Жертвоприношение

Пересилив себя, я нашла фонарик, взяла из кладовки для инвентаря тяжелый металлический совок, пачку простой пищевой соли и отправилась в подвал. Пока спускалась вниз, трижды останавливалась, зажимая ладонью нос, чтобы не вырвало, но все-таки добралась до самого низа, отыскала выключатель и зажгла свет. Картина конечна была не из приятных. Поскольку здесь стоял заметный сыроватый холод, тела продержались довольно долго, не воняя и почти не разлагаясь. Это была семейная пара, явно обескровленная Паркером, и я, всеми силами сдерживая рвотные позывы, присыпала их солью, думая, что это немного нейтрализует запах, хотя конечно все было абсолютно бессмысленным.

В итоге я отыскала парочку кусков прозрачной пленки, накрыла ею тела, чувствуя себя настоящим серийным убийцей, прячущим трупы в собственном подвале, и придавила ее по краям всяким хламом.

— Что ж, надеюсь, сюда не заявятся копы, — пробормотала я, возвращаясь наверх и стараясь абстрагироваться от увиденного, чтобы не думать об этом ночью.

Я очень долго не выходила из душа, смывая с себя въевшуюся в кожу вонь, а после даже не смогла поесть, поскольку перед глазами возникали жуткие образы. В конце концов, измучавшись, я повалилась на кровать, поленившись посушить волосы, и постаралась расслабиться. Но мне по-прежнему воняло трупами.

— Черт! Паркер! — резко сев, выкрикнула я в сторону двери. — Ты сволочь, ясно? Струсил уже дважды! Бросил меня одну, даже не убрал за собой, подонок! Что мне теперь делать! Паркер! Куда ты подевался? — я от обиды и бессильной злости швырнула в стену подушку и снова упала на спину, крепко зажмуриваясь и заставляя себя немного поплакать, но после того, как мы разорвали связь, я стала значительно сдержаннее и меня осенило.

Широко распахнув глаза, я вдруг подумала, что вот это и есть мои чувства, мои эмоции, я всегда была такой, а то, что заполняло меня, когда мы были связаны с Паркером, являлось чем-то личным для Кая. Мне удавалось постоянно ощущать это внутри, вот потому Паркер и злился, он был уязвим рядом со мной, он упорно скрывал свои эмоции и мысли, сваливая нервозность, раздражительность и переживания на меня, хотя это было его чувствами. Это было тем, что разрывало Кая, и он боялся. Господи, Кай Паркер боялся меня.

Я даже невольно хохотнула от таких мыслей. А потом зажала рот ладонями, совершенно точно понимая, что вот-вот начну истерически смеяться, но все равно не удержалась и, перекатившись набок, разразилась смехом психопата со стажем. Я хохотала над открывшейся истиной до тех пор, пока из глаз не брызнули слезы, и постепенно начала успокаиваться, задышав глубже и медленнее.

— Прости, ты в порядке? Или мне позже зайти? — услышала я со стороны двери и остолбенела, а потом резко обернулась, приняв сидячее положение.

Кай стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и смотрел на меня чуть исподлобья.

Я не имела никакого понятия, что мне делать и как вообще реагировать. Ведь я в самом деле не ждала его возвращения.

То, что в груди все завибрировало от колотящегося сердца, для Паркера было очевидным, но я не понимала по его лицу, что он думает обо мне.

— Я в подвале немного прибрался, — невинно хлопая ресницами, проговорил Кай и прошел в комнату, но тут же восторженно воскликнул, переведя свой маниакальный взгляд на тумбочку. — Оу, кексики! С ума сойти!

Я следила за ним совершенно изумленным взглядом, и то, как он схватил один из кексов, принесенных сегодня днем Кэролайн, вызвало у меня легкое умиление, но это быстро прошло, потому что нам следовало разъяснить ситуацию и разобраться, зачем я теперь Паркеру.

— Кай, где ты был? — встала я с кровати.

Паркер, напротив, нагло развалился в кресле и напихал полный рот выпечки, будто нельзя просто откусить кусочек. Видимо нельзя.

— Звучит, как обида. Я релаксировал. Восстанавливал жизненные силы, которые ты высосала из меня, — заулыбался еретик, когда наконец проглотил все, что было во рту, и растянул губы в приятной улыбке. — Соскучилась, малышка?

