Жертва ума

Директор устало махнул рукой, дав понять, что не хочет более терять время, втискивая в несколько фраз сложнейшую тему.

– Подождите, но если этого 'я' нет, то кто же тогда шастает по мирам, меняя тела, словно отели?
– спросил Хану, которому сейчас показалось, что он подловил его на противоречии.

– Импульс, шастает, как вы сказали, лишь импульс, - уже как-то ядовито ответил Гридик.
– Ну, вот волна, к примеру, как мы знаем из курса физики, не переносит вещество, а просто передает энергию. Другой популярный пример - металлический шар брошенный в другой, останавливается, передавая тому импульс и энергию для движения. В данном случае, движение сохраняется, но это уже катится второй шар, а первый стоит на месте. Точно так же, происходит и с тем, что мы называем 'умом', представляющим собой просто название. Ярлык, обозначение для совокупности сложно взаимодействующих структур, одни из которых распадаются в момент смерти, а другие отделяются или меняются. Но, само направление, сам вектор - сохраняется и условно можно говорить о его путешествии, если ясно понимать, что именно имеется в виду.

Хану недоуменно поднял брови, сказанное как-то с трудом укладывалось в его голове. Вроде бы, было понятно, но требовалось время, чтобы еще раз прогнать всю эту цепочку рассуждений в уме.

Видя, его озадаченное выражение лица, Гридик нетерпеливо покачал головой и продолжил:

– Ну, вот вы поливали из шланга водой? Эта струя, в каждый момент времени, имеет совершенно разный состав, обусловленный особенностями подаваемой воды. Она может идти теплая, холодная, чистая или ржавая, но при этом, сама струя бьет с той же самой силой и ею можно выписывать самые разные фигуры, говоря, что она 'путешествует', хотя ее химический состав и даже сами молекулы воды, меняются ежесекундно. Поэтому, 'струя' это просто удобное обозначение для процесса, а ее самой, строго говоря, никогда и не было. Поток бегущих частиц, но каждая из них, сама по себе, может быть рассмотрена как совокупность еще чего-то более мелкого, но тем не менее, вся эта группа образует иллюзию наличия целостного объекта. Вот наше тело и даже ум - точно так же. Есть процесс, но нет сущности, которая бы в нем двигалась, поскольку это просто табличка, концепция ума и вне самого ума, никакой 'струи' нет. Теперь понятнее?

– Возможно, - пожал Хану плечами.
– Но не очень, надо обдумать.

– Ну, вот и займетесь этим на досуге. Я думаю, что мы договорились, - Гридик облегченно хлопнул руками себя по коленям и встал.

– В вашей комнате, уже приготовлен обед. После него Инна проведет очень важное для всех нас тестирование. Потом вы отдохнете до вечера, когда она покажет вам нечто очень особенное и думаю, уже сама сможет ответить на оставшиеся у вас вопросы. А мне надо уйти, много работы. И помните - вы наш должник и мы рассчитываем на ваше сотрудничество. Помогите, пожалуйста, нам и себе, конечно же, - сказал директор, подмигнув и ткнул ему в грудь твердым, как гвоздь, пальцем.

– Мистер Хану, я жду вас здесь сразу после обеда, - неестественно почтительно для нее, сказала провинившаяся Инна.

Чувствовалось, что она до сих пор была обескуражена тем, что ее застали за этой выходкой и теперь рядом с директором вела себя, как примерный ребенок.

'Плохая девочка, плохая!'- ум Хану заняла очередная эротическая фантазия и он смутившись, понял, что окончательно справился с шоком.

8

Обед вознаградил Хану за проваленный завтрак, а возможно, ему, как трудному клиенту, просто улучшили меню в виде своеобразной взятки. Но его сейчас больше беспокоила записка, оставленная ему испуганной Мартой, которая видимо, очень рисковала.

Помня, что она так и не смогла открыто поговорить с ним, он никак не мог выбрать безопасный способ ее прочитать. Видеокамер по-прежнему нигде не было видно и тем не менее, за ним непрерывно и тщательно как-то следили.

