Журнал Наш Современник 2009 #1

То ли оттого, что выспался, то ли от этого романтического настроения, но в это утро Бунтов косил дольше обычного и добил-таки делянку, сделал то, что хотел. Поэтому и возвращался в слободу с настроением удачливого охотника, лишь вместо зримой добычи нес в себе доброе настроение, от которого хотелось летать. Правда, дома Валентина опять ошарашила:

–  Купцова сегодня ночью ограбили! Руку ножом порезали, когда он костылем отбивался!

–  На инвалида замахнулись! Вот твари! Милиция-то хоть знает?

–  Опять Мустафа по порядкам носится, да что толку. Все, конечно, Пи-чугина подозревают, а мать его клянется-божится, что он в Москву уехал на заработки. Вот и думай, кто это мог у нас сделать.

–  Какие-нибудь залетные… - сказал без всякого сомнения в голосе Андрей.
– Петух для отвода глаз уехал, а прежде своих дружков навел. Вот увидишь, как немного шумиха сойдет, так и он появится. Как пить дать!

–  И чего же ты молчишь-то? Сказал бы об этом Мустафе!

–  Спешу и падаю докладывать… Ему сообщишь, а он, быть может, с ними в сговоре. На другую ночь и подожгут. Не успеешь из огня выскочить!

–  Страсть-то какая… С сегодняшнего дня спать в дом переходи, а то нас с Данилкой прищучат, и крикнуть не успеем.

–  На вас не замахнутся - кишка тонка. Так что не переживай!
– постарался успокоить Бунтов жену, от слов которой сразу екнуло сердце, словно он уже лишился возможности бывать у Розы.

В сомнениях прошло несколько дней. За это время Бунтов с Валентиной перевезли высушенное сено из Долгой лощины, забив сарай под завязку, а остаток сложили копной за двором. А через неделю Бунтов подговорил Ко-ляню ехать на рынок.

–  Дело верное - поверь мне!
– убеждал Бунтов приятеля, предварительно побывав в Электрике и все разузнав там.
– Три мешка на твоем мотоцикле до рынка дотянем? Дотянем! А это полтора центнера. Вот и считай,

сколько они стоят? Почти четыре тысячи на двоих! Люди за такие деньги месяц вкалывают, а мы за одно утро заработаем!

–  Как все у тебя легко и просто!
– продолжал сомневаться Коляня.

–  Значит, согласен? По тебе вижу - согласен! Тогда держи краба!
– подал Бунтов руку хозяину.
– В пятницу вечерком ко мне подтягивайся, да сразу на мотоцикле.

Уходя от Фролова, Бунтов вдруг почувствовал, что устал убеждать его, словно это ему одному надо. "А ведь, коснись, деньги-то пополам будет делