Журавлик - гордая птица

— Я боюсь его, — доверительно прошептала Аня, еле справляясь с икотой и всхлипываниями. — Он ведёт себя не как папа. Я не хочу такого папу! Я хочу другого, хочу Эдварда!

— Ты увидишь его, малыш, — Белла постаралась, чтобы обещание прозвучало максимально правдиво. — Мы выберемся. А теперь идите и постарайтесь вести тихо. Ради меня, ладно?

— Ладно, — Аня нехотя кивнула и взяла брата за руку.

— Надеюсь, беседа закончена? — насмешливо поинтересовался подошедший к ним Корнев.

— Закончена, — с ненавистью выплюнула Изабелла, поднимаясь в полный рост и до дрожи мечтая придушить бывшего мужа. — Если с ними что-то случится, — прошипела она, глядя ему прямо в глаза, — на земле не останется такого места, где я не смогу найти тебя и перегрызть твоё вонючее горло. Понял меня?

— Ты не в той ситуации, чтобы бросаться угрозами, птичка, — процедил он, угрожающе сузив веки. — Дети могут остаться без мамы, знаешь это?

— Да неужели? — выдохнула она ему в лицо. — Эдвард найдёт тебя! Не стоит недооценивать его.

— Посмотрим, — Дмитрий издал лёгкий смешок.

Он посмотрел на стоящую рядом Аню и предложил:

— Давай, папочка отведёт тебя к тёте Оле, — пропел он с ехидной улыбочкой.

С губ с Беллы чуть не сорвалось презрительное фырканье, но она прикусила язык, понимая, что злить Диму сейчас не стоило. Аня решила всё за неё. Она проигнорировала протянутую ладонь и не подняла на своего биологического отца глаз. Вместо этого девочка решительно шагнула к Ольге, потянув за собой и Сашу. Оба в последний раз оглянулись на мать, провожавшую их тревожным взглядом, и поплелись вслед за своей надзирательницей в подъезд.

— Пошли! — Корнев сжал запястье Изабеллы и потащил в сторону барака.

На секунду ей показалось, что Дима передумал разлучать её с детьми, но он, заметив вспыхнувшую в глазах бывшей жены надежду, неторопливо покачал головой и произнёс:

— Увы. В квартиру ты не поднимешься.

Корнев, крепко держа Изабеллу, промчался по отмостке под окнами дома, завернул за угол и остановился возле обшарпанной двери, ведущий в подвал. Он распахнул тяжёлую металлическую створку.

— Прошу, — он подтолкнул Беллу в спину, и она, стараясь не обращать внимания на витавший в воздухе затхлый запах, начала осторожно спускаться вниз по лестнице.

— Куда ты меня ведешь? — спросила Белла, нащупывая в темноте очередную ступеньку.

— Терпение, сладкая, — нарочито дружелюбно изрёк Корнев.

Когда на пути возникла ещё одна дверь, он выудил из кармана куртки ключ и, повозившись с замком, открыл её. Послышался щелчок выключателя, и помещение залил тусклый свет, исходивший от болтавшейся на потолке лампочки. Оглянувшись, Белла обнаружила, что находится в одном из подвальных секторов, который был переделан под комнату, а точнее, под жалкое подобие таковой. Комната была настолько крошечной, что в ней с трудом умещались потрепанная раскладушка с наброшенным сверху грязным матрасом, да низенький, громко гудевший холодильник советского образца.

— К счастью, мой новый приятель из ближнего зарубежья, нелегально подрабатывающий здесь дворником, укатил на две недели на малую Родину, чтобы проведать многочисленную родню. Так что, — Дмитрий хищно осклабился, — его апартаменты в твоём распоряжении, детка.

— Я тебе не детка! — огрызнулась она, бросив на Корнева уничтожающий взгляд.

— Ну-ну, — кивнул он в притворном смирении. — Располагайся и чувствуй себя, как дома.

Он вытащил из-под раскладушки ветхое, до дыр изъеденное молью одеяло и бросил его к ногам женщины.

— Укроешься, если озябнешь.

Белла не произнесла ни слова, только, ожидая очередного подвоха, напряжённо вглядывалась в лицо бывшего мужа.

— Хотя, — он ухмыльнулся и шагнул к ней, — есть ещё один способ согреться. Но для этого нам нужно будет раздеться. Совсем.

— Нет! — Изабелла отшатнулась от него. — Не подходи! Не трогай меня!

Дима захохотал, довольный произведённым эффектом.

— Да расслабься, Журавлёва.

Белла вздрогнула, услышав свою старую фамилию, и сжала в кулак левую руку. Ещё в машине она, пытаясь согреть озябшие пальцы, натянула перчатки. Только благодаря этому у Корнева не было возможности увидеть её обручальное кольцо, а значит, он пребывал в неведении относительно её недавнего замужества. Поэтому и назвал Журавлёвой. Это было к лучшему — такая новость явно взбесила бы Диму, и тогда… Белла поёжилась, думая о возможных последствиях.

