Житие сестер обители Тёсс

В этот год, после Рождества, мне было дано, что я больше не могла, как было то ранее, слышать, как поют или читают о священных страстях возлюбленного Господа моего. Едва я о них слышала, мне становилось ужасно, как уже говорила об этом. Я дожила до поста, а в пост это усилилось. Однажды я отправилась на вечерню — в это время как раз начинали песнопения Страстной седмицы — и принялась ее читать. Мне никто не хотел помочь, так что я вычитывала ее в одиночестве, а потом осталась в скованном молчании от вечерни до тех пор, пока сестры не вышли из-за стола. Тогда-то и разразилась я воплями да громкими криками и издавала их долгое время. Мне стало вовсе скверно, и я пролежала пару недель.

В Пальмовое воскресенье я снова кричала во время заутрени. И кричала так долго, что все сестры из-за меня впали в отчаяние, полагая, что я вот-вот должна умереть, да и сама я думала так. То же случилось со мной в понедельник перед самой заутреней. Случилось по причине того, что священные страдания Господа моего Иисуса Христа предстали воочию перед моим внутренним взором. При этом мне стало так скверно, что я опять стала громко кричать. Сие случается часто со мной из-за простого внутреннего представления даже в то время, когда я не слышу о страстях и ничего о них не читаю, а особенно всеми постами. В среду, пока читали вечерню, сие опять началось у меня вкупе с воплями и громогласными криками. В следующий четверг на заутрене я снова была охвачена сочувствием, изнутри и извне, искренним и великим. И после этого в пятницу страсти так живо предстали передо мной, что я, вычитывая один из часов дня, стала кричать.

Я постоянно оставалась в постели и из-за внутренней боли внешне так ослабела, что не могла терпеть чьего-либо касания. Едва в святую субботу закончилось пение утрени, меня отнесли в светелку, где я обычно нахожусь, и час первый я встретила в великой слабости в ней. Когда в тот день собрались начать службу, я не позволила никому остаться со мной и, велев всем отправиться в хор, осталась одна. Как только начали петь «Gloria in excelsis» [719] [720] , в меня проникла величайшая сила, полная сладости, а также сокровенная благодать, причем я получила совершенное здравие! Мне было даровано неложной помощью Иисуса Христа: коль скоро я с Ним вместе страдала, я и восстану с Ним в радости. Пришла одна из наших сестер, ревностно заботившаяся обо мне. Она хотела знать, как у меня обстоят дела. Найдя меня в великой радости и в здравии, она очень обрадовалась и удивилась, так как оставила меня в тяжелой болезни. Я подтвердила ей, что полностью выздоровела. А она сказала: «Я наблюдала тебя две недели в тяжкой болезни и не могу поверить, однако вижу сие своими очами» — и попросила меня прогуляться туда и сюда по светелке. Я протянула ей руку, она же сказала: «Вставай без помощи». Я с немалою радостью встала без всякого затруднения, три раза прошлась по светелке и могла пойти всюду, куда бы ни пожелала, но не хотелось вызывать любопытства. В день святой Пасхи я отправилась в хор на заутреню. Все сестры очень обрадовались, и то, что я сделалась здравой, все восприняли как чудо и одно из дел милосердия Господа нашего. Я читала мои Paternoster с великой благодатью и сладостью, приняла нашего Господа и всю эту неделю ходила в хор в особенной радости. И мне было дано, что дневные молитвы [721] о святом кресте, которые я не могу читать ни с кем вместе, а также слова «святой крест», «святой гроб» и прочие, не слишком пространные, я не могла с тех пор слышать без особой печали и изрядного внутреннего содрогания. С тех же пор я не могу подолгу, как прежде, беседовать о Господе нашем. И всё из-за того, что я не умею говорить о святых делах любви, с которыми связано и в которых покоится всё мое веселие и упование. И вот что еще меня угнетает: если я беседую с кем-то, то меня берет опасение, что против меня все сговорились. Сие наполняет мое сердце грустью, и все слова встают у меня комом в горле. Я вся внутренне сжимаюсь от страха. И ведомо истине моей, Иисусу Христу, что с того времени во мне умножается вот что: ни радость, ни печаль не находит в моем сердце пристанища — разве только в ту меру, в какую сие подается мне Богом. Меня неизменно занимают неизвестные вещи, которые мне дарует Бог, а также вещи, которые у меня еще впереди.

719

Слава в вышних [Богу] (лат.).

720

«Giona in excelsis» — первый стих ангельского славословия, соответствующего Великому славословию в православии. См. примеч. 8 к гл. [XXVI] «О блаженной Ите Зульцерин, сестре из мирянок» «Жития сестер обители Тёсс» Э. Штагель.

721

...дневные молитвы... — В оригинале: «die tagzit» — букв.: «дневные часы» (ME 57, 11).

