Журавлик - гордая птица
Шрифт:
Оставшееся время, отведённое на торжество, они проводят вместе. Потом Дмитрий провожает Изабеллу домой, не забыв пригласить её на свидание. И девушка соглашается…
Время бежит. Молодые люди встречаются уже несколько месяцев. Дима не скрывает того, что Белла нравится ему, сильно нравится. Он знает, что у неё есть двухлетний сын. Они проводят много времени втроём, устраивая походы то в кафе, то в главный городской парк, где совсем недавно появился новый детский городок с множеством горок, лесенок и качелей. Саша в восторге от Дмитрия! До недавнего времени в его жизни присутствовал только один мужчина — дедушка, отец Беллы. Но Дима — это немного другое. В понимании мальчика он тот человек, который может стать ему папой. Папой, которого у Саши никогда не было, и которого ему так хочется иметь…
Вот они, спустя полгода, уже живут вместе в квартире
— Квартира большая, места всем хватит. Да и мне без Саши будет тяжело. Так что, оставайтесь.
И Дмитрий кивает, как кажется Белле, с облегчением. Может, ей действительно кажется? Она поспешно выбрасывает дурные мысли из головы и с улыбкой смотрит на сына и человека рядом с ним, теперь уже превратившегося в её гражданского мужа. Они возятся на ковре в гостиной, строя из больших кубиков гараж для игрушечных машинок. Что она чувствует к мужу? Нет, она не испытывает к нему большой и страстной любви, но ей хорошо с ним, он нравится девушке. С Димой спокойно и легко. Да и Саша привязался к нему. А любовь… А что — любовь? Она уже была в её жизни. Огромная, заполняющая каждую клеточку тела, она чуть не сожгла сердце Беллы дотла, когда тот, кто был ей так дорог, отказался от неё, испугавшись, что расстояние от России до Америки станет для них непреодолимым препятствием. И, словно, подтверждая мысли Изабеллы, в комнате вдруг слышится детский смех, а следом за ним звучит: «Папа!»…
Вот одна из многочисленных ночей, когда Белле снова снится Эдвард. Девушка просыпается от ощущения горячей ладони на своей талии и не спешит открывать глаза, представляя себе: сейчас она поднимет голову и встретится с такими знакомыми глазами, отливающими зеленью лунном свете, пробившем себе дорожку сквозь щели в ночных шторах. Потом она всё же поворачивается к обладателю обжигающей её кожу ладони и видит перед собой другую пару знакомых глаз с радужкой почти чёрного цвета, которая не отражает, а поглощает частицы скупого ночного цвета. И тогда привычной волной накатывает понимание: не ОН, не тот, кто приходил к ней во сне. Не его имя она опять шептала, умоляя не покидать её. Несмотря на то, что Дмитрий знает её историю, он, как и любой другой мужчина — собственник. Поэтому Дима болезненно реагирует на звуки чужого мужского имени, вылетающего по ночам из уст спящей жены. И Изабелла понимает это, чувствуя вину перед Димой. И, когда он начинает свои пылкие, торопливые ласки, словно желая убедиться, что теперь она полностью принадлежит ему, а не какому—то мифическому Эдварду, Белла отвечает мужу так же эмоционально, принимая его условия, всей душой стремясь стряхнуть с себя осколки воспоминаний. Вот только освободиться из плена памяти получается далеко не всегда — Эдвард Каллен острой занозой держится в её сердце, не желая покидать его…
Саше уже четыре года. В его День рождения Дима приходит домой глубокой ночью, пропустив праздничный стол и визит родителей Беллы и Евгении, пришедшей поздравить обожаемого крестника! Муж в стельку пьян. Заплетающимся языком он сообщает девушке, что потерял очередную работу. И она не удивлена, только обречённо кивает: кто же будет держать человека, так часто в последнее время налегающего на алкоголь. Белла задумчиво гладит свой уже большой животик и молча глотает слёзы. Всё совсем не так, как казалось ей раньше. Дима изменился, стал грубее, часто задерживается где-то, приходя домой в приличном подпитии. Она вспоминает, как обрадовалась, когда узнала, что ждёт второго ребёнка. Проблемы с мужем тогда только начинались, и Изабелла списала всё на временный кризис в их отношениях — такое ведь часто случается в семьях. Узнав о её интересном положении, Дима отреагировал как—то вяло: не расстроился, но и огромной радости в его голосе не наблюдалось. Поняв, что у жены, в ответ на его реакцию, начинается истерика, он опомнился и принялся её успокаивать. Твердил, что всё будет в порядке. Он говорил, пряча глаза, что нужно дать возможность этому ребёнку появиться на свет, раз уж так вышло, что Белла забеременела. А молодую женщину не покидает чувство, что муж, бросая громкие фразы, которые, как ему казалось, смогут утешить её, сам себе не верит. И вот теперь, когда срок родов неумолимо приближается, она стоит в тёмной прихожей и, глядя на покачивающегося от опьянения мужчину, понимает, что лучше их жизнь не стала точно. Снова становиться милым и понимающим созданием Дмитрий определённо не собирается, добровольно пуская своё существование по наклонной плоскости…