— Я тебя не трону. Может быть… пока… — он загадочно улыбнулся и подмигнул ей. — Я ухожу. День выдался напряжённый, знаешь ли. Иди в кроватку. И счастливых тебе снов на этом умопомрачительном ложе… детка.

Изабелла, проигнорировав ставшее уже ненавистным слово, собралась с духом и спросила:

— Зачем мы тебе? Чего ты хочешь добиться таким поведением? Совсем помешался на желании отомстить?

Корнев с порога обернулся и уже без улыбки, с напряжением, сказал:

— Мы поговорим об этом завтра. А сейчас — легла спать! И даже не надейся сбежать отсюда или хотя бы привлечь чьё-то внимание криками о помощи. Этот дом довольно старый, и построен он был на совесть. Стены здесь очень толстые, звукоизоляция отменная. Ты порвёшь голосовые связки, прежде чем кто-то услышит тебя! Да и контингент, Журавлёва, вокруг не тот, чтобы вызволять попавшую в беду девушку — местные алкаши, парочка наркоманов да несколько глухих бабулек, сбагренных сюда «заботливыми» родственничками.

— Я хочу к детям, — Белла снова заплакала. — Аня совсем маленькая. Она боится. Как и Саша. Прошу… — она умоляюще потянулась к Дмитрию.

— Закрой рот! — рявкнул тот, выходя из себя. — Ольга уложит их спать! Ничего с ними не случится, пока ты ведёшь себя разумно!

Корнев вышел, с силой захлопнув за собой дверь, и до Беллы донёсся скрежет ключа в замке. Она обессиленно опустилась на раскладушку и зарылась в ладони мокрым от слёз лицом. Перед глазами поплыли недавние события. Эдвард, беспомощно распластавшийся на снегу… его тихий мучительный стон и еле заметное биение пульса на его шее. Два заплаканных детских личика, удаляющиеся от неё под бдительным надзором Ольги. Пистолет, упирающийся в бок Беллы, пока она рыдает, провожая взглядом притихших от страха детей и не обращая внимания на холодный ветер, который превращает слёзы на её щеках в колючие льдинки. Что дальше? Как поступит с ними Корнев? Выживет ли Эдвард? Она нашла в себе силы поклясться дочери в том, что её папочка выздоровеет, но, положа руку на сердце, Изабелла и сама не знала, есть ли у мужа шанс выкарабкаться или ему суждено умереть на февральском морозе от гипотермии, не приходя в сознание? И кто теперь придёт ИМ на помощь, если нет абсолютно никакой возможности подать родным и друзьям хоть жалкую весточку? Пока все эти вопросы проносились в её голове, тело Изабеллы сотрясалось от рыданий, а в душе стремительно поднималась волна сильнейшей паники. Слёзы безостановочно катились из глаз и, просачиваясь сквозь прижатые к лицу пальцы, бежали по рукавам её пальто. Совсем ослабев, она упала ничком на раскладушку и заревела ещё громче. Звуки, вылетавшие из её груди, походили на вой раненого животного. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем связки опухли настолько, что Белла могла теперь только хрипеть и судорожно икать. Отёкшие и саднящие от солёной влаги веки опустились сами собой, и она, наконец, забылась в какой-то болезненной дрёме, не имевшей ничего общего с полноценным сном.

***

— Эдвард! — чей-то голос звучал рядом, перекрывая болезненный гул в черепной коробке.

Каллен простонал и с трудом распахнул тяжёлые, будто налившиеся свинцом, веки. Перед глазами плавало какое-то размытое пятно. Он моргнул раз, другой… Расплывчатый силуэт превратился в лицо Журавлёва-старшего.

— Живой, слава Богу! — выдохнул Николай.

— Что произошло? — выдавил Каллен, еле двигая непослушными губами.

— Я не знаю, — его тесть выглядел потрясённым. — Мы договорились с Беллой о встрече. Ты помнишь?

Эдвард кивнул.

— Я подъехал, увидел вашу машину и тебя, лежащего на снегу. Где Белла и дети?

— Белла! — Эдвард дёрнулся вперёд, приняв сидячее положение, и сразу зашипел от боли в левом боку.

— Эй! Полегче! — Журавлёв попытался его остановить. — Может, тебе вообще нельзя вставать.

— Белла! — снова выкрикнул Каллен, озираясь по сторонам и надеясь, что она вот-вот откликнется. От напряжения в грудной клетке его рёбра снова пронзила острая боль. — Аня! Саша! — позвал он. — Мы приехали сюда все вместе. Они не могли просто так взять и исчезнуть!