Журавлик - гордая птица

— Да, я знаю, прошло слишком много времени, и ты, должно быть… — Эдвард был взволнован, что до него не сразу дошёл смысл фразы. — Что?! Мне не послышалось?! Ты говоришь мне «да»?!

— Да! — кивнула Белла.

Каллен наклонился и взял её лицо в ладони.

— Белла, — выдохнул он и, не в силах больше бороться сам с собой, прильнул к губам женщины. Белла тихонько охнула и приоткрыла губы, чем Эдвард не преминул воспользоваться, углубив поцелуй.

— Спасибо, — шепнул он, когда нашёл в себе силы оторваться от Беллы.

— Но мы не будем спешить со свадьбой. Я даю тебе время передумать на тот случай, если ты вдруг поймёшь, что это слишком для тебя — брать на себя такую ответственность. — Изабелла в смятении отвела глаза, слегка прикусив нижнюю губу.

— Ты намекаешь на то, что я снова сбегу? — Эдвард опустил взгляд, но тут же поднял голову и, поддев пальцем подбородок Беллы, развернул её лицо к себе, заставив посмотреть прямо ему в глаза. — Так вот, милая, и не мечтай. Я уже говорил тебе, что ты не сможешь теперь от меня избавиться?

— Угу, — подтвердила она и уткнулась мужчине в грудь. — Подъёмный кран, окно, балкон, палатка, скауты — я помню.

— Вот-вот, и не забывай, — Каллен обнял Беллу и чмокнул в макушку. Потом он отстранил её от себя и снова поцеловал. Но в этом поцелуе, в отличие от предыдущего, было больше нежности, чем страсти. Их губы двигались неторопливо и бережно. Они не спешили. Он наслаждались друг другом, стараясь каждой клеточкой, каждым миллиметром кожи ощутить рядом родное тепло.

Они так увлеклись, что не сразу услышали тихое хихиканье. Эдвард и Изабелла отскочили друг от друга и одновременно уставились на Аню, которая, прикрыв один глаз, хитро улыбалась. Белла почувствовала укол совести — потерявшись в чувствах, они забыли о том, что находятся в детской.

— И давно ты не спишь? — спросила Изабелла.

— Не-а. Только что проснулась.

Каллен выдохнул с облечением.

— Мам, а что Сашей?

— Ему помогли в больнице, обработали ранку, — Белла ласково погладила девочку по руке.

— Это хорошо, — важно изрекла Анюта и хитро прищурилась. — Теперь я смогу уснуть, только если… Эдвард, почитай мне книжку, пожа-алуйста.

— Аня, уже поздно и… — начала возражать Изабелла, но остановилась, увидев, что Каллен уже вытаскивает с книжной полки сборник сказок.

Он присел на детскую кровать и открыл книгу. Аня придвинулась поближе к нему и закрыла глаза, приготовившись слушать. Белла пошла к выходу. Она уже закрывала за собой дверь детской, когда до неё долетел ровный, с глубокими бархатными нотками, голос Эдварда, читающего о нелёгкой судьбе Белоснежки, попавшей в немилость к своей злобной мачехе.

Спустя полчаса женщина, озадаченная тишиной в комнате дочери, заглянула спальню. Открывшаяся ей картина заставила сердце Беллы замереть от нежности. Эдвард Каллен спал, одной рукой придерживая на груди открытую книгу. Другую руку он положил девочке под голову. Анюта мирно посапывала у него на плече, а её кукла лежала на подушке рядом с лицом Эдварда. Волосы куклы двигались от дыхания Каллена и задевали кожу на щеке мужчины, время от времени заставляя его морщиться и фыркать во сне.

Белла подошла поближе и, поправила, укрыв мужчину и прильнувшую к нему дочку. Она протянула руку и забрала растрёпанную куклу, устроив её на полке, где сидело несколько игрушечных медведей и зайцев, так обожаемых Аней. Стараясь вести себя как можно тише, Белла покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Она ушла к себе в спальню, только теперь поняв, насколько была вымотана на самом деле. Сил хватило только на то, чтобы быстро переодеться и рухнуть в кровать. Ресницы её опустились сами собой, прикрыв горевшие от усталости глаза. Пережитое недавно потрясение сделал своё дело, и Белле не понадобилось много времени, чтобы провалиться в глубокий сон.

