Жертва хищников

– Что бы ты сейчас ни сказала, я тебя ненавижу, – совершенно не зло сказал Джек. – Хочешь знать, за что?

– А кто не захочет? – я перевела взгляд на Джоэла, «вертолёты» мешали сфокусироваться.

– Ричард конфисковал всю выпивку, – сообщил он.

– Ну? – спросил Джек. – Есть за что тебя любить?

– Сволочь, – буркнула я и быстро пояснила: – Ричард Колон сволочь, пуэрто-риканская скотина. – Я икнула. – Как будто мы выпивку достать не сможем. Ха!

– Для этого ты должна работать! – громко сказал Джоэл. – Не дрыхнуть днями и ночами, а пахать. Петь!

– Иди в душ, отрезвей. Мы ждём тебя в студии, – сказал Джек, и они с Джоэлом покинули мою спальню.

И я пошла. И отрезвела. Выпила таблетку от головной боли и отправилась в студию, где очень долго молчала, потому что молчали все.

Глядя на своё отражение в стекле окна, на которое падала тень, я думала не о том, что у меня отросли русые корни и не мешало бы их закрасить, а о том, что по отношению к музыкантам я вела себя эгоистично. В чём виноваты эти ребята? В том, что мечтают об успехе? В том, что они надеятся, будто Ричард Колон исполнит их давнюю мечту? В том, что их вообще продюсирует Колон?

Мне необходимо было осознать одну простую вещь: между мной и Читтапоном Ли больше нет никакой связи, нет любви, нет ничего. Он предал меня. Продал меня. И если в этом случае я могла понять папу, то его – нет.

Я сопротивлялась по многим причинам. Меня оторвали от семьи – это раз. От ребёнка! Муж, в которого я совсем недавно влюбилась, поступил мерзко. Меня заставляли заниматься тем, чем я не желала заниматься. Если бы мне дали шлем и сказали, что я буду участвовать в ралли, о-о-о… сбылась бы моя мечта. С удовольствием попробовала бы себя в гонках.

Наконец я взяла листочек с текстом.

– Давайте попробуем спеть, – тихо произнесла.

Ребята переглянулись, но не стали спорить. Разбрелись по своим местам. Джоэл вручил мне микрофон, затем уселся за ударную установку. Мы просидели до самого вечера практически без перерыва, пока у меня не начало получаться.

Я ещё не осознавала, какую цель преследую, но с каждым новым днём понимала, что воображаю нашу с Читтом встречу на сцене и, почему-то, публичную пощёчину.

~~~

В течение следующих нескольких дней я поближе познакомилась с ребятами. Им надо было отдать должное за терпение моих капризов. Моя первая искренняя улыбка растопила сердце Джека, и он заказал пиццу, чтобы съесть её за просмотром хорошего фильма. В тот вечер им удалось меня рассмешить.

Как-то раз Кун Чен подсел ко мне на ступеньку крыльца. Погода была по-весеннему тёплой, хотелось чаще проводить время на свежем воздухе. После тяжёлой репетиции я решила, что это будет лучшим отдыхом. Так оно и оказалось. Попивая пепси, я наблюдала за шаловливыми птичками, перепрыгивающими с ветки на ветку.

Он сел рядом и прищурил без того узкие глаза.

– Хочешь? – протянула Чену жестянку с пепси.

– Нет, спасибо.

Я пожала плечами.

– Как хочешь.

– Я слышал, твои родители – известные люди.

– Только услышал? Странно. Мне казалось, об этом знают все.

– Твоя мама поёт. Папа продюсер. Почему же ты не хочешь пойти по их стопам?

– А ещё у меня муж поёт… бывший уже.

– Муж? – в голосе Чена послышалось удивление. – Ты замужем?

– Была. И он тоже азиат, только у него тайско-китайское происхождение.

– Вот как? – Чен, кажется, воодушевился этой неожиданной новостью. – Ты была замужем за азиатом? Не в этом ли причина твоей неприязни по отношению ко мне?

– Что? – пришла очередь мне удивляться. Я рассмеялась. – Что ты такое говоришь, Чен? Я ненавижу мужа, но ты совсем другой человек. Ты кажешься мне очень добрым и терпеливым. Читт был не таким. Вы разные. Поэтому не волнуйся, ты не будешь играть роль боксёрской груши.

– А мог бы? – он широко улыбнулся. – Вот уж спасибо!

– В первые дни я хотела задать трепку всем и каждому, в независимости от того, кто передо мной. Я попала сюда… – остановилась, раздумывая, стоит ли говорить Чену правду. – В общем, я подписала контракт на эмоциях, вот и всё. Да, так и было.

– Теперь жалеешь?

– Какой смысл? Дороги назад нет. Может, однажды встречусь с бывшим мужем на сцене во время какого-нибудь фестиваля и выскажу всё, что думаю о нём.

– Должно быть, он сильно тебя обидел.

Я вдохнула носом воздух, чтобы подавить назревавшие слёзы.

– Такие обиды не прощаются, Чен.

Вечером того же дня на виллу приехал Ричард и позвал меня в кабинет. Надев красивое платье цвета фуксии с оборкой внизу, я завязала конский хвост, нанесла лёгкий макияж и отправилась в кабинет.

– Звал? – спросила я, закрывая за собой дверь. А когда обернулась, замерла. Рядом с Ричардом стоял знакомый мне адвокат. – Неужели хочешь расторгнуть контракт?

– И не мечтай. Надо подписать бумаги.

Медленными шагами я подобралась к столу и взяла листы, которые протягивал адвокат.

– Садись. В ногах правды нет.

– В моих есть. Я постою. Что это?

– Это документы на расторжение брака, – ответил адвокат. – Поставьте свою подпись, после чего я отправлюсь в Орландо.

– В Орландо? Читтапон ещё не уехал?

– Э… – адвокат запнулся.

Но Ричард не растерялся.

– Он ждёт эти документы, чтобы спокойно уехать. Джереми сам лично попросил его дождаться. Как видишь, там есть вариант на тайском.

– А… – я помолчала, обдумывая, стоит говорить или не стоит, но потом решила, что адвокату в любом случае всё известно. – Мы заключали брачный договор. Не нарушаю ли я каких-либо законов?

– Брачный договор был аннулирован сразу после того, как вы расписались.

Новость ошарашила меня похлеще, чем если бы молния поразила меня в самое сердце. Читт водил меня за нос? Удерживал угрозами о том, что якобы я нарушу закон, если вздумаю развестись с ним или уехать. Тут либо он очень умён и хитёр, либо я глупая дура. А я именно такая!

Ноги подкосились, я нащупала за собой стул и села.

– Значит, нашему разводу ничто не препятствует?

– Нет. Ставьте подпись, и вы свободны, – ответил адвокат, протягивая шариковую ручку.

Выводя незатейливую подпись, у меня не дрогнула рука.