Жестокие наследники

Мои волосы развевались, как свинцовый занавес, пока я приближалась к нему.

— Прими мои поздравления.

— Я видел, как ты превратилась в пепел и умерла.

Воспоминание о том, как он погиб у меня на руках, всё ещё преследовало меня, поэтому я понимала, каким потрясённым он, должно быть, себя чувствовал. Вычесывая грязь из волос, я продолжила идти к нему.

— Кого ты представлял, когда сбросил меня?

Он вздрогнул, словно заново переживая этот момент.

— Джошуа Локлира.

— Я рада слышать, что это была не я.

Он крепко стиснул челюсти.

— Итак, как ты, в конечном итоге, сбежал?

— Дверь со щелчком открылась, когда я добрался до самого верха, — он указал на синяк, чернеющий сбоку на его шее. — Я был на полпути к тому, чтобы задушить себя.

— Насыщенная поездка.

Я улыбнулась.

— Как ты можешь быть такой… улыбчивой? Как ты вообще можешь смотреть на меня прямо сейчас? Я убил тебя.

Я склонила голову набок.

— Ты хотел убить меня?

— Конечно, нет.

— Тогда избавься от чувства вины и помоги мне добраться до портала.

Взгляд его покрасневших глаз скользнул по мне. Искал ли он прощения? Я уже дала его ему. Неужели он мне не поверил?

— Клянусь, Римо, я на тебя не сержусь. Куполы славились тем, что приводили в беспорядок…

Он поднес руку к моей щеке и скользнул пальцами по зажившей коже.

— Ты действительно настоящая.

Я позволила ему пальцами пробежаться по моим волосам и ключице, прежде чем он скользнул ниже по шее, надеясь, что прикосновение ко мне убедит его в том, что он не убивал свою принцессу.

— Я действительно настоящая.

Мой голос приобрёл странные, огрубевшие нотки, как будто мурашки пробежали у меня по горлу. Было ли это возможно?

— Я думал…

Он сглотнул, а затем вздрогнул.

Я знала, о чём он думал. Была там; думала об этом. Чувствуя тяжесть его вины, я сказала:

— Ты можешь перестать представлять себе все те способы, которыми мои отец и мать будут пытать тебя за убийство их единственной дочери. Я жива и здорова. Очень даже здорова. Больше никаких сломанных костей, никакой содранной кожи. А вот ты, с другой стороны, выглядишь не слишком привлекательно.

Тени собрались на его перепачканном кровью лице.

— Я видел, как ты превратилась в дым, Амара.

— И это не вошло в число лучших моментов твоей жизни?

— Нет!

Его слово было таким же яростным, как и взгляд его глаз; таким же жестоким, как пальцы, сжимающие мою шею сзади.

— Как ты можешь даже подумать о таком?

Он вздрогнул, веки его опустились на глаза, ресницы задрожали на щеке. Долгое мгновение он оставался в таком положении, с закрытыми глазами, раздувающимися ноздрями и стиснутыми челюстями.

Я сжала губы в мрачную линию и прижала ладони к его груди, прямо над тем местом, где его сердце стучало, как военный барабан Готтва.

— Я сидела в первом ряду во время твоего распада, так что поверь мне, я знаю, насколько это ужасно, но посмотри на меня. Я в порядке. Ты не причинил мне вреда.

Его веки, наконец, поднялись.

— Я никогда в жизни не был так напуган.

Я одарила его сочувственной улыбкой.

— Я могу только представить. Я слышала, что Куполы были настоящей камерой пыток.

Его взгляд стал твёрже и сузился.

— Я говорил не об эффекте клетки, Амара. Я говорил об эффекте наблюдения за тем, как ты умираешь. О том, что стало причиной твоей смерти.

— Ты был не в своём уме.

Его хватка на моей шее ослабла, а затем он убрал руку с моего тела.

— Как ты можешь быть такой снисходительной к тому, кто всю свою жизнь превращал твою жизнь в ад?

Его признание ошеломило меня и заставило замолчать. Очевидно, Куполы были полезны не только для того, чтобы вызывать ночные кошмары; они также были полезны для самокопания.

Позволив своим рукам соскользнуть с его торса, я вздохнула.

— Не набивай себе такую цену. Ты не облегчал мою жизнь, но и не превратил её в ад. Твой дедушка, с другой стороны…

Я указала на землю вокруг нас.

Он вытянул шею и сердито уставился на портал.

— Давай не будем сейчас говорить о моём дедушке.

Я оставила тему Грегора.

— Итак, какой инструмент я должна сделать? Верёвку?

Я вытряхнула пыль из ладони. Золотистые нити заблестели, как натянутая резинка.

— Подводное ружье.

— А стрела не повредит портал?

Он снова посмотрел мне прямо в глаза.

— Однажды я вонзил в один из них меч. Он засосал лезвие. Вытаскивать его было… непросто.

— Даже для такого большого и сильного мужчины, как ты?

Я подмигнула ему.

Моё поддразнивание немного ослабило напряжённость между его глазами.

— Ты нюхнула немного тины, принсиса? Ты очень похожа на свою бабушку.

Ему не нужно было уточнять, какую именно; только Эддисон существовала в постоянном мальвовом тумане.

На моих губах появилась улыбка.

— Думаю, что, возможно, могу быть под кайфом, — я закрыла глаза и подняла лицо к белесому небу. — Кайфую от жизни.

Когда я открыла глаза и снова перевела их на Римо, то обнаружила, что он наблюдает за мной, сдвинув брови.

— Что?

На его лице появился румянец.

— Ничего.

Вместо того чтобы сгонять его в ещё больший дискомфорт, что, безусловно, сделала бы Амара версии 1.0, я позволила ему сорваться с крючка и сосредоточилась на создании нашего билета из Плети. Придавая форму своей пыли, я спросила:

— Что ты собираешься сделать в первую очередь, как только вернёшься домой?

Он недолго колебался.

— Поесть. А ты?

— Хм… Я собираюсь летать и парить вокруг Неверры в течение нескольких часов.

После, я нашла бы Грегора и Джошуа и заставила их обоих заплатить за то, что они сделали. Сначала возмездие, потом праздность.

— Я очень скучаю по полетам. Падать не так весело.

Моё напоминание вызвало гримасу на лице Римо. Прежде чем он начал самобичевать себя за то, что скинул меня на землю, я сказала: