Журавлик - гордая птица

— Съезжу через несколько дней.

— Только сделай всё без скандала, прошу. Думай о том, что мы с тобой начинаем новую жизнь. А Изабелла твоя пускай варится в своей собственной каше и дальше перебивается от зарплаты до зарплаты, — умоляюще прошептала девушка, повиснув у Дмитрия на шее.

Он механически вернул ей объятья и, пока она счастливо вздыхала у него на плече, думал о том, что забыть не сможет ничего и никогда. Поэтому найдёт время и возможность отомстить бывшей жене.

***

Дмитрий появился на пороге у Журавлёвой через неделю после той знаменательной ночи. Было воскресенье, поэтому дверь ему открыла сама Белла, находившаяся дома. Увидев на лице женщины возмущение и злость, он раздражённо объяснил, что приехал за документами и оставшимися вещами. Анюты не было, она гостила у отца Изабеллы вместе с Татьяной Тимофеевной. Саша, выскочивший из комнаты при звуке голоса отчима, встал рядом с матерью, сжав кулаки, и настороженно наблюдал, как Корнев собирает свое имущество. Все попытки Беллы отправить мальчика в свою комнату закончились неудачей — он упорно не желал уходить, время от времени пытаясь встать так, чтобы Изабелла оказалась за его спиной. Его бывший отчим только усмехнулся, заметив, с какой настойчивостью мальчик защищал мать.

Собрав всё, что нужно, в большую сумку, он вспомнил об оставленных здесь документах. Дима забрал и их, спрятав в карман куртки. Оглянулся вокруг, дабы убедиться, что ничего не забыл, потом перевёл взгляд на Изабеллу. Она стояла в проходе комнаты, скрестив руки на груди, и не спускала настороженных глаз с бывшего мужа.

— Когда я смогу увидеть МОЕГО ребёнка? — с пафосом спросил мужчина.

— Не знаю, но точно — не в ближайшее время. Сначала я должна убедиться, что ты обрёл способность вести себя адекватно, а не продолжаешь срываться на окружающих по пустякам. Пойми, я не могу доверить тебе дочь, зная, в кого ты превратился сейчас, — объясняла Белла, стараясь контролировать свой голос, чтобы предотвратить ещё один скандал.

— Значит, я, по твоему мнению, не гожусь в отцы?! — не выдержал Корнев, срываясь на крик.

Белла сжалась в комок, но продолжала стоять на месте, глядя Дмитрию прямо в глаза.

— А твой бывший ухажёр, его папаша, — мужчина кивнул в сторону Саши, — тоже был недостойным кандидатом, раз ты спрятала от него мальчишку?! А, может, он сам не захотел иметь ничего общего с тобой и с тем подарочком, который ты ему преподнесла?

— Заткнись, — тихо, но угрозой прошипела Изабелла сквозь зубы, пытаясь удержать на месте сына, который вот—вот был готов ринуться на отчима с кулаками.

— Что ты дёргаешься? — спросил Корнев, обращаясь к Саше. — Думаешь, я не справлюсь с малолетним щенком вроде тебя?

— Тебе, кажется, пора, — процедила Белла сквозь зубы и махнула рукой в сторону входной двери. — Выход там, если ты вдруг забыл.

— Да пошли вы оба! — рявкнул Дмитрий и направился к выходу, волоча за собой сумку с вещами.

Уже рядом с порогом он обернулся и, недобро усмехнувшись, произнёс: — Думаешь, кто-то когда—то, будучи в здравом уме, позарится на такую, как ты? Наивная дура, да ещё с прицепом в виде двух отпрысков… А обо мне ты ещё услышишь!

Белла молчала. Она покрепче прижала к себе сына, подняла голову и одарила Дмитрия взглядом, в который постаралась вложить столько презрения к бывшему мужу, сколько накопилось у неё в душе за все годы их совместного существования. Так и не дождавшись от женщины никакого ответа и испытывая разочарование от того, что ему не удалось спровоцировать новый скандал, мужчина хлопнул дверью и удалился.

Он не видел, как Изабелла, облегчённо вздохнув, отпустила, наконец, слёзы, которые с трудом контролировала при Дмитрии. Он не видел, как Саша, обняв мать, долго успокаивал её, отчаянно шепча, что его мама — лучшая в мире. Он не видел, а если бы увидел, не оценил бы: Дмитрий Корнев не любил и не терпел женских слёз, ощущая при виде их только раздражение и злость. Только он сам знал, каких усилий ему стоило сдерживаться ещё тогда, когда Изабелла была беременна и часто плакала, идя на поводу у гормонов. Сжав зубы, Дима сначала пробовал успокоить её, а потом просто разворачивался и уходил, не справляясь с волнами накатывающей злости.

