Жертвоприношение

Кто-то коснулся моего колена, и я, шарахнувшись в сторону, ухватилась за бортик и уставилась на Кая, сидящего на корточках рядом с ванной. Он томно перебирал пальцами в воде и смотрел мне в глаза.

— Твое лицо красиво выглядит в свете заката. Такая тонкая кожа, что видны все венки…

Я сглотнула, пребывая в шоке от такого бесшумного и наглого вторжения в пространство, которое я все еще могла назвать своим. Но Кай, улыбнувшись так, словно прекрасно понял мое смятение, выпрямился и сказал, удивив проницательностью:

— Я нашел бутылку вина, выпьешь со мной?

Мне почему-то захотелось улыбнуться в ответ, на что лицо еретика снова стало высокомерным.

— Выпью, — отвернулась я, опять глядя прямо перед собой в окно, туда, где диск красно-оранжевого солнца медленно уползал за горизонт.

— Тогда выходи уже отсюда.

Стало тихо, и вновь только неуверенный всплеск воды разрывал эту тишину.

Завершив свое купание, я выбралась из ванны, тщательно вытерлась, подсушила волосы полотенцем и замерла, поняв, что надеть-то и нечего. У меня было только то, что я напялила в бар и все, больше абсолютно никаких вещей.

Однако вдруг глухо загудевший сотовый, что лежал в кармане толстовки, вернул меня с небес на землю, и я подскочила к одежде, валяющейся на полу. Я прекрасно понимала, что Кай меня слышит, потому решила, что не буду нарываться и лгать ему, а просто отвечу на звонок.

— Слушаю, — сказала я тихо.

Сначала висело молчание и мне стало казаться, что пора бы отключить сотовый, иначе можно попасться Лилиан, но зазвучавший наконец голос немного ошеломил.

— Как ты, Кэтлин?

Я прикрыла глаза, зажала телефон между плечом и ухом и обмотала вокруг себя полотенце, закрепив его на груди.

— Бон? Не ищи нас, прошу тебя, — попросила я.

— Прости, Кэтти, — ее голос дрогнул. — Мне очень жаль…

Я поспешно скинула вызов и в какой-то совершенно мне незнакомой ярости, в каком-то неконтролируемом бешенстве хрястнула телефон об раковину, а потом еще один раз, и чтобы наверняка его уничтожить, бросила в ванну, наполненную водой. Тяжело дыша я таращилась на пузырьки пены, что взметнулись вверх, и лишь потом поняла, насколько сильно разозлилась.

Что это? Результат объединения с Паркером? Ведь мы будто действительно объединили наши силы и эмоции.

Крик упрямо теснился в груди противным комом, и я положила руку себе на горло, а потом присела на пол, прикусив язык, чтобы физически стало больнее, чем душевно, иначе Кай снова взбесится, ведь он не умеет справляться со всем этим как я: он злится, я же рыдаю.

Не знаю, когда Паркер успел войти, но ведь мне и не дано это понять, я таким слухом не обладаю. Кай стоял надо мной, и я, подняв на него измученный взгляд, увидела с какой сосредоточенностью он смотрит на меня в ответ, стискивая в пальцах бокал с красным вином.

— Я же просил тебя… — прохрипел он таким голосом, будто готов был вцепиться мне в глотку своими острыми клыками.

Бокал хрустнул, и прямо на мои обнаженные ноги осыпались осколки вместе с вином и кровью.

Я встала, испуганно и часто дыша.

— Все нормально, Кай? — спросила я тихо.

Он исподлобья буравил меня взглядом, враждебным и убийственным, от чего я невольно попятилась и вышла из ванной.

— Прости, я не могу себя контролировать, — всхлипнула я, но так и не заплакала, а, напротив, нервно хохотнула.

А потом за спиной вдруг что-то зазвенело. Я обернулась и увидела еретика, стоящего перед раковиной и таращившегося в стену, прямо туда, где до этого висел шкафчик с зеркалом. Теперь же полки, перекореженные и поломанные, несуразно торчали из стены, а дверца, вмятая внутрь, болталась на одной петле. Под ногами Кая лежало битое стекло — то, что осталось от зеркала.

Сам Паркер не двигался, но стоило мне лишь сделать осторожный шаг к нему и позвать его, как еретик вмиг материализовался передо мной и, ухватив за плечи, оторвал от пола. Он встряхнул меня так сильно, что я нечаянно прикусила щеку с внутренней стороны, тут же ощутив во рту привкус железа, и придавил к стене, от чего я закричала, потому что больно ударилась затылком.

— Я просил тебя не копаться в себе хотя бы сейчас, пока нас связывает это чертово заклинание! — проорал Паркер, непохожий сам на себя. Он кричал так, что на его лбу выступила испарина, он кричал изнутри, будто напрягая не только связки, а еще и вкладывая всю свою черную душу в эти слова. — Я же тебя просил!

— Кай, пусти, — я говорила спокойно, что шло вразрез с моим истинным состоянием.

Паркер резко убрал руки, словно ошпарившись, а потом ломанул кулаком в стену, от чего порвались обои и осыпалась штукатурка, и выкрикнул мне в лицо:

— Уйди! Уйди, Кэт! Я могу убить тебя!

Я уставилась ему в глаза, подернутые кровавой пеленой, которыми он смотрел на меня, как на кусок мяса, и явственно ощутила весь огонь черной ненависти, что плескалась в душе еретика, он обрушил на меня лишь толику того, что мне могло достаться. Кровь отхлынула от моего лица и прилила к ногам, делая их непослушными, будто деревянными. Я задрожала, сливаясь со стеной, мне стало невыносимо жаль Кая, потому что ему были незнакомы все эти чувства, что я передавала через нашу связь, он не знал милосердия или банального сочувствия, Кай боялся этих эмоций и защищался от меня своей вампирской сущностью, а как человек Паркер отказывался воспринимать ситуацию. Я увидела это внутри него, я почувствовала, оттого и стало до икоты страшно, ведь уязвимый Кай мог действительно решиться на отключение человечности, и тогда я пропала — он убьет меня сразу же.

Я попыталась, подчиняемо инстинкту самосохранения, отодвинуться, но руки Паркера резко уперлись в стену по обе стороны от меня, и я увидела как дрогнули его ноздри, когда он попытался взять все под свой контроль. Выдохнув и подавшись ко мне, Кай, не открывая глаз и стискивая челюсти, уперся лбом в мой лоб, и мы так стояли до тех пор, пока мое сердце не перестало трепетать от ужаса, а забилось тихо и ровно, прямо как у еретика, я слышала, он позволил мне услышать это.

— Я предупреждаю, Кэтти, — теплое дыхание Паркера обожгло мои губы, от него пахло вином, такой приятный и дурманящий аромат, что мне захотелось поцеловать Кая. — Если ты не перестанешь мешать мне, я сделаю то, что хотел, я отключу человечность. Не заиграйся.

— Но ты… обещал, — отодвинулась я, и Паркер тоже отошел от меня. — Ты сказал, что…

— Я сам прекрасно помню, что сказал, — надменно бросил Кай. — Будет просто невероятно, если ты прежде не доведешь меня до нашего убийства. Надеюсь, то, что случилось сегодня, достаточно прочистило тебе мозги, и ты перестанешь заниматься подобной ерундой. На вот, — он схватил с прикроватной тумбочки откупоренную бутылку судя по всему дорогого вина и сунул мне в руки, — лучше выпей, может поумнеешь немного и расслабишься.