Журавлик - гордая птица

— Твою ж мать! — тихо пробубнил Каллен себе под нос, нервно взъерошив волосы. — Если так пойдёт и дальше, то мне скоро придётся лечить нервы.

Недолго думая, он поспешил списать всё увиденное во сне на причуды собственного подсознания. С его точки зрения, это было довольно логично и легко объяснимо. Он преодолевал сейчас не самый спокойный период своей жизни, ища Корнева и неистово надеясь на положительный исход поисков. Он познакомился с Никитой, искренне полагая, что теперь дело сдвинется с мёртвой точки. И именно сегодня им предстоял важный день, о котором Эдвард не мог забыть ни на минуту. Очевидно, всё это настигало его даже во сне, заставляя подкорку находиться в состоянии бодрствования и ночью тоже.

Каллен откинул одеяло и встал. Вовремя вспомнив о своей наготе, он натянул на себя пижамные штаны и отправился на кухню за стаканом воды, шлёпая по полу босыми ступнями. Возвращаясь обратно в их с Беллой комнату, он по уже превратившейся в привычку традиции заглянул к детям. Аня размеренно сопела на своей кровати. Во сне она скинула с себя одеяло и теперь в попытке согреться лежала, свернувшись калачиком и спрятав кулачки под подбородок. Каллен поднял одеяло с пола и накрыл им девочку. Она сразу расслабилась в желанном тепле и, перевернувшись на живот, блаженно вздохнула. Эдвард прошёл в комнату Саши. Устроившийся на коврике рядом с кроватью мальчика Фаня поднял голову и глухо заворчал, спросонья не признав в визитёре Каллена. Разобравшись, что к чему, пёс лениво махнул хвостом, зевнул и снова погрузился в сон. Эдвард осторожно убрал свесившуюся с постели ногу сына обратно под плед, отодвинул с его лба непослушную чёлку и вышел за дверь.

Недосыпание напомнило о себе, вылившись в слабость и мелкий озноб. Несколько дополнительных часов сна, особенно учитывая то, что впереди был действительно непростой день, были бы сейчас совсем не лишними. Не упуская этой мысли, Каллен поспешил вернуться в постель. Он придвинулся ближе к Изабелле, которая так и не проснулась за всё время его блужданий по непривычно тихой, погруженной в сон, квартире. Он прижался к её спине и уткнулся носом ей в затылок. От её волос исходил запах фруктового шампуня, и он с наслаждением вдохнул его, расслабляясь и ощущая так необходимое ему сейчас спокойствие и умиротворение. От тела Изабеллы исходило привычное тепло, и от этого кожу на груди Эдварда начало приятно покалывать. Веки налились тяжестью и уже опускались вниз сами собой независимо от его воли. Каллен погрузился сначала в лёгкую дрёму, впав в то состояние, когда бывает трудно отличить сон от яви, а потом и вовсе отключился. И на этот раз его не беспокоили абсолютно никакие видения, дав ему возможность насладиться всеми прелестями глубокого здорового сна.

========== Глава 21. Часть 1. Посёлок ==========

Снег под ногами липкий,

Кровь с силой бьёт в висок.

Вместо дыханья — хрипы,

Нервы — в тугой комок.

Я, словно та ищейка,

Что нужный след ведёт,

Рвётся на тонкой шлейке,

Чтобы уйти вперёд.

Ветки трещат и гнутся,

Я замедляю бег.

Только бы не споткнуться

И не упасть на снег!

Грохот, вспугнувший стаю

Глупых ворон лесных…

Долгое эхо тает,

С криком смешавшись их.

Я же под птичий гомон

Падаю в белый плен,

Боли слепящей полон,

Болью благословен.

Пальцы сгребают корку

Снежного наста в горсть,

Жгут горло смесью горькой

Ярость, досада, злость!

Снег подо мной алеет,

Ярким пятном горит,

В каплях горячих тлеет,

Плавится и шипит.

Шаг до моей победы.

Только где сил мне взять?

Слишком спешил по следу…

Слишком хотел догнать

Эдвард ехал в машине Дубова, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье и мысленно проклиная стиль вождения Никиты. Мало того, что по мере приближения к Алёхино дорога становилась всё ухабистее и сложнее, так ещё и Никита не особо утруждал себя тем, чтобы объезжать многочисленные выбоины и плавно притормаживать на поворотах. Подпрыгивая на очередной кочке, Дубов только отпускал очередное горячее выражение и хмыкал себе поднос, слыша, как Каллен тихо ругается сквозь зубы на английском. К моменту прибытия в посёлок Эдвард уже серьёзно опасался за свой желудок и сильно жалел, что успел позавтракать перед выходом из дома. Поэтому, стоило Никите припарковать машину чуть поодаль от нужного им дома, Эдвард поспешил вылететь прочь из автомобиля. Он начал с жадностью хватать ртом чистый деревенский воздух, с тоской размышляя, сможет ли контролировать свой организм, когда придётся пуститься в обратный путь. Мелькнула запоздалая и поэтому бесполезная теперь мысль о том, что стоило взять свою машину.

Скрипя подошвами ботинок по снегу, к нему подошёл Никита. Он снова был собран и серьёзен. От бесшабашности и веселья, от которых его распирало по дороге в посёлок, не осталось и следа.

— Неважно выглядишь, — спокойно заметил он. — Вижу, утомила тебя езда по-русски.

— Это — езда не по-русски, а по-идиотски, — парировал Каллен. — У меня много знакомых среди русских парней и, смею тебя заверить, не все они имеют привычку так водить автомобиль.

