни разу такое незначительное прикосновение не отдавалось в душе щемящей нежностью, не вызывало по телу приятные мурашки вдоль позвоночника.

Думаю, ты был слишком сосредоточен на том, чтобы не выдать свою боль, поэтому ничего и не заметил. И даже попытался возмутиться. И почему мужчины так боятся выглядеть беспомощными?

Я исподтишка наблюдала за выражением твоего лица, чтобы не пропустить, если вдруг тебе станет плохо. Специально следила незаметно, чтобы не смущать тебя. Ведь я видела эти гримасы муки, сменяющие друг друга на твоем лице при каждом шаге, видела, как плотно ты стискиваешь зубы, пытаясь отвлечься от боли и сосредоточиться на каждом движении.

Я просто восхищалась твоей выносливостью, силой воли, твердостью характера. Несмотря на то, что это ты опирался на меня, я все равно ощущала себя в безопасности, как за каменной стеной. Забавно, правда?

Перед дверью в гостиную ты помедлил, замялся: нет, Северус, даже тогда я бы не бросила тебя. Сам бы ты явно не смог поразить Малфоя непринужденной походкой в тот момент.

Я заметила, как Люциус с беспокойством взглянул на тебя, стоило нам появиться на пороге, но, видно поняв, что ты относительно хорошо себя чувствуешь, тут же надел холодную, отчужденную маску.

Когда я помогала сесть тебе в кресло, мы с ним встретились взглядом: он будто пытался спросить у меня, что я успела тебе рассказать.