Жертва хищников
Шрифт:
Больше я не сомневалась.
~~~
Читтапон не имел привычки подслушивать. Он случайно оказался свидетелем разговора между Корбином и его другом Заком. Парень заехал за Корбином, чтобы куда-то ехать, но что-то их задержало дома, и Корбин попросил Клэрис принести им кофе. Читтапон, тем временем, сидел за стеклянной перегородкой в кресле с телефоном в руках. Его скрывал зелёный куст и он прекрасно всё слышал. Корбин и Зак свободно беседовали, не подозревая о присутствии кого-то ещё.
– Ты уверен, что с Элорой всё в порядке?
– Если ты имеешь в виду её жизнь, то вполне
– Не сказал, где она?
– Боюсь, папа тоже не знает. Элора прячется. Хотя долго это не продлится. Я страшно зол на неё. Ты спросил, всё ли с ней в порядке. Так вот я полагаю, что с головой у неё точно не всё в порядке. С тех пор, как она пережила фальшивую утрату, крыша моей сестрёнки едет не спеша. Сначала полный отказ от ребёнка… Кстати, заметь, она легко бросила Лукаса. Ей этот ребёнок не нужен. Мама тоже не особо любит Луки.
– Бедняга. В чём ребёнок виноват?
– Судьба у нас такая. Нет. Семейка чокнутая, нахрен! Дэниел вообще забыл, что является отцом. Я думал, у Элоры больше здравого смысла. Идиотское решение выйти за тебя замуж, отменить свадьбу…
– Она всё равно бы ничего не стоила – эта свадьба.
– Зак, она бросила мужа! Бросила ребёнка и мужа!
– Я пытаюсь найти причину…
– Нет её. Просто молодая, захотела свободы. Если она однажды мне позвонит, то узнает, что лишилась любимого брата. Не стану с ней разговаривать.
Послышался звонок в дверь. Через две минуты к Корбину подошла Клэрис.
– Приехал адвокат, мистер Бессон. Говорит, что к мистеру Читтапону Ли.
В этот момент Читт встал со своего места, обошёл перегородку и поздоровался с парнями. Затем обратился к Клэрис:
– Веди меня к нему.
– Я попросила его подождать в кабинете.
Читт похлопал Корбина по плечу.
– Не стоит злиться на Элору. Ей за последний год досталось. Что бы ни случилось с нашим браком, семья должна остаться на её стороне. – И бросив быстрый взгляд на растерянного Зака, вышел.
Адвокат представился и коротко объяснил цель своего визита. Элора хочет развестись. Читт изучил бумаги, затем взял ручку.
– Где она сейчас? Вы с ней говорили?
– Она просила не говорить вам, где живёт и чем занимается, – холодно ответил адвокат. – Могу сказать лишь, что развод необходим ей.
Читт задумался. Носик ручки дрожал над листом бумаги. Чуть выше уже стояла подпись Элоры. Ещё года полтора назад он бы с лёгкостью поверил, что она счастлива с ним развестись, но теперь в голове не укладывалось… Утром она совершенно искренне говорит, что любит, а вечером исчезает навсегда.
– Я бы хотел знать из-за чего такая спешка.
– А ваш агент никогда не просил вас не афишировать брак?
В этом вопросе и был заложен ответ.
– Хотите сказать, что Элора решила строить карьеру?
– Я и так сказал вам слишком много, мистер Ли. Пожалуйста, не тратьте моё время.
Спустя три часа после визита адвоката Читтапон сидел в баре с красными глазами и пил, пил, пил… Раньше он никогда не позволял себе так напиваться. Но сегодня с его жизнью было покончено. Элора больше не его жена. Нет между ними никакой любви. И не было. Он нарисовал себе эту любовь. Элора же никогда
не горела желанием принадлежать ему. А иначе зачем бы она ложилась в постель к Вону?В какой-то момент разум Читта напомнил, что Фаррен готова была поговорить об Элоре в любую минуту. А с кем он ещё мог обсудить свою печаль? Кому ещё мог довериться, как не лучшей подруге его бывшей жены?
Фаррен приехала в бар через тридцать пять минут после звонка Читтапона. Она догадывалась, что рано или поздно Читт обратится к ней, потому что в чужой стране он мог не у каждого найти поддержку. Уж тем более не у членов семьи Элоры.
На ней было самое короткое платье, какое только можно придумать и ботфорты. Она села не напротив, а рядом с Читтапоном и заказала для себя кружку фруктового пива. Перед особой миссией напиваться не хотелось.
Первые полчаса Фаррен терпеливо слушала Читта. Новость о том, что он и Элора развелись, привела её в восторг, хотя на лице пришлось рисовать сочувствие.
– Меня никто и никогда не слушает, но я знаю Элору очень давно. Мы с ней прошли огонь и медные трубы рука об руку. Так бездушно могла поступить только она. После родов она к своему ребёнку не испытывала никаких чувств, что уж говорить о других. И Заку сердце разбила…
Читтапон нахмурил брови и уставился на Фаррен. Взгляд было трудно сфокусировать, но он старался.
– Это я во всём виноват.
– В чём ты виноват?
Он пожал плечами, икнул.
– Я заставил её выйти за меня замуж.
– Ты заставил? Ах, ну да… Да неважно это уже сейчас. – Она попросила у официанта счёт, а расплатившись, заставила Читтапона встать.
– Куда? – его язык заплетался.
– Тебе нужно отоспаться и прийти в себя. Я знаю отличное местечко.
Фаррен привезла в стельку пьяного Читтапона к себе домой. Чтобы Дэниел не помешал её планам, пришлось позвонить ему и сказать, что на всю ночь ушла с подругами тусить, отмечать день рождения Марии. И вот теперь, глядя на неподвижного корейца, Фаррен почувствовала вкус победы. Она всегда хотела его. И вот настал тот сладкий момент, когда беззащитный Читтапон Ли, уже не женатый на её подруге, лежал на диване в её собственной квартире.
Она быстро отложила сумочку и стянула с себя ботфорты. Затем побежала в спальню, сбросила верхнее покрывало и взбила подушки. Открыла окно и распылила освежитель воздуха.
Из комнаты доносился голос парня, он напевал что-то на корейском.
С улыбкой на губах Фаррен сняла трусики и отшвырнула их в угол. Лифчика под платьем не было. Всё, готова.
Прошлёпав босиком по прохладному паркету, она подошла к дивану, помогла Читту снять куртку.
– Давай же, я помогу тебе лечь в постель.
– Я хочу ещё выпить!
– Хватит выпивки, Читт. Ты же еле на ногах держишься. Ну-ка, встань. Попробуй дойти до кровати.
Читт подчинился. Фаррен лишь слегка поддерживала его, чтобы не занесло в косяк, не хватало, чтобы он башкой ударился. Пока он стоял, она сняла с него футболку и стянула брюки. Читт не сопротивлялся. Он пел. Но уже на английском.
– Ведь ты мне нравишься. Других причин нет, – пел он, думая об Элоре, – просто я люблю тебя… Кроме твоей улыбки мне больше ничего не нужно… Просто я люблю… – на этой строчке он сорвался и заплакал.