— Ладно, забудь, — Дубов хлопнул его по плечу. — Сейчас ребята подъедут, и будем начинать.

Сразу после его слов на просёлочной дороге показался микроавтобус, и, как только он плавно затормозил рядом с машиной Дубова, из салона вышла группа людей в тёмной форме, касках и бронежилетах.

— ОМОН, — пояснил Никита и отошёл, чтобы перекинуться парой слов со старшим группы.

Очень скоро он вернулся и, остановившись напротив Эдварда, уставился на него пытливым взглядом.

— Вообще-то это не положено, но… — Дубов замялся. — Раз уж ты здесь, с пустыми руками идти туда тебе опасно. Проблему нужно решать. Табельным, конечно, поделиться не могу. Но я запасливый, поэтому…

— У меня своё с собой, — успокоил его Каллен, поняв, о чём идёт речь.

Он расстегнул куртку и продемонстрировал Никите висевшие на его плечах ремни и прикреплённую к ним кобуру со спрятанным внутри пистолетом. Отстегнув клапан кобуры, Каллен одним движением, выверенным до мелочей за годы службы в полиции, вытащил оружие и повертел им перед носом Дубова.

— Glock 26, — понимающе кивнул Никита и выдавил ухмылку. — Что ж, в предусмотрительности тебе не откажешь. Где взял?

— Ну, вообще-то, отчитываться я перед тобой не обязан, — Эдвард вернул ему дерзкую ухмылку. — Но, если ты настаиваешь, могу удовлетворить твоё любопытство. И то, исключительно ради своего доброго сердца, чтоб ты не терзался неведением и Бог знает какими подозрениями. Пистолет мой, лично мой. Наравне с табельным, верой и правдой служил мне ещё с тех времён, когда я числился в рядах полиции Сиэтла и носил звание детектива. Все бумаги на него, включая лицензию, в полном порядке.

— Ух ты! — Никита открыто, по-доброму, улыбнулся. — Небось, геморрой себе заработал, пока через границу его перевозил?

— Нет, вроде, — Каллен закатил глаза от грубоватого юмора своего собеседника. — Пришлось, конечно, заполнить внушительную стопку документов и сдать его в особый отсек на время полёта, но это того стоило — мой верный приятель остался со мной.

— Ладно, — удовлетворённо кивнул Дубов. — Ты меня успокоил. Значит, пора начинать.

***

Хлипкая дверь легко сорвалась с петель под напором одного из омоновцев, пропуская того внутрь дома. Вслед за ним в помещение залетели и Эдвард с Никитой. Миновав пустую неопрятную кухню, они оказались в одной из комнат, где так же не обнаружили ни души. Эдвард, оставив Никиту осматриваться, развернулся к двери, ведущей в одну из комнат. Он напрягся и направил на закрытую дверь пистолет, когда услышал донёсшийся из-за неё звук бьющегося стекла и громкий топот. Но секундой позже, когда в проёме распахнувшейся изнутри двери показались двое крепких ребят из группы захвата, проникнувшие в дом через разбитое окно, Каллен разочарованно выдохнул и опустил оружие вниз, не забыв вернуть в исходное положение предохранитель. Сморщившись от досады, он отпустил крепкое русское словцо, перешедшее в его лексикон стараниями Эммета, и вернулся к Никите. Тот с некоторой ноткой брезгливости осматривал скудную обстановку помещения, выполнявшего, очевидно, когда-то функцию гостиной, а в настоящее время выглядевшего запущенным и очень грязным.

— Дверь была открыта, — заметил Дубов. — И, несмотря на то, что сие жилище сильно напоминает сарай, не похоже, что здесь в последнее время никто не жил. В чашке на столе — остатки чая. Плесень на его поверхности появилась бы, если бы эта жижа оставалась нетронутой примерно дня три. А это пойло выглядит, вроде, относительно свежим. Если, конечно, понятие «свежий» вообще допустимо в стенах этого дома…

Никита прервался, когда заметил предупреждающий жест Каллена, который поднял руку, словно просил его остановиться. Эдвард кивком головы указал на стоящий в углу комнаты большой платяной шкаф. Шорохи, которые доносились оттуда, теперь долетели и до слуха Дубова. Не сговариваясь, они одновременно подошли ближе к видавшему виды предметы мебели, и Каллен направил на него свой Глок в тот момент, когда Никита резко рванул на себя обе створки. Представшая перед ними картина заставила Дубова презрительно фыркнуть. Сначала из недр шкафа показался облезлый и донельзя худющий кот. Он с важным видом спрыгнул на пол и недовольно задрал хвост. Злобно урча, животное обогнуло ноги Никиты и независимой походкой отправилось по своим делам. Дубов снова издал короткое фырканье и, как и Эдвард, изумлённо воззрился на второе существо, находившееся в шкафу и явно не горевшее желанием покидать своё убежище. На них, прижимая к груди початую бутылку водки, испуганно таращился какой-то старик. Вид его был неопрятным. Седые волосы выглядели давно не стрижеными и сальными прядями падали на покрытое глубокими морщинами лицо, нижнюю часть которого покрывали неровные клочки длинной щетины. Ногти на сморщенных в силу возраста руках были длинными и грязными. От мужчины сильно несло неповторимой смесью мочи и застарелого перегара. Он что-то невнятно бормотал беззубым ртом и дикими от ужаса глазами взирал на направленное в его сторону дуло пистолета Эдварда.