Жезл маршала. Василевский

— А кто ещё? — качнул плечами Василевский.

Уже когда небо загустело и высоко над землёй зажглись далёкие звёзды, Василевский вылетел в Ставку. Ему не терпелось скорее увидеть Верховного и сказать ему, что операция гитлеровского командования «Цитадель» с треском провалилась. Красная Армия нанесла врагу такое поражение, от которого вряд ли оправится гитлеровская Германия. И ещё он скажет, что на Курской дуге немцы потеряли тридцать своих лучших дивизий, в том числе семь танковых!

— Катя, подай мне, пожалуйста, бритву, я уже намылил бороду, — попросил Александр Михайлович. — Мне надо быть к девяти в Генштабе.

Катя дала мужу бритву и сообщила, что отведёт сына в школу и зайдёт к Даше.

— Знаешь, Саша, она собирается рожать второго малыша. — Катя улыбнулась. — Ну, разошлась девка! Оскар такой радостный, что не знает, как ей угодить.

— Папка, может, сходим с тобой в субботу на «Чапаева»? — спросил Игорь, взяв его за руку. — Вовка, сосед мой, уже смотрел этот фильм, говорит, здорово там Чапаев рубит беляков шашкой.

— Сводил бы ты сына в кино, а? — подала голос Катя.

— Ладно, Игорёк, так и быть, пойдём с тобой в кино в субботу, это значит завтра.

— Ура! — крикнул Игорь во весь голос.

— Я пошёл, Катя! — крикнул с порога Александр Михайлович и закрыл за собой дверь.

Генерал армии Антонов, встретив Василевского, сказал, что его спрашивала полковник Валентина Гризодубова.

— Она вам ещё позвонит...

(Василевский познакомился с Валентиной Гризодубовой в сентябре 1938 года, когда вместе с Мариной Расковой она совершила беспосадочный перелёт Москва—Дальний Восток на самолёте «Родина», установив международный женский рекорд дальности полёта — 26 часов 29 минут, покрыв расстояние в 6450 километров. Обе стали Героями Советского Союза. Когда началась война, лётчицы написали два письма Сталину; в одном они предлагали сформировать женские авиаполки для боевой работы на фронте, в другом — просили вождя разрешить им в составе своего экипажа совершать боевые вылеты в тыл врага. Верховный эти письма вручил генералу Василевскому.

— Товарищи Гризодубова и Раскова хотят сражаться с гитлеровцами, надо поддержать их просьбу.

В этот день в Генштабе был командующий ВВС Красной Армии генерал Жигарёв, и Василевский рассказал ему о письмах лётчиц.

— Они были у меня, и я им отказал.

— Почему?

— Где взять самолёты? Пока их нет. И вообще, я бы не стал посылать в бой известных всему миру лётчиц: опыта борьбы с воздушным противником у них нет и в первой же схватке «мессеры» могут их сбить. Таких людей, как Гризодубова и Раскова, надо беречь. Это — живая история. Но если товарищ Сталин разрешил, я что-то придумаю.

Тогда Василевский позвонил Гризодубовой.

— Валентина Степановна, вы ещё не забыли меня? В тридцать восьмом в Наркомате обороны вы рассказывали нам о своём полёте, и я вручал вам букет хризантем.

— Как же, помню, вы тогда предложили отвезти меня домой, — весело отозвалась лётчица. — Но меня отвёз герой моего детства маршал Будённый.

— Товарищ Сталин получил ваши письма с Мариной Расковой и распорядился помочь вам. О том, как это будет сделано, вам сообщит генерал Жигарёв.

— Я так рада, Александр Михайлович! Мы с Мариной хотим как можно скорее принять участие в боях с врагом...

Обе лётчицы хорошо проявили себя в войну. В марте 1942 года Валентина Гризодубова стала командиром 101-го полка авиации дальнего действия, за войну совершила двести боевых вылетов на бомбардировку вражеских объектов и для поддержки связи с партизанскими отрядами. А майор Марина Раскова в начале 1942 года стала командиром авиагруппы по формированию женских авиаполков, тогда же её назначили командиром 125-го женского бомбардировочного авиаполка. Погибла она 4 января 1943 годи при исполнении служебных обязанностей. — А.3.).

Зазвонил городской телефон. Это была Гризодубова.

— Доброе утро, Александр Михайлович, — весело произнесла она. — Вы уже давно маршал, а я вас так и не поздравила. Правда, трижды вам звонила, но вы всё на фронте.

— Привет, Валентина Степановна! Чем могу служить?

Гризодубова сказала, что у неё накопилось немало вопросов по авиации и она хотела бы некоторые из них решить в Генштабе.

— Вы можете меня принять, товарищ маршал? И если да, то когда? Я бы желала как можно скорее.

— Приходите сегодня к семи вечера.

— Спасибо. Я обязательно буду...

Едва Александр Михайлович переговорил с Гризодубовой, как заголосила «кремлёвка». На проводе — нарком речного флота Шашкой.

— Слушаю вас, Зосима Алексеевич!.. Нет-нет, я не занят... Не станет же нарком отвлекать начальника Генштаба по пустякам. Вот-вот, я и говорю, что у вас ко мне важное дело... Как обстановка на фронтах? В нашу пользу, Зосима Алексеевич. Недавно вернулся с Курской битвы. Крепко там наши бойцы ударили по немцам. Пожалуй, выпустили из них весь кайзеровский дух!

— После Сталинградской битвы я, кажется, отошёл, — признался нарком. — Тяжело там было речникам. Я тогда, как вы помните, лично руководил речниками в Сталинграде по заданию Председателя ГКО Сталина. На моих глазах гибли в боях десятки ребят — они лезли в самое пекло. Я поседел в те горячие дни...

— Что вас теперь волнует?

— Тут такое дело, Александр Михайлович. Мурманчане просят, чтобы Северный флот вернул им суда, которые после начала войны были переданы флоту и выполняли его задачи. Сейчас у адмирала Головко стало больше своих кораблей, и он мог бы без ущерба вернуть нам часть речных судов. Но он отказал мне, сославшись на то, что Северный флот обеспечивает проводку и охрану союзных конвоев.

— Зосима Алексеевич, я переговорю с наркомом ВМФ адмиралом Кузнецовым и дам вам знать.

— Есть, понял, Александр Михайлович, жду...

В кабинет заглянул генерал Антонов.

— Вам никак не может дозвониться по «кремлёвке» Поскрёбышев, — сказал он. — Вам быть у Верховного в одиннадцать часов, а сейчас уже десять.

— Спасибо, Алексей.

Не успел открыть дверь, как в кабинет вошёл адмирал Кузнецов.

— Рад вас видеть, Александр Михайлович! Как там на Курской дуге, горячо было?

— Не то слово, Николай Герасимович! — махнул рукой Василевский. — Это было что-то страшное. В районе Прохоровки я наблюдал сражение наших и немецких танков. Танк шёл на танк, взрывы, огонь, чёрный дым. Кошмар! Немцам не помогли ни «тигры», ни «пантеры», ни «фердинанды». Горели как факелы... У меня к вам есть дело. Час назад мне звонил нарком речного флота Шашков. Он просит часть судов, переданных Северному флоту в начале войны, вернуть мурманчанам, но адмирал Головко отказал ему. Что-то тут не то... Сейчас на Северном флоте кораблей прибавилось, почему бы не пойти мурманчанам навстречу?