— Кай, скажи, ты в своем уме? Ты оставил меня одну под заклинанием и смылся, так и не появившись перед своим уходом по-английски. Вернул человечность и ничего не изменилось? Как был сволочью…

— Эй-эй, полегче, ладно? — поднял руки Паркер, посерьезнев и даже немного разозлившись. — Я необязан перед тобой отчитываться. То, что ты переспала со мной пару раз, не дает тебе права предъявлять мне претензии. Я такой…

— Да-да, «я такой и меняться не собираюсь», — перебила я с издевкой. — Я в курсе, мистер Независимость. А знаешь что, Паркер, — продолжила, лопаясь от обиды. — Пошел ты к черту с этой своей независимостью, понял? Я свою задумку осуществила, и теперь ты вернулся прежним, хотя и остался придурком. Так что мне пора.

Я уверенно и смело пошагала к двери, когда вслед донеслось:

— Да, выход там.

Именно эти слова, брошенные мне в спину, казалось бы, небрежным тоном, заставили меня остановиться, потому что я совершенно отчетливо уловила в голосе Кая мальчишескую растерянность. Он конечно тут же воздвиг стену и замаскировался под привычной надменностью, но после того, что он сказал, я невольно улыбнулась, на что тут же получила ответ:

— Если ты думаешь, что я буду умолять тебя остаться, ты сильно заблуждаешься, Кэтти. Мне плевать на твое решение, но сейчас я все же хочу знать, что ты выберешь, — я обернулась, желая немедленно увидеть глаза Паркера. Он рассматривал меня сосредоточено, однако как всегда с самоуверенностью во взгляде. — Я даю тебе пару минут на размышления, и ты мне скажешь раз и навсегда: ты со мной или нет? Давай, Кэтти, прикинь, что к чему, и вперед — отвечай. Это очень просто: либо психопат и убийца, который издевался над тобой, либо подруги и университет в Портленде. Решай, малышка.

Игра, не игра? Неважно. Важно то, что Кай предоставил мне право выбора, даже сам произнес те слова, которые говорили ему все вокруг, что он убийца.

Я не хотела унижаться перед ним, особенно после тех суток, за которые я прошла семь кругов ада, но взять и отвергнуть его, когда он впервые спрашивает, буду ли я с ним…

Боже, это ведь просто нереально: Паркер интересуется моим мнением.

Я прикусила губу, заметив, как сверкнули глаза Кая, и поняла, что он довольно падок на противоположный пол, хотя и скрывает это, постоянно прячась за раздражительностью и злостью.

Но вот сразу ответить я не могла и сказала ему:

— Я потом подумаю над этим, а сейчас хочу немного поспать.

Он хмыкнул, как будто предполагал такую стервозность во мне, и внимательно уставился куда-то за окном, и я уже успела демонстративно улечься на кровать, когда еретик произнес, четко разделяя слова, словно говорил с маленьким ребенком:

— Если ты сейчас же не ответишь, я навсегда оставлю тебя в этом доме, — и поймав мой взгляд. — Ну ты же меня знаешь, я сдержу слово.

Да, это правда. Он сдержит.

Я присела, устало выдыхая и мысленно прикидывая, как это не ляпнуть лишнего, и поняла, что пришло время для откровенного разговора. Сейчас или никогда.

— Кай, — прочистив горло, начала я, несмело поглядывая в сторону Паркера. — Ты… слушай, ты осознаешь, что вытворял со мной? Чувствуешь хотя бы немного свою вину? — Кай отвернулся, скрестив руки на груди. — Просто… — я не знала, что ему сказать, чтобы он понял, сколько боли скопилось внутри меня. — Ты ведь даже не объясняешь, почему я так дорога тебе? Я знаю, что дорога, потому что ты мог давно от меня избавиться, но избегал этого. Ты любишь со мной играть. Я не понимаю, Кай, как мне растолковать твои выходки. Скажи мне, — я встала и подошла к нему, и Паркер посмотрел на меня, лукаво сверкая глазами. — Скажи, что тебе нужно? Хочешь, чтобы я была с тобой? Тогда просто признайся вслух, а не грозись вырезать мне печень. Я привыкла к твоему извращенно-творческому мышлению, но не до такой же степени. Хочешь, я пойду с тобой к тем еретикам? Объединяйся с их лидером, я буду рядом, но что потом? Кай, что дальше?