Журавлик - гордая птица

— Дорогие Эдвард и Изабелла, вы вступили в законный брак, и я объявляю вас мужем и женой. Отныне вы двое — семья, единое целое, — оповестила их регистратор.

— Они и так давным-давно единое целое, — донёсся из другого конца зала громкий шёпот Эммета, за которым последовало сердитое шиканье Дубовой.

— Да будет ваш союз прочным и счастливым. Храните вашу любовь, стройте ваш семейный очаг и будьте счастливы. Я вручаю вам свидетельство о регистрации вашего брака, — невозмутимо закончила сотрудница ЗАГСа. (1) Она отдала в руки Каллена документ, а потом раздражённо покосилась на Эма и фыркнула.

И тут Женька, не сдержавшись, заголосила:

— А-а! Го-орько!!!

— Чего? Почему ей горько-то? — Каллен в смятении посмотрел на ту, которая минуту назад его законной женой.

— Иди сюда, — Белла привлекла Эдварда к себе и первой поцеловала его. Ещё одного приглашения ему не потребовалось — Эдвард с готовностью ответил на её порыв, крепко сжав ладонями талию жены. — Если на русских свадьбах кричат «горько», значит нужно целоваться, — пояснила она, отдышавшись после поцелуя.

— Почему? — наивно поинтересовался Каллен.

— Существует много разных версий, — Белла пожала плечами и рассмеялась. — Если хочешь, поищи в интерн…

Фразу Беллы на полуслове прервали подошедшие с поздравлениями гости. Их было совсем немного: её отец, сестра и Танечка. А так же взявшие на себя роли свидетелей Женька и Эммет. Никита тоже присутствовал на церемонии. После того, что случилось в Алёхино, они с Эдвардом не прекращали общаться, часто перезваниваясь и время от времени встречаясь. У них имелась как минимум одна общая тема для обсуждений — Дима Корнев и всё, что было связано с его поисками. Ситуация осложнялась лишь тем, что Никита являлся бывшим мужем Евгении, и это напрягало Эммета. К его чести, он изо всех сил пытался скрыть своё раздражение в присутствии Никиты и только крепче прижимал к себе Женьку, когда её бывший супруг появлялся на горизонте. Никита же ограничивался тем, что изредка смотрел в сторону бывшей жены несчастными глазами и тяжело вздыхал. Но довольно щекотливая ситуация не заставила его отказаться от их с Калленом зарождающей дружбы — он только покрепче сжимал зубы и твердил, что как-нибудь переживёт случившееся. У Каллена вообще сложилось впечатление, что Никита давно смирился с решением Евгении пойти своей дорогой. Он отпустил Женю, то ли потому, что помнил о её упёртом характере, то ли просто из уважения к её выбору. Сестры Эдварда и его родителей не было только потому, что от момента подачи заявления до церемонии бракосочетания прошло всего несколько дней (как и обещала Евгения). Эсме и Карлайл не сумели выбраться из Сиэтла — как раз сегодня у доктора Каллена были намечены две сложнейшие операции, которые он, чувствуя ответственность за судьбы своих пациентов, был не в состоянии отменить. Когда Эдвард с Беллой связались по скайпу с Эллис, та пришла в ужас, решив, что упустила шанс помочь с подготовкой к свадьбе. Она чуть ли не плакала от того, что не сможет подобрать для своей невестки лучшее свадебное платье. И только твёрдое заверение в том, что торжество, намеченное на лето, всё же состоится, помогло привести Элис в чувство. На прощание она погрозила пальчиком в экран ноутбука и тоненьким голоском сообщила, что теперь Изабелле от неё точно не избавиться.

— Лето не успеет наступить, а я уже постучусь в вашу дверь, — протараторила она и, счастливо хихикнув, прервала сеанс связи.

А пока за окном только начинался февраль, и повсюду лежали сугробы — до летнего тепла было слишком далеко. Но именно в этот зимний день Изабелла Журавлёва превратилась в Изабеллу Каллен, а её дети стали детьми Эдварда Каллена не только по факту, но и юридически. Подтверждением этому стали два новеньких свидетельства о рождении, только что перекочевавших в руки Эдварда со стола регистратора ЗАГСа.

Женька, встав на цыпочки и заглянув в документы через плечо Эдварда, неожиданно прыснула.

— И что тебя так развеселило? — обиженно поинтересовался он, повернувшись к Дубовой.

— Александр Эдвардович, Анна Эдвардовна… Ой, мама моя! — Женя попыталась вернуть лицу серьёзность, но тут же снова ухмыльнулась.

— Женя! — Белла покачала головой и отвернулась, пряча улыбку.

— Видишь? — Эдвард раздражённо ткнул пальцем в нужные строчки. — Каллен Александр, Каллен Анна. ЭТО важно.

— Что поделать, если в России отчество обязательно при оформлении документов? — вздохнула Белла.

— Да ладно, — вклинился в разговор Эм. — Самое главное, братишка, что дети теперь записаны на тебя. Остальное — лабуда и хренотень.

— О-о, я смотрю, ты пополнил свои запасы разговорного русского, — насмешливо протянул Эдвард.

— Да, — его брат беспомощно развёл руками. — Понимаешь… они как-то сами ко мне липнут!

— Папочка, а что такое «лабуда»? — Алекс начал дёргать отца за рукав пиджака.

— Да, папочка, — Евгения приподняла брови, — как теперь будешь выкручиваться?

— Э-э, — Эммет почесал затылок и растерянно посмотрел на сына. — Это — взрослое слово, сынок, детям не стоит его повторять. И вообще… и вообще нам пора ехать — столик в ресторане уже заказан! — выдал он, поспешив сменить тему.

— Тогда — вперёд! — поддержал брата Эдвард. — Предлагаю отметить сегодняшнее событие!

Он подмигнул жене и, взяв её за руку, повёл к дверям. Вслед за ними потянулись к выходу и все остальные.

***

— Я уже говорил сегодня, что ты прекрасна? — поинтересовался Эдвард, покачиваясь вместе с Беллой в медленном танце.

— О да! Примерно раз сто… или двести, — известила она мужа и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его губ. — Но мне это нравится. Очень. — Изабелла обняла Каллена за шею и устроила голову на его плече. Она закрыла глаза и умиротворённо вздохнула, чувствуя, как в ноздри проникает неповторимая смесь естественного аромата Эдварда и его любимого парфюма.

— Белла Каллен, — восхищённо прошептал он, проведя кончиком носа по её волосам. — Моя жена… Ты не представляешь, что для меня значат эти слова! Когда-то я и не смел мечтать о таком. Да и сейчас у меня ощущение, что я сплю. Так боюсь проснуться и оказаться в другой реальности, где нет тебя, нет Саши и Ани, а есть только мой дом в Сиэтле, слишком большой для меня одного. Он холоден и пуст, потому что там нет тебя, нет детей.

— Эдвард, давай не будем ворошить прошлое, прошу тебя! — Изабелла накрыла ладонью щёку Эдварда и с мольбой посмотрела на него.

— Нет, я… Я не ворошу прошлое. Я пытаюсь объяснить, что чувствую. Может, пока я не встретил тебя снова, я не понимал той огромной разницы между тем, что у меня было и что имею сейчас. Я просто не смогу теперь без вас, не смогу жить без своей семьи. Поэтому так боюсь однажды проснуться в одиночестве в своей прежней постели в Сиэтле. То, как я живу сейчас, до сих пор кажется мне счастливым сном. Не хочу вас потерять!

— Ты и не потеряешь, — пообещала Белла. — Мы всегда будем с тобой. Я люблю тебя. Саша любит тебя. И ещё… я хочу попросить у тебя прощения.

— За что?! — изумлённо пробормотал Каллен.

— Я действительно когда-то боялась доверить тебе Аню. Мне было страшно, когда я видела, насколько быстро она привязалась к тебе. Я не верила, что, будучи для моей дочери посторонним человеком, ты сможешь найти в сердце частичку тепла и для неё тоже. Прости меня, Эдвард — я ошибалась. Спасибо за то, что любишь и оберегаешь мою дочь.

— Нашу, — поправил её Каллен. — Нашу дочь.

— Да, конечно, — Изабелла виновато пожала плечами. — Нашу дочь. И она любит тебя, не сомневайся в этом! — с жаром добавила она. — Мне даже иногда кажется, что к тебе она привязана больше, чем ко мне.