Время бежало вперёд, оставляя позади сентябрь, а потом и октябрь. В городе появились первые весточки зимы в виде слякоти от первого выпавшего, а потом растаявшего снега. Природа замирала, готовясь к самому холодному времени года.

Дмитрий Корнев не замечал этих перемен. Его мысли были заняты предстоящей поездкой в Сиэтл вместе с Настей. Они почти два месяца ожидали, пока будут готовы их гостевые визы. Корнев даже прекратил на какое-то время доставать звонками бывшую жену, отложив попытки в очередной раз испортить ей жизнь на потом.

Дядя Анастасии обрадовался возможности увидеться с племянницей и ещё в сентябре прислал приглашение на двоих. Его не удивило то, что девушка приедет не одна. В письме, отправленном по электронной почте, Настя представила Дмитрия, как своего жениха, что вызвало у гражданина США Михаила Кулагина бурную радость. Его любимая двоюродная племянница собралась замуж!

И вот, в самом начале ноября, день, которого так ждал Дмитрий, наконец, настал! Сегодня они вылетали в штат Вашингтон, где в аэропорту Сиэтла их должен был встречать вышеупомянутый Настин родственник.

***

Дмитрий, усталый и злой, спускался по трапу только что приземлившегося самолёта. Позади остались долгие часы перелёта и пересадка в Нью—Йорке. Дорога порядком утомила мужчину, и он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться, слушая счастливое щебетание Насти, которая успевала болтать на ходу и энергично тащить его за руку на процедуру прохождения таможни.

Когда со всеми бюрократическими проволочками было покончено, парень и девушка вышли к толпе встречающих. Настя вдруг взвизгнула и ринулась вперёд, через несколько секунд повиснув на шее у мужчины лет шестидесяти. Тот тепло улыбался и радостно обнимал её в ответ. По всей видимости, это и был Михаил Кулагин. Он имел такую внешность, словно сошёл с одной из иллюстраций к «Волшебнику изумрудного города», которые в далёком детстве часто рассматривал маленький Дима Корнев. Сюжет его тогда не особенно заинтересовал, а вот картинки… Они были такие яркие и красочные, что невольно запомнились ему на долгое время. Кулагин был похож на Гудвина, каким его изобразил художник в книжке: полноватый, невысокого роста человек с приветливым, чуть лукавым выражением на широком лице и с хорошо заметными залысинами на голове.

«Вам бы, дядюшка, ещё очки с зелёными стёклами, и сходство с „великим волшебником“ стало бы поразительным», — подумал Дмитрий, тяжело вздохнув, и приготовился к личному знакомству с Михаилом.

Когда Настя представила мужчин друг другу, Дима пожал протянутую ладонь родственника её спутницы. Улыбнувшись, Михаил взял чемодан девушки и повёл гостей на автомобильную стоянку, где оставил машину.

Они ехали уже несколько минут. Анастасия трещала без умолку, делясь с дядей последними новостями из жизни в России. Дмитрий же, не замечая мелькавших за окном автомобиля местных достопримечательностей, был погружен в свои мысли, бросая только скупые «да» и «нет» в ответ на вопросы своей спутницы. Он очнулся, только когда они подъехали к дому Кулагина.

Перед глазами парня предстал большой двухэтажный коттедж, по меркам Корнева, больше похожий на дворец, чем на обычный дом. Оказавшись внутри, он с восхищением рассматривал обстановку, переходя из комнаты в комнату. На первом этаже, кроме гостиной и кухни, оборудованной по последнему слову техники, находились две спальни. Поднявшись на второй этаж, Дмитрий обнаружил ещё несколько гостевых комнат. Здесь же находилась спальня хозяина, примыкавшая к его личному кабинету. Корнев вырос в небольшом селе под Тамбовом. Потом, будучи уже взрослым, он решил поискать счастья в Москве. Не выдержав ритма большого города, Дмитрий передислоцировался в Подмосковье, довольствуясь скитаниями по съёмным однокомнатным «хрущёвкам» вплоть до встречи с Изабеллой Журавлёвой. И сейчас он ощущал головокружение от непривычного ему простора, царившего в доме.