Но как они делают это? Судя по пантомиме с пистолетом от Инны, можно было бы сделать вывод, по крайней мере, о наличии у них огнестрельного оружия. Хотя, мало ли, чем это еще могло быть - лазерное, волновое, да какое угодно, но технологически, скорее всего, не хуже. Но, все равно о их технике слежения, можно было пока лишь только гадать. Пойти и прочитать в туалете? Едва ли их будут смущать какие-то этические нормы. Уронить вилку и залезть за ней под стол? Но возможно, что именно стол, как раз и является устройством слежения. Что делать?

Ум Хану лихорадочно работал, не находя решения. Было слишком много неизвестных факторов, но рисковать он не хотел, а тем более, как-то подставить Марту. Решение должно быть очень простым и выглядеть естественным, поскольку любое подозрение, в этих обстоятельствах может привести к не самому приятному результату.

И наконец, его осенило - послеобеденный сон, сиеста! Он имеет право, хотя бы, на небольшой отдых, поскольку чувствует себя неважно, а вчера вообще упал в обморок. За эти два дня, на него свалилось столько всего, что наповал бы убило коня. А он еще и сорвался сегодня, едва в бешенстве не искусав Марту. Поэтому, будет выглядеть совершенно нормальным, пойти и поспать хотя бы час в свою комнату. И это ведь, ему действительно надо. Тестирование, важная процедура и надо пройти его свежим и хоть немного восстановить свои силы. В комнате будет кровать, а на ней одеяло. Укрывшись с головой и оставив небольшую щель, он все же сможет прочитать записку.

Закончив с обедом, Хану осторожно вышел из комнаты в пустой коридор. Не доходя, до кабинета с томящейся в его ожидании Инны, он остановился у своей комнаты и повернул ручку двери. Ему повезло - она была не заперта. Некоторое время он раздумывал, не стоит ли предупредить девушку о своем желании поспать после обеда.

Существовала опасность, что при его появлении в кабинете, найдется сто причин для того, чтобы уговорить его не откладывать процедуру более ни на секунду, а любое сопротивление лишь только усилит подозрение. В итоге, у него так и не получится прочитать записку перед тестами. Он уже заслужил тут себе репутацию упрямого и своенравного клиента и его очередная выходка с сиестой, вполне естественно укладывается в этот образ. Пока у него еще вроде бы есть какой-то 'козырь', но его очень скоро, уже может не быть.

Более не сомневаясь, Хану нагло и самоуверенно лег на свою кровать, зарывшись с головой в одеяло. Осторожно и стараясь не делать лишних движений, он достал из кармана записку Марты. Света из маленькой, оставленной им щели снизу, едва хватало для того, чтобы ее прочитать. На бумажке тревожно заплясали буквы - 'Это западня! БЕГИТЕ! Найдите Таши в порту!'.

На некоторое время, мышление словно остановилось. Ни одна мысль или эмоция более не нарушала ясное безмолвие обнаженного ума. Ужас и шок, вызванный всего лишь парой слов на скомканной бумаге, вымел из головы все без остатка, оставив пустоту и чистую, ничем более не загрязненное осознание бытия. Было похоже на то, что из привычно пыльной, захламленной, темной и смрадной комнаты, в одно мгновение, каким-то гигантским пылесосом, выдуло всю эту грязь, мебель и даже стены, обнажив простор, свободу и безграничность самосияющего, никем не сотворенного пространства.

Быстро приближающийся звук шажков за дверью. Поворот ручки. Легкий скрип петли. Они за ним пришли. В уме отчетливо почувствовался быстро нарастающий гул, несущегося прямо на него, эмоционального цунами страха, опасности и отчаяния, как будто в голове разом прорвались запирающие их шлюзы. Контраст между этими, столь непохожими и быстро меняющимися состояниями его ума, только усилил ударную силу волны. И он был к этому, совсем не готов.

Мысль истерично металась в насмерть перепуганном мозге - 'я в опасности!'. Все его самые худшие опасения, похоже, сбывались. Пронзительный визг инстинкта самосохранения парализовал любые попытки мобилизации логики и здравого смысла.

Хану застыл под одеялом, пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Но главное - что будут сейчас делать они? Что будет, если они поднимут его и найдут записку? Что будет с Мартой?

Он быстро и бесшумно порвал бумажку на несколько кусочков и засунул в рот, чтобы сожрать их. Горло от волнения пересохло. Записка же, казалось, многократно увеличилась в размерах и проглотить ее было очень непросто. Кончилось тем, что он закашлявшись, судорожно выплюнул все это куда-то в тьму одеяла.