Жертва

– Не льсти себе, упырь, – прошипел Рэми, наклоняясь к лежавшему у его ног Кадму.

Мертв. Торчащие кости позвоночника, неестественная поза, вонзившийся в спину меч. Рэми плавным движением, не спуская взгляда с Алкадия, вытянул клинок из тела друга. Быстро огляделся. Тисмен лежит у колонны. Не движется, судя по ауре – еще жив, но недолго. Арман в обличие зверя, тяжело ранен, но тоже пока дышит. Лерин без сознания. Лия, воспользовавшись передышкой, подбежала к слабевшему Миранису и спряталась под окружавшим принца щитом. Умница. Кто держит над Миранисом щит, Рэми понятия не имел. Он знал только одно – он не может позволить Алкадию победить. Если позволит… умрут они все.

– Я не хочу с тобой драться, брат, – как-то вдруг тепло улыбнулся Алкадий. – Я рад, что ты пришел.

– Я никогда не буду тебе братом, – тихо ответил Рэми, чувствуя, как охватывает его, растворяется в нем ярость Аши. – Не называй меня так, отродье!

Тело вмиг наполнилось силой, вспомнило жесткие уроки приграничья, частые тренировочные бои с Виресом и Кадмом, дружеские поединки с братом и дозорными.

Растворился в нем, одарил силой Аши. Улыбнулся широко, заражая азартом драки и жаждой крови. Аши все это забавляло. Аши даже не просил, требовал позволить ему вмешаться в битву. Отомстить. И уже не беспокоиться о том, что Рэми может убить.

– Пусть будет так, – разрешил ему Рэми.

Чуть напряглась каждая мышца, заныла в ожидании хорошей драки. На миг прожгло болью лоб – загорелась руна телохранителя – и нити судьбы сами запросились в ладони. Рэми видел промелькнувший страх в глазах Алкадия, чувствовал, как аромат собственной силы перебивает гнилую вонь ворованной магии. Видел, как стелется по полу синий туман, разгоняя грязную пелену, смешиваясь с лунным светом, и сразу же запросились на язык, прожгли до основания, насмешливые фразы:

– Однажды ты пожалеешь о каждом слове, что прозвучало в этом зале. Однажды приползешь ко мне на коленях, моля о прощении. И попросишь о смерти... Получишь ее. Я буду милостивым...

– Кому нужно твое прощение? – взвился Алкадий.

Злишься? Значит, уже проиграл.

– Ты ведь сам хотел меня видеть.

– Не тебя, – выдохнул Алкадий. – Жаль… жаль, что у него не получилось… Но теперь ты умрешь, Нериан!

Умрет? Возможно. Завибрировал, обрадовался скорой крови и мести меч Кадма, влил в ладонь почти родную силу побратима, и запросилась на губы улыбка. Алкадий, скорее всего, не даст подойти близко, ведь он не воин, и в близком бою падет сразу. Но он уже ослаблен щитом над храмом, битвой с другими телохранителями, а, значит, не столь и силен, как прежде. Значит…

И Рэми атаковал. Спокойно, холодно. Остановившись прежде, чем налететь на щит и обжечься чужой магией. А потом меч привычно запел в руках, начал собирать магическую жатву. Рэми завертелся вокруг щита волчком. Удар за ударом, быстро, быстрее, еще быстрее! Чтобы добраться до желанной цели. Наслаждаясь обиженным звоном щита и затравленным взглядом Алкадия. И, наверное, получилось бы… если бы Алкадий не ударил. Но не в Рэми.

Он и сообразить не успел, что происходит, как его тело в прыжке оттолкнулось от земли и оказалось на линии волны, прикрывая собой лежавшего на полу брата. Наскоро поставленный щит отразил большую часть атаки, но все же доля ее настигла Рэми, обдав лицо жаром. Взорвались болью глаза. Рэми ослеп. Неосознанно схватился за голову, упал на колени.

Тотчас ему врезали ногой в грудь, опрокидывая на спину. Зрение вдруг вернулось, и Рэми успел сомкнуть пальцы на лезвии чужого меча.