***

Каллену снилась Изабелла. Во сне она целовала его, скользя влажным горячим языком по его губам и ласково проводя носом по коже от скулы до мочки уха. Эдвард уже находился между сном и явью, не желая открывать глаза и возвращаться в реальность. Сначала ему было так хорошо, что он не заметил в поведении Беллы ничего странного. Но когда она начала облизывать не только его губы, но и нос, лоб и уши, Каллен напрягся, не зная, как реагировать на такие страстные порывы от обычно сдержанной и застенчивой женщины. А когда к облизыванию его лица добавилось ещё и восторженное и нетерпеливое повизгивание, мужчина, растеряв последние остатки сна, открыл глаза. Но вместо карих, потемневших от страсти, радужек из его грёз перед Калленом предстала нависшая над ним лохматая морда Фани, который и был тем, кто всё это время тихонько поскуливал, повизгивал ему в ухо и лизал его лицо своим шершавым тёплым языком, оставляя на нём приличную порцию слюней.

Эдвард ошалело помотал головой, не сумев в первый момент разобраться, почему обстановка вокруг была совсем не похожа на то, как выглядела его собственная комната. Около его плеча кто-то тихонько сопел. Он скосил глаза и увидел Аню. Девочка мирно спала, зарывшись лицом в мягкую ткань толстовки на его плече. Постепенно события вчерашнего дня стали всплывать в памяти мужчины. Видимо, он уснул рядом с Аней, так и не успев дочитать ей обещанную сказку. Появилось чувство неловкости, а потом — благодарность. Белла, скорее всего, не стала будить его, позволив переночевать в её доме. Вместе с этими ощущениями вернулась и вчерашняя тревога за сына, пережившего накануне не самые приятные моменты. Эдвард уже собрался встать и отправиться в комнату Саши, чтобы узнать о его состоянии, но, взглянув на часы, остановился. Воскресенье, семь утра… Скорее всего, мальчик ещё спал, как и все остальные в квартире. Все, кроме Каллена, разбуженного Афанасием, который всё ещё настойчиво требовал его внимания. Поставив передние лапы на край кровати, он толкал носом ладонь Эдварда и преданно заглядывал в глаза. Вдруг пёс исчез, сорвавшись куда-то, но через минуту вернулся, неся в зубах поводок — рулетку. Фаня положил его Каллену на грудь и снова уставился на него.

— Что, малыш, ты хочешь гулять? — поняв намёк, спросил мужчина.

Скорее всего, слово «гулять», Афанасий знал очень хорошо, потому что, услышав его, он замер, а затем слегка наклонил голову, навострив уши. Он снова приподнялся и просительно поскрёб передней лапой по предплечью Эдварда.

Каллен осторожно, чтобы не разбудить спящую девочку, поднялся с постели. Он уснул прямо в джинсах и толстовке, поэтому, собираясь попасть на улицу, должен был просто накинуть куртку и обуться. Выйдя в прихожую, мужчина быстро справился с верхней одеждой и ботинками, натянул шапку. Вытащив рулетку из зубов пса, он тихонько вышел за дверь, еле успевая за суетящейся от нетерпения собакой.

Фаня, одурев от радости, носился по двору, зарываясь носом в снег и фыркая, когда мелкие снежинки щекотали ему нос. Эдвард был приятно удивлён, что на прогулке ему ни разу не пришлось воспользоваться поводком. Сначала он опасался, что собака не станет слушаться малознакомого человека и начнёт упрямиться. Но Афанасий вёл себя идеально, с первого момента признав мужчину главным. Он откликался по первому зову и старался не убегать далеко от Эдварда, постоянно ища его глазами и следуя за ним, как привязанный. Зимний холод, сначала не особенно беспокоящий мужчину, постепенно начал пробираться ему под пуховик. Поэтому Каллен, удостоверившись, что Фаня покончил со всеми собачьими делами, готов был идти обратно. Он негромко свистнул псу, и они вместе поспешили вернуться в тепло квартиры. На пороге их встретила Белла. Выглядела она напряжённой, тихо разговаривала и постоянно прятала глаза.

— Crane, — Эдвард подошёл ближе и указательным пальцем осторожно поднял её лицо за подбородок, — что с тобой?

— Я… — Изабелла виновато улыбнулась, — услышала, как хлопнула входная дверь. Не обнаружив тебя в комнате Ани, я подумала, что ты решил уйти.

— Фаня просился на улицу, и я просто вывел его на прогулку, — успокаивающе шепнул мужчина, видя, как Изабелла пытается справиться с дрожащими губами.

— Я поняла. Теперь… поняла, — ответила она и залилась румянцем.

— Я уже много раз говорил и повторю снова: я никуда не уйду. Никогда. Больше. Не. Уйду, — произнёс Каллен чётко, выделяя каждое слово.