Жертва ума

– Что бы сейчас не происходило, ничего не говори и не двигайся с места, - спокойно сказала она, почему-то снимая туфли.
– Просто стой и смотри, все будет хорошо. Я потом тебе все объясню.

Пока ничего не происходило. Где-то рядом испуганно заскулила, видимо запертая в сарае собака. Но, было уже ощущение присутствия некой зловещей тайны, чего-то недоброго и неестественного, словно вот-вот должно было случиться то, чего быть не могло.

Вдруг, открылась дверь одного из домов. Из нее вышел мужчина и не останавливаясь, пошел прямо по направлению к ним. На другой стороне улицы появилось еще двое. Мужчина и девочка. Из-за угла справа, показалась женщина. Все вышли почти одновременно, будто кто-то решил тут поставить спектакль или скорее, злую детскую сказку с печальной развязкой, а ее персонажи восприняли свои роли слишком серьезно.

Инна молча взяла его за руку и в жесте молчания приложила палец к губам, потянув его чуть назад от перил, чтобы их не заметили.

Людей становилось все больше. Почти все они были в пижамах или нижнем белье, двигались быстро, но хаотично. Картина была далеко не комичная, а напротив, достаточно жуткая, потому что все это происходило в полнейшей тишине и ни один из них, не произнес ни звука. Сверху им не было видно выражение их лиц, но Хану был полностью уверен, что ему бы оно не понравилось. Это несколько напоминало популярные фильмы о зомби, с той лишь разницей, что эти люди выглядели физически здоровыми и двигались достаточно бесшумно и шустро. Один из них был очень похож на Эдди.

Хану почему-то сильно не хотелось, чтобы его заметили. Ощущение тревоги и сверхъестественности происходящего, было таким сильным, что очень хотелось проснуться в очень далеком отсюда месте и как можно скорее забыть все это. Его ум, тем временем, привычно перебирал варианты объяснения этого странного парада, интуитивно понимая, что это было нечто далеко не безобидное, видимо, и являясь главной проблемой или проклятием этого города.

Лунатики? Но, выглядят они сейчас как-то чрезвычайно опасно. И что, все сразу? Такое количество? А может эпидемия? Однако, Инна спокойна и ведет себя так, словно привыкла к этим маршам с самого детства. Все это для нее выглядит, как совершенно рядовое событие, а значит, такое не лечится и она с этим фактом смирилась. Интересно, заразно ли это? А может, это только специально разыгранное для него представление? Устроить подобное, наверное, было бы не очень дорого. Хотя, если кто-нибудь из статистов вдруг подавится от смеха, то сделать дубль, было бы трудно. Да и произвести такое впечатление без напряженной закадровой музыки, практически невозможно. А интуиция, обычно его в таких случаях, не подводила.

Всплеск его мыслительной активности прервала крадущаяся на цыпочках Инна с туфлями в руках. Она кивком показала ему следовать за ней к выходу из террасы и они осторожно вошли в здание.

11

Здание выглядело все так же, совершенно пустынным. Но, это теперь его даже радовало. Меньше всего, он сейчас бы хотел столкнуться с одним из этих странных субъектов. На Эддичку или его семью без обещанных бонусных баллов. Все они, возможно, сейчас скреблись по окнам снаружи. Хану очень некстати вспомнил мальчишку и брезгливо поморщился.

– И что это было?
– спросил он Инну почему-то шепотом, хотя уже почти прошли коридор.

– Сейчас расскажу, - таинственно улыбнувшись, шепнула она, сделав страшное лицо.

Они благополучно добрались до кабинета. Хану расположился в кресле Гридика, возможно для того, чтобы занять у него спокойной уверенности, чего ему сейчас как раз не хватало. А Инна, в свою очередь, села прямо на письменный стол, готовясь изредка болтать перед его носом длинными ногами, отвлекая и гипнотизируя ими до полной потери ясности его рассудка. Ее подчеркнуто небрежная поза, по идее, должна была бы подчеркнуть неформальность общения и облегчить передачу очень непростого материала, многое из которого, она бы предпочла вообще не комментировать.

Скорее всего, слушая ее, Хану бы бесспорно купился на чарующую непосредственность девушки, а его воспаленный от желания ум, не был бы способен даже на минимально критическое восприятие и тем более, внутреннее сопротивление услышанному. Но, к несчастью, в ее расчеты не входила переваренная им записка, содержание которой, обеспечило ему на весь день ощущение близкой опасности и уже совсем нездоровый скептицизм. Сейчас, очень ясно читались мотивы такой вызывающей демонстрации совершенной гармонии ее тела, а ее улыбки версии 'многообещающий и подавляющий мышление намек', напрасно летели в него одна за другой, ломаясь о броню его настороженности.

Инна понимала, что видимо, она опять что-то не просчитала в очередной раз и ее тщательно продуманное выступление, начиналось совсем не так, как она хотела. Но времени для отступления и подготовки новой диспозиции уже не было, а ручка 'ослепляющей любой взор красоты', была уже и так выкручена на максимум. Ничего еще более действенного, уже придумать сейчас не могла, поэтому, она начала именно так, как планировала:

– Перед твоей встречей с 'кармомографом' завтра, я должна рассказать тебе кое-что...

Такое начало не предвещало ничего хорошего. Сочетание слов 'завтра', 'должна' и 'кармомограф' в одном предложении, обещало лишь неприятности. У Хану очень знакомо пересохло горло. Он не подписывался на завтрашнюю встречу и собирался постараться сбежать отсюда в порт этой же ночью, что в свете нового вечернего опыта, уже не казалось столь хорошей идеей. Он решил пока проглотить это неожиданное ее замечание, намереваясь сначала понять, о чем сейчас пойдет речь. 'Если это плохая новость, то где же хорошая?'

– Это происходит каждый вечер, длится всю ночь и может случиться с любым человеком. Своего рода, одержимость, временное помешательство и оно очень опасно для остальных людей. Утром все бесследно проходит, но на следующий день повторится опять, каждый раз, случайным образом выбирая своих жертв, - продолжила Инна, словно читая обычный туристический путеводитель по городу.

– И ты, была тоже в числе этих...
– сказал Хану, которому не хотелось употреблять слово 'зомби'.

– 'Бродячих', - уточнила девушка.
– Много раз. Все уже были в этом состоянии очень много раз.

– И что ты чувствовала в этот момент?
– спросил он, понимая всю абсурдность и чудовищность обыденности такой ситуации.

– Все органы восприятия и ум работают, как и прежде. Но полностью пропадает контроль над телом. Его словно захватывает кто-то чужой. Ты когда-нибудь думал о том, как именно ты заставляешь это тело двигаться?
– спросила Инна, кивнув на него.

Хану почему-то не понравилось, употребленное ей сейчас выражение 'это тело', а не 'свое тело'. Возможно, что она невольно показала, что рассматривает его, всего лишь, как случайного квартиранта в нем.

Он несколько раз сжал пальцы в кулак. Потом мысленно приказал им сделать то же самое, но рука не шелохнулась. Еще раз сжал пальцы. Волевого импульса просто не было видно так, как 'слышно' обычную 'громкую' мысль в уме. Она была права, он понятия не имел, как это происходит.