Ане примерно месяцев восемь. Белла устало передвигается по комнате, укачивая
дочку. Она никак не хочет засыпать, беспокойно ворочаясь в маминых руках. У девочки режется уже второй зуб, и он, как и первый когда-то, доставляет малышке боль и дискомфорт. Муж где—то снова пропадает, не отвечая на телефонные звонки. Бабушка, время от времени заглядывающая к Белле, только горько вздыхает и негромко ворчит что-то о нерадивом отце, променявшем семью на сомнительные удовольствия на стороне. Наконец, когда Аня, обессиленная, всё же проваливается в сон, «нерадивый отец» появляется, принося с собой запахи перегара и женских духов, а потом, еле ворочая языком, начинает читать жене лекцию о правильном ведении хозяйства и воспитании детей. И вот тут нервы Изабеллы не выдерживают: в ту ночь она впервые выгоняет гражданского мужа из дома, в который раз в течение последние месяцев придя к выводу, что идея Дмитрия не оформлять официально их с Изабеллой отношения оказалась не такой уж и плохой.Спустя несколько дней он приходит с повинной головой, на коленях умоляя Беллу начать всё с начала. И она, вспомнив о дочери и о Саше, который всё ещё привязан к отчиму, соглашается и даёт мужу шанс исправить ошибки. Как покажет время, таких шансов впоследствии накопилось достаточно, но Дима, получая их большим авансом, не воспользовался ни одним. Он так и не удочерил официально Аню, хотя признание отцовства, как правило, является обычной практикой, если мать и отец ребёнка состоят в гражданском браке. Мужчина каждый раз откладывает это на более поздний срок. В конце концов, дочка Беллы так и осталась Анной Журавлёвой…
Ане пять лет, а Саше уже девять. К этому времени семейная жизнь Изабеллы Журавлёвой и Дмитрия Корнева уже давно напоминает американские горки. Несколько дней затишья и, как исключение из правил, отсутствие запаха перегара и ночёвки мужа в родной постели. Потом, как закономерность, неделя пьяных глаз и триумфальное появление под утро — вот то, из чего состоит теперь его жизнь. Вековая усталость и тяжёлое молчание — обычные составляющие реальности Беллы. Тихое осуждение со стороны Танечки, из последних сил сдерживающейся, чтобы не вмешаться. Закипающий от гнева отец при виде заплаканного в очередной раз лица дочери. Привязанность Саши к Дмитрию, на глазах превращающаяся в жгучую ненависть к человеку, столько раз обижавшему его мать. Всё накапливается постепенно, как снежный ком, грозя вот—вот взорваться и разорвать замкнутый круг.
Женька, часто появляющаяся на пороге с намерением прибить незадачливого мужа подруги, уже не скрывает своей злости и раздражения.
«Гони его прочь, Журавлёва! Сколько ты ещё намерена это терпеть? И почему ВООБЩЕ ты это терпишь?» — шипит она, сжимая кулаки.
Почему? Да Белла и сама не знает, почему. Может быть, из-за страха остаться одной. А может, она боится опять испытать то давнее чувство вины, лишив и второго своего ребёнка отца. А её муж понимает это. В нём, кстати, погибает неплохой психолог. Дмитрий часто во время ссор в красках рисует перед ней картины страданий дочери, оторванной от одного из родителей. И в это время его совсем не беспокоит факт, что Аня именно по его вине не знает, что означает выражение «мир в семье».
Изабелла задыхается от ощущения, что она находится под колпаком. Этот колпак прозрачный и пропускает свет. И, вроде, вот он — выход, только протяни руку и ударь посильнее по стеклянным стенкам накрывшего её плена. Только сил на это почему—то совсем нет.
— Знаешь, — тихо произносит Евгения внезапно осипшим голосом, — вот я сижу на твоей кухне, плююсь праведным гневом, требую справедливости, а сама… Я же ведь с Никитой развожусь.
— Женя! — поражённо выдыхает Изабелла. — Почему? У вас ведь всё было хорошо! Вы столько сделали, столько прошли, добиваясь возможности иметь детей!
— Вот именно, Белла, мы столько уже испробовали средств и методов! А сколько слёз я пролила, отчаиваясь всё больше и больше после очередной неудачной попытки, — бесцветным, шелестящим голосом шепчет подруга. — Ты же знаешь, что мы оба прошли полное обследование. С моим мужем всё в порядке, а вот со мной… Все врачи дружно твердят только одно: мои шансы забеременеть равняются всего нескольким процентам из ста.
Изабелла потрясена. Она прикрывает рот ладонью, пытаясь сдержать изумлённый возглас. Потом всё-таки находит слова, призванные утешить подругу:
— Никита так любит тебя! Даже если ничего не получится, он будет рядом. Женюль, я уверена: как бы он ни хотел иметь детей, он смирится, если ваши попытки ни к чему не приведут, потому что ты для него дороже всего на свете.
— Знаю, поэтому и подала на развод. Пойми, Никита — молодой парень. Он ещё найдёт ту, которая сможет подарить ему кучу детей, сможет подарить ему полноценную семью.
— Да и ты, вроде, далеко не старуха и даже ещё не женщина среднего возраста, — тихо произносит Изабелла, и голос её дрожит от обиды на Женькин пессимизм.