Жертва хищников
Шрифт:
– Что бы ты сейчас ни сказала, я тебя ненавижу, – совершенно не зло сказал Джек. – Хочешь знать, за что?
– А кто не захочет? – я перевела взгляд на Джоэла, «вертолёты» мешали сфокусироваться.
– Ричард конфисковал всю выпивку, – сообщил он.
– Ну? – спросил Джек. – Есть за что тебя любить?
– Сволочь, – буркнула я и быстро пояснила: – Ричард Колон сволочь, пуэрто-риканская скотина. – Я икнула. – Как будто мы выпивку достать не сможем. Ха!
– Для этого ты должна работать! – громко сказал Джоэл. – Не дрыхнуть днями и ночами, а пахать. Петь!
–
И я пошла. И отрезвела. Выпила таблетку от головной боли и отправилась в студию, где очень долго молчала, потому что молчали все.
Глядя на своё отражение в стекле окна, на которое падала тень, я думала не о том, что у меня отросли русые корни и не мешало бы их закрасить, а о том, что по отношению к музыкантам я вела себя эгоистично. В чём виноваты эти ребята? В том, что мечтают об успехе? В том, что они надеятся, будто Ричард Колон исполнит их давнюю мечту? В том, что их вообще продюсирует Колон?
Мне необходимо было осознать одну простую вещь: между мной и Читтапоном Ли больше нет никакой связи, нет любви, нет ничего. Он предал меня. Продал меня. И если в этом случае я могла понять папу, то его – нет.
Я сопротивлялась по многим причинам. Меня оторвали от семьи – это раз. От ребёнка! Муж, в которого я совсем недавно влюбилась, поступил мерзко. Меня заставляли заниматься тем, чем я не желала заниматься. Если бы мне дали шлем и сказали, что я буду участвовать в ралли, о-о-о… сбылась бы моя мечта. С удовольствием попробовала бы себя в гонках.
Наконец я взяла листочек с текстом.
– Давайте попробуем спеть, – тихо произнесла.
Ребята переглянулись, но не стали спорить. Разбрелись по своим местам. Джоэл вручил мне микрофон, затем уселся за ударную установку. Мы просидели до самого вечера практически без перерыва, пока у меня не начало получаться.
Я ещё не осознавала, какую цель преследую, но с каждым новым днём понимала, что воображаю нашу с Читтом встречу на сцене и, почему-то, публичную пощёчину.
~~~
В течение следующих нескольких дней я поближе познакомилась с ребятами. Им надо было отдать должное за терпение моих капризов. Моя первая искренняя улыбка растопила сердце Джека, и он заказал пиццу, чтобы съесть её за просмотром хорошего фильма. В тот вечер им удалось меня рассмешить.
Как-то раз Кун Чен подсел ко мне на ступеньку крыльца. Погода была по-весеннему тёплой, хотелось чаще проводить время на свежем воздухе. После тяжёлой репетиции я решила, что это будет лучшим отдыхом. Так оно и оказалось. Попивая пепси, я наблюдала за шаловливыми птичками, перепрыгивающими с ветки на ветку.
Он сел рядом и прищурил без того узкие глаза.
– Хочешь? – протянула Чену жестянку с пепси.
– Нет, спасибо.
Я пожала плечами.
– Как хочешь.
– Я слышал, твои родители – известные люди.
– Только услышал? Странно. Мне казалось, об этом знают все.
– Твоя мама поёт. Папа продюсер. Почему же ты не хочешь пойти по их стопам?
–
А ещё у меня муж поёт… бывший уже.– Муж? – в голосе Чена послышалось удивление. – Ты замужем?
– Была. И он тоже азиат, только у него тайско-китайское происхождение.
– Вот как? – Чен, кажется, воодушевился этой неожиданной новостью. – Ты была замужем за азиатом? Не в этом ли причина твоей неприязни по отношению ко мне?
– Что? – пришла очередь мне удивляться. Я рассмеялась. – Что ты такое говоришь, Чен? Я ненавижу мужа, но ты совсем другой человек. Ты кажешься мне очень добрым и терпеливым. Читт был не таким. Вы разные. Поэтому не волнуйся, ты не будешь играть роль боксёрской груши.
– А мог бы? – он широко улыбнулся. – Вот уж спасибо!
– В первые дни я хотела задать трепку всем и каждому, в независимости от того, кто передо мной. Я попала сюда… – остановилась, раздумывая, стоит ли говорить Чену правду. – В общем, я подписала контракт на эмоциях, вот и всё. Да, так и было.
– Теперь жалеешь?
– Какой смысл? Дороги назад нет. Может, однажды встречусь с бывшим мужем на сцене во время какого-нибудь фестиваля и выскажу всё, что думаю о нём.
– Должно быть, он сильно тебя обидел.
Я вдохнула носом воздух, чтобы подавить назревавшие слёзы.
– Такие обиды не прощаются, Чен.
Вечером того же дня на виллу приехал Ричард и позвал меня в кабинет. Надев красивое платье цвета фуксии с оборкой внизу, я завязала конский хвост, нанесла лёгкий макияж и отправилась в кабинет.
– Звал? – спросила я, закрывая за собой дверь. А когда обернулась, замерла. Рядом с Ричардом стоял знакомый мне адвокат. – Неужели хочешь расторгнуть контракт?
– И не мечтай. Надо подписать бумаги.
Медленными шагами я подобралась к столу и взяла листы, которые протягивал адвокат.
– Садись. В ногах правды нет.
– В моих есть. Я постою. Что это?
– Это документы на расторжение брака, – ответил адвокат. – Поставьте свою подпись, после чего я отправлюсь в Орландо.
– В Орландо? Читтапон ещё не уехал?
– Э… – адвокат запнулся.
Но Ричард не растерялся.
– Он ждёт эти документы, чтобы спокойно уехать. Джереми сам лично попросил его дождаться. Как видишь, там есть вариант на тайском.
– А… – я помолчала, обдумывая, стоит говорить или не стоит, но потом решила, что адвокату в любом случае всё известно. – Мы заключали брачный договор. Не нарушаю ли я каких-либо законов?
– Брачный договор был аннулирован сразу после того, как вы расписались.
Новость ошарашила меня похлеще, чем если бы молния поразила меня в самое сердце. Читт водил меня за нос? Удерживал угрозами о том, что якобы я нарушу закон, если вздумаю развестись с ним или уехать. Тут либо он очень умён и хитёр, либо я глупая дура. А я именно такая!
Ноги подкосились, я нащупала за собой стул и села.
– Значит, нашему разводу ничто не препятствует?
– Нет. Ставьте подпись, и вы свободны, – ответил адвокат, протягивая шариковую ручку.
Выводя незатейливую подпись, у меня не дрогнула рука.