Жили-были (худ. Е. Рачёв)

— Чего боишься — то и получаешь! Не будь страусихой, не тяни. Такие ситуации сами собой не рассасываются.

— А вдруг рассосется? Мне способ тут подсказали: надо после… ну этого, вниз головой повисеть.

— И сколько? — хмыкнула Наталья.

— Примерно полчаса.

Скачкова зашлась в приступе гомерического хохота:

— А где висеть-то надо?

— Дура, — надулась Галя. — Я думала, ты что-нибудь еще подскажешь.

— Подскажу. Не висеть вниз головой. Особенно если планируется, что за ноги тебя будет держать твой слабосильный супруг. Надо же до такого додуматься!

— Тебе бы наши проблемы, — обиженно пробормотала Галя.

— Да уж! А вам бы — мои! Когда охота на свиданку, а Маньку оставить не с кем! Когда утром надо на работу, а у нее сопли вожжой, а больничные в наше время никому не нужны: попрут с работы в два счета! Когда утром спать охота, а Маньке то пить, то мультики включить…

— Это же счастье!

— Галька, всё относительно. Я, в принципе согласна: мы никогда не ценим того, что имеем.

— Вот именно. А ты мне такие вещи про собственного ребенка говоришь!

— Да я ее больше жизни люблю! И говорю я не о ней, а о тебе: цени свое спокойствие! Потому что, когда в твоей жизни появится человек, за которого ты будешь каждую секунду трястись, то на счастье, как на пустую катушку, намотается целая куча проблем. Будь к этому готова.

— Я готова потерпеть неудобства. И покоем пожертвовать.

— Пионерка ты моя, — обняла ее Наташка. — Цени то, что дано. Тебе дан муж, мне — ребенок. Надо радоваться синице в руках…

— А я всё хочу. Почему у кого-то и муж, и ребенок, а у меня нет? Это же несправедливо!

— Согласна. Сама удивляюсь. У меня вот тоже сплошная несправедливость! Но ты прикинь: у кого-то нет вообще ни того, ни другого. Все познается в сравнении.

— Не хочу я сравнивать, — Галя тяжело вздохнула. — Хочу быть счастливой. Так мало хочу, а дается еще меньше!

— Ну, милая моя. А кому легко?

— Много кому, — туманно пожаловалась Галочка.

— Не ной. Бери, что дают, а то и это отнимут.

— Не каркай!

* * *

Человек может убедить себя в чем угодно. Главное — захотеть. Смирившись с тем, что ребенка у нее все-таки не будет, Галочка сосредоточилась на Жене. Она делала для него все, живя в постоянном желании угодить. Квартира сияла идеальной чистотой. Друзей мужа встречала с таким радушием, словно те были самыми близкими ей людьми. Сообщения Жени о поездке на рыбалку, походе на футбол или посещении бани принимались на «ура». И хотя частенько возвращали ее благоверного в желеобразном состоянии, Галочка хлопотала вокруг бледно-зеленого супруга и никогда не позволяла себе упреков.

— У мужчины должно быть ощущение свободы, — многозначительно поясняла Наташе свое поведение Галина. — Если его все время держать дома, то ему осточертеет такая жизнь.

— А тебе не осточертеет?

— Мне — нет!

— Тогда тебе пора уже на входную дверь мемориальную доску привинтить: здесь жила самая терпеливая в мире баба!

— Почему «жила»?

— Потому что долго ты так не протянешь!

— Зато он не гуляет, — приводила самый веский аргумент Галочка.

— Это — да. С этим не поспоришь, — тут же соглашалась Наталья. — Только надо стремиться к лучшему. Бросил бы еще пить!

— Пусть у него будет хоть какой-нибудь дефект, а то слишком жирно! Да и что такого в том, что он раз в месяц расслабляется? Деньги в дом носит, ласковый, заботливый. Да я сама себе завидую!

— Я тебе тоже иногда завидую, — честно сообщала Наталья. — Но очень редко.

— И на том спасибо.

— Не за что.

Светлана Николаевна тоже довольно бдительно относилась к Жениным загулам. В ее жизни осталось слишком мало радостей, чтобы пропускать моменты триумфа над ослабевшим от оздоровительных мероприятий зятем.

Все его полезные для здоровья и психики походы подрывали те же самые пункты у жены. Она глотала валерьянку и томительно перечисляла самой себе возможные трагические последствия его необдуманных поступков. На рыбалке можно выпасть из лодки, пораниться, обжечься у костра, быть укушенным каким-нибудь ядовитым пресмыкающимся или голодным зверем или просто утонуть, купаясь в пьяном виде. На футболе всегда присутствовали фанаты противоборствующей стороны, которые вне зависимости от результата матча могли покалечить хрупкого и слабого Женечку, принеся его в жертву своей фанатской любви. Кроме того, пьяный супруг мог перейти дорогу на красный свет.

В общем, жизнь покорной жены хорошего мужа не отличалась спокойствием и безмятежностью. А Светлана Николаевна, имевшая нюх на неприятности, прорывалась к семейному очагу именно в такие несимпатичные моменты.

— А где Женечка? — Мама улыбалась змеиной улыбкой и стремительно неслась в комнату. — Ой, Женя, а что это так темно? Где был, мед-пиво пил? Молчишь? Плохо тебе? Молчи-молчи. По морде твоей сморщенной вижу, что плохо. И кожа вон желтая уже стала. Цирроз, наверное, начинается. Печень-то болит, а? Ноет? А голова не болит случайно?

Все вопросы тещи были риторическими. Ответов она не ждала, а привычный к ее набегам Евгений лежал молча, стиснув зубы от нестерпимой головной боли, усиливавшейся от тещиного визгливого голоса.

— Где был-то, несчастье?

— На рыбалке, — влезала Галя, пытаясь увести маму из комнаты.

— Да-а? Он у нас еще и рыбак? — притворно изумлялась Светлана Николаевна. — И много ли поймал? Это вон те личинки и есть рыба?

— Это окуни и плотва, — со знанием дела просвещала ее дочь.

— Почем брал?

— Он их поймал. Сам.

— Са-а-ам?

— Сам!

— Чем?

— Удочкой!

— А ты не ори на мать! Если сама дура, то послушай умного человека! Рыба — магазинная!

— Да ни в одном магазине такую дрянь не продают! — взвивалась Галя, не переносившая пошлые намеки на Женину неверность. Она придерживалась мнения «меньше знаешь — крепче спишь». Тем более что муж не давал повода подозревать его в измене.

— Ах, так, значит, ты все-таки признаешь, что это дрянь?