– Так просто не сдамся, – прошипел он.

– Может, и хорошо, что у него не получилось, – где-то вдалеке сказал Алкадий. – Значит, ты можешь умереть.

С порезанных ладоней текла на грудь кровь. Сила Аши помогала, останавливая неумолимо приближающееся к сердцу лезвие, но даже ее было недостаточно. Рэми уже подумал, что через миг снова умрет, на этот раз навсегда, как натиск меча вдруг ослабел, и из груди Алкадия вышло серебристое, в разводах крови лезвие.

– Знаменитый меч вождей Виссавии, – прохрипел Алкадий, отшагивая от Рэми. – Который вы практически никогда не используете… и за что же мне такая честь?

– Ты думал, что так просто убьешь моего наследника? – холодно ответил Элизар, вытягивая из Алкадия тонкий меч. – И теперь ты умрешь.

– И все же ты договорился со своим племянничком, – захрипел покачнувшийся, но еще каким-то чудом стоявший на ногах Алкадий. – А я уж думал, этого никогда не произойдет.

Элизар смертельно побледнел в полумраке и бросил в сторону Рэми убийственный взгляд:

– Это правда? – дрожащим голосом спросил он.

– Какая разница! – вскричал Рэми. – Бей!

Вождь стремительно обернулся, нанося удар. Но лезвие пронзило захлопывающееся жерло перехода и упало на осыпанный осколками и камнями пол.

– Ушел, – устало сказал Рэми, чувствуя, как истощается, пропадает над храмом щит и вбегают внутрь, спешат по коридорам дозорные и Лиин.

И тут же пробило стрелой осознание, и Рэми спохватился, шатаясь поднялся на ноги и бросился к брату. Ар, все еще в облике зверя, лежал на полу белоснежной в черных пятнах грудой. Рэми сел рядом с Арманом, положил его голову себе на колени, обнял за шею, пачкая белое красным, и прошептал в пушистые уши:

– Ар… Ар… стань человеком. Ну же, братишка. Вернись ко мне! Не уходи, даже не думай… Ар…

Он посмотрел на вбежавших в зал дозорных, взглядом показал на полуоглушенного, стекающего на пол Мираниса и испуганную Лию, и вновь сосредоточился на брате, уговаривая принять облик человека. Дрожащими руками он гладил холку зверя, холодеющий нос, круглые уши… Ар будто не слышал, ускользал к призывающей грани, пугал своей неподвижностью. И Рэми хотел уже было смириться, попробовать его исцелить и так, как шкура под пальцами истощилась и подбежавший к ним дозорный сорвал с плеч плащ, закрывая лежащего на полу обнаженного Армана.

– Ар… – выдохнул Рэми и улыбнулся, поймав на себе взгляд брата.

– Нагнись ко мне, – едва слышно прошептал Арман.

– Ничего не говори…

– Нагнись, – еще раз потребовал Арман, и Рэми подчинился. Вздохнул, почувствовал на щеке, волосах, дыхание брата и вздрогнул, услышав:

– Пахнешь кровью. Не своей… Гаарса? Он мертв?

– Ар! – осадил его Рэми, но Арман продолжил:

– Мне жаль, брат. Мне так жаль… прости… это я его сюда привел…

– Прекрати! – прервал его Рэми, обняв Армана за плечи и принуждая не двигаться. – Прекрати немедленно, слышишь!

– Твои руки…

– Не думай сейчас обо мне! О себе, наконец, подумай!

– Не смей меня исцелять! Для этого есть виссавийцы! – прохрипел Арман, дернувшись слишком сильно. Тихо застонал и обмяк на руках Рэми, вновь погружаясь в тяжелое беспамятство. И тотчас вмешался молчавший до сих пор вождь:

– Он прав. Ты сейчас слишком слаб, чтобы исцелять столь серьезные раны. Посмотри на свои ладони… Оставь его нашим целителям.

– Твоим целителям… – поправил его Рэми.

– Его исцелят лучшие, даю слово, – ровно продолжил вождь. – Ведь он из семьи вождя.