Жестокие игры

Она ударила его по руке.

– Я вижу, что ты чувствуешь. – Она со смехом высвободилась из его объятий. – Убирайся!

– Десять минут назад ты говорила совсем другое.

– Может, мне тоже признаться, что у меня временно помутился рассудок?

Они заснули, сидя на диване, когда смотрели очередной повтор сериала «Перри Мейсон». А проснувшись, оказались в объятиях друг друга. Хватило одного толчка – подсознательного напоминания о том, что они, как бы ни старались, не могут быть порознь. Из гостиной им удалось перебраться в спальню.

– Селена!

– Да?

– Почему мы не сделали это месяц назад?

– Мы были умнее. Мы лучше владели собой. Выбирай один из вариантов.

Джордан серьезно взглянул на нее.

– Ты на самом деле так думаешь?

Впервые у нее не нашлось достойного ответа.

– Честно говоря, – призналась Селена, – не думаю. А ты как считаешь, чем это закончится?

Джордан покачал головой.

– Понятия не имею.

Она улыбнулась ему в грудь.

– Ты сейчас о нас или о деле?

– О том и о другом. – Он вздохнул, выбирая более безопасную тему для беседы. – Все, о чем мы можем говорить, это что Джиллиан – ведьма.

– Ведьма под кайфом. Я уже думала об этом, – призналась Селена. – И уже мысленно обелила Джека и нашла объяснение всем уликам. За исключением спермы. После разговора сперма на ногах не остается.

– Сперма – самая шаткая улика Гулигана. Присяжные обратят на это внимание.

– Это ты надеешься.

– Да, я надеюсь.

– Джек, возможно, продолжает лгать, – заметила Селена.

– Как и Джиллиан Дункан.

Они некоторое время молчали, наслаждаясь теплом и воспоминанием о том, что только что произошло.

– Если уж речь пошла об обмане, – прошептала Селена, – я должна кое в чем признаться.

Джордан привстал на локте.

– В чем же?

– Моя машина была готова еще две недели назад.

– Тогда я тоже признаюсь. – В темноте блеснули его зубы. – Твоя машина была готова пять недель назад, но я заплатил механику, чтобы он сказал, что деталь еще не привезли.

Селена приподнялась.

– И ты пошел на это, чтобы не потерять своего лучшего детектива?

Джордан потянулся и поцеловал ее.

– Нет, – ответил он, – я пошел на это, чтобы не потерять тебя.

Они сидели за столиком в столовой в окружении мужчин, которые кого-то убили в драке, или били жен, или сожгли дом с живыми людьми. Рядом стоял надзиратель. Когда Эдди обняла Джека, он похлопал ее по плечу и вежливо объяснил, что прикасаться к заключенным запрещено.

Эдди взглянула на сидящую рядом пару. У мужчины на шее была татуировка змеи. На свидание к нему пришла женщина с торчащими зелеными волосами, кольцом в брови и собачьим ошейником на шее.

Через пятнадцать часов должен был начаться суд.

– Нервничаешь? – спросила Эдди.

– Нет. Думаю, что чем скорее все закончится, тем раньше я буду с тобой.

Эдди опустила голову.

– Было бы чудесно, – сказала она.

– Знаешь, я постоянно думаю об этом. Мы поедем на Карибы. Июнь – дождливый месяц, но нам обоим нужен отдых. Я хочу весь день быть на воздухе. Хочу на улице даже спать. Черт, может быть, нам даже не придется платить за комнату.

Эдди глухо засмеялась. Смех перешел в тихий всхлип. Она взглянула на Джека и попыталась улыбнуться.

– Если не хочешь спать на улице, любимая, я сниму номер в гостинице, – сказал он, нежно поглаживая ее ладонь большим пальцем.

Эдди глубоко вздохнула:

– А если…

– Эдди, перестань! – Джек прижал палец к ее губам, и надзиратель тут же нахмурился. – Иногда, когда меня одолевают мысли, что я проиграю, я представляю, что уже отсидел. Начинаю мечтать о том, что мы будем делать на выходных, много ли будет посетителей в закусочной. Мечтаю о том, как наступит ночь и я засну, сжимая тебя в объятиях. Думаю о том, что станет с нами через полгода. Через шесть лет. Я еще помню, что означает вести нормальную жизнь.

– Нормальную жизнь… – задумчиво повторила Эдди.

– Мы даже можем потренироваться, – настаивал Джек. Он откашлялся. – Привет, милая! Чем ты сегодня занималась?

Эдди посмотрела ему в глаза, в эти синие бездонные глаза. И вспомнила Мэг. Потом представила бескрайний, как океан, пляж. Волны плещутся у их ног, солнце скрепляет печатью еще один совершенно обычный день.

– Ничем, – ответила она, вымученно улыбаясь. – Абсолютно ничем.

1979 год Нью-Йорк

Джек, Джей-Ти и Ральф сидели на корточках в чулане под лестницей, ведущей на второй этаж в пентхаус Сент-Брайда. Здесь хранился пылесос, а десятилетние мальчишки обменивались бейсбольными карточками и делились секретами.

– Я поменяю тебе Кейта Фернандеса на Луиса Альварадо, – пообещал Джей-Ти.

– Я похож на идиота? – нахмурился Ральф. – Фернандес стоит троих из «Уайт Сокс».

– У меня есть Брюс Саттер, – сказал Джек. – Меняю на Фернандеса.

– Клёво!

Мальчики обменялись карточками и перевернули их, чтобы прочесть приведенную информацию. В воздухе плыл едва различимый запах жевательной резинки.

– А у меня Дон Байлор, – сказал Джей-Ти.

– В этом году Калифорния – отстой!

Ральф захихикал.

– Я бы карточкой с Байлором даже собачье дерьмо с улицы убирать не стал.

– Он самый ценный игрок, придурок!

Тем не менее Джей-Ти засунул карточку назад в пачку.

Неожиданно Ральф поднял вверх самую желанную бейсбольную карточку этого лета с изображением Уилли Старгелла из «Питтсбург Пайрэтс».

– Готов поменяться. Если сговоримся.

Джек порылся в своих карточках. Ральф не согласится ни на Палмера, ни на Гидри – лучших игроков, которые были в его коллекции. Существовала единственная карточка, на которую можно было выменять Старгелла, хотя сам игрок был откровенно дерьмовым аутфилдером в команде «Чикаго Уайт Соке» и не смог бы даже отбить крученый мяч, если бы тот висел перед его носом на веревке. И эта карточка Джека вызывала зависть юных коллекционеров.

– Ни фига себе! – выдохнул Джей-Ти. – У Джека есть Расти Кунц!