В пасхальную седмицу, в четверг, ко мне при вечерней молитве вернулось молчание, о котором я уже много писала. В нем я осталась вплоть до первого часа. Оно увеличивалось во мне от недели к неделе и наступало всё раньше и раньше. К Троице оно удлинилось, да так, что я начинала молчать уже с полудня в четверг и оставалась в нем целую пятницу. В четверг я вкушала пищу лишь утром, а не вечером, на ночь, оставаясь весь день без всякой телесной еды.

После этого накануне праздника святого Лаврентия [722] , выпавшего на четверг, молчание повторилось опять. С тех пор стало оно разрастаться до дня святого Михаила [723] . А затем и среда была мне отдана для молчания, так что я оставалась в молчании с вечера вторника и до середины дня в пятницу. В течение этого времени я не владела собой, не принимала ни телесной пищи, ни пития. Через горло мое не просочилось бы даже капли воды. Впрочем, в себе я не ощущала нехватки ни еды, ни питья и не помышляла о них.

722

...накануне праздника святого Лаврентия... — Праздник святого Лаврентия отмечается 10 августа; следовательно, его канун в данном случае пришелся на 9 августа 1341 г.

723

...до дня святого Михаила. — То есть до 29 сентября 1341 г.

А еще я остаюсь охотно одна. Меня раздражает, если я слышу о каких-нибудь внешних делах. И я не могу терпеть, если меня кто-то касается, до головы ли, до рук или ног. Самая большая радость моя — пребывать в крепких узилищах, коими меня никто не связывал и в каковые никто не улавливал, разве что мой Господь и мой Бог Иисус Христос. Ведь в узах мне открывается Господом, что в истинной любви Он изнывает по мне и хочет исполнить иные из моих пожеланий. Когда ко мне подступает молчание, то оно изредка начинается с радости, но завершается плачем. А то приходит в печали, но завершается радостью. Время для меня проходит недолго. То бывает сладостная благодать присутствием Божьим [724] , то радости не бывает, и я остаюсь скованной как внутренне, так и внешне. Тогда я оказываю Богу добровольное послушание, а на память мне властно приходят такие слова: «Живу ли я — живу я для Господа, умираю ли — для Господа умираю» [725] . Так дается мне пострадать безо всякой отрады, как и Он перенес всё страдание Свое безо всякой отрады. Сладостной радости я удостаиваюсь [при мысли о том,] что мне надлежит пострадать в страдании и со страданием Господа моего. Вот так на мне укреплялись милосердные и сладостные оковы со вторника до полудня пятницы.

724

...бывает... благодать присутствием Божьим... — В оригинале: «han ich <...> genade mit der gegenwertiket gotes» (ME 59, 11—12). Благодать и присутствие Бога в душе уравниваются друг с другом. Возможен вариант перевода: «бывает благодать с присутствием Божьим», поскольку немецкий предлог «mit» (с) + Dat. может передавать (или не передавать, по усмотрению переводчика) русский Творительный падеж.

725

«Живу ли я — живу я для Господа, умираю ли — для Господа умираю». — Ср.: Рим. 14: 8.

В эти дни я зачастую сильно страдала и ночью, и днем. Меня донимали ужасные боли, мне порою казалось, что я бы скончалась от них, если бы было на то произволение Божье. Но Господь мой Иисус Христос нелжив, милостив, благ, исполнен всяческой благодати и от нее милостиво дарует мне. Он послал мне могучую благодать в лице Своего любезного друга, он же есть верный служитель Истины [726] . Сей явился ко мне, узрел меня лежащей в оковах и весьма удивился, что я лежу без всякой человеческой пищи. Он охотно устроил бы всё по-другому. Но мне было так дано Богом.

726

...верный служитель Истины. — Речь идет о Генрихе Нёрдлингенском (см. выше, примеч. 81).

Будучи неложным другом, помышлял он о том, чтобы дать мне нашего Господа, если я смогу Его воспринять. Но я испугалась, ибо мои уста и зубы были крепко закрыты: у меня не было сил отворить уста и разжать зубы. Но слова его я приняла с немалой радостью и с доверием Божиим. И подумала: «А не попытаться ли мне?» Был день Всех святых [727] . Он читал мессу. Благодаря благости Божией и святой мессе случилось у меня облегчение. Не иначе как сладостной благодатью, в ней же я была приготовлена к священному таинству. Самой Истине известно, что в случившемся я не без удивления опознала Его божественную силу. По окончании мессы друг Божий дал мне нашего Господа, и я приняла Его столь же легко, как делала это когда-то, хотя из чаши не могла уже пить с тою же легкостью.

727

Был день Всех святых. — Имеется в виду 1 ноября 1341 г.

Затем, в праздник Всех душ [728] — то была пятница, — я, к вящей радости, пришла снова в себя и отправилась в хор вместе с ним. Он читал мессу и снова подал мне нашего Господа. А в воскресенье друг Божий простился со мной, и крепкие оковы нашего Господа стали на мне [опять] укрепляться, как, впрочем, и скорбь. И лежала я, скованная оковами, как о том написано выше, с полудня понедельника до полудня пятницы. Сие продолжалось со мной до дня святого Николая [729] , пришедшегося на четверг. После заутрени, когда стало светать, я ощутила мощное освобождение от всех оков, каковыми была связана в великой и доселе неведомой скорби. В меня проникла сладчайшая божественная благодать с Его подлинной сладостью. И мне было даровано сладостное имя Иисуса Христа с немалою радостью, и в ней я возвратилась в себя. Я отправилась в хор к первому часу и приняла нашего Господа, а целый конвент тем временем пел «Те Deum laudamus» [730] [731] по причине подлинной радости о том, что Бог им меня возвратил.

728

...в праздник Всех душ... — То есть на следующий день, 2 ноября 1341 г. (см. также выше, примеч. 15).

729

...до дня святого Николая... — Подразумевается б декабря 1341 г.

730

Тебя, Бога, хвалим (лат.).

731

«Те Deum laudamus». — Согласно церковному преданию, текст этого гимна написан в конце IV в. Амвросием Медиоланским. В западной литургической традиции гимн «Те Deum...» пелся в конце утрени по воскресеньям и большим праздникам, а также во время процессий, приуроченных к особым случаям: возведению в сан церковных иерархов, коронации королей и императоров.

С этих-то пор я принимала нашего Господа всякую неделю по разу. И сие, несомненно, ведомо истине моей Иисусу Христу, что Он по Своей благости мне, самой недостойной из всех, позволяет принимать Его в сокровенном ликовании души, в подлинной и сладостной благодати. Иногда одолевает меня, поскольку я часто Его принимаю, немалый испуг из-за Его величия и моего недостоинства. И тогда я жажду от Него в день [таинства] умножения благодати как неложного знамения, что на то есть Его воля. И в этом, в Своей благостыне, Он не отказывал мне. А иногда, когда я принимала тело Его, Он мне сообщал, что [также] принимает меня [732] . И это при том, что в устах моих Он был самым сладостным, — в такой мере сладок, что я не умею о том написать, ибо не чувствовала вещества [гостии]. Когда я принимаю нашего Господа, то не выбираю себе никаких определенных молитв и никаких пожеланий либо прошений за исключением тех, что мне сообщаются в это самое время. И Он мне чудесным образом подает Своей благодатью, как мне просить и как мне молиться. Господу моему Иисусу Христу, несомненно, известно, что меня во всякое время одолевает сокровенное стремление к священному таинству — чтобы его принимать вместе со всеми, кто, как вижу, его принимает. Меня влечет ко всему, что я могу исполнить в христианской любви. Мое обыкновение — в том, чтобы принимать его всякое воскресенье. Как-то раз я была этого лишена. И тогда меня посетила величайшая скорбь со множеством слез, и плач продолжался весь день. Когда ночью я собиралась ложиться, скорбь настолько усилилась, что мне невольно подумалось: «Я ни за что не переживу сию ночь без нашего Господа». В понедельник, явившись к заутрене в хор, я узнала, что будет священник. И ко мне пришла величайшая радость, которую нельзя описать.

732

А иногда, когда я принимала тело Его, Он мне сообщал, что [также] принимает меня. — См. примеч. 56 к «Откровениям» А. Лангманн.

Еще мне дается вот что нашим возлюбленным Господом. Если я хочу принять Его, мне внутренне посылается, покуда не явился священник, благодать с той радостью и тою же жаждой, словно я Его уже принимаю. В этот день мне бывает особо отвратительна всякая телесная трапеза. Да я на нее и не обращаю внимания. Целый день я охотно бываю одна и не желаю ни с кем иметь каких-либо дел. Когда я услышала о горестном положении христианства и мне стало известно, что хотят карать тех, кто стал бы принимать нашего Господа [733] , то я пожелала питаться в честь Его до самой кончины лишь водою и хлебом. Это было бы для меня сокровеннейшим удовольствием.

733

Когда я услышала ~ что хотят карать тех, кто стал бы принимать нашего Господа... — В отличие от Генриха Нёрдлингенского, занимавшего сторону Папы, М. Эбнер высказывалась в пользу Людвига Баварского. Такую же позицию занимала Кр. Эбнер, насельница обители Энгельталь (см.: ChE² 21). Ф. Штраух указывает, что интердикт препятствовал причастию лиц, находившихся в здравии, но не больных. Он также напоминает, что в монастырях, при затворенных дверях, все таинства отправлялись, как прежде. См. также выше, примеч. 62 и 75.

Item, когда я лежу, уловленная и скованная молчанием, а в пятницу снова возвращаюсь в себя, то чувствую все свои человеческие силы в такой мере иссякшими, что помышляю в себе: все люди, живи они хоть совершеннейшей жизнью, не смогут мне посодействовать в том, чтобы мое желание было исполнено до конца — да истощу все мои силы в страдании Господа моего, как и Он все Свои истощил, когда страдал с четверга до субботы. И мне в подлинной радости нередко сообщается Господом нашим: Он стремится сие исполнить со мной в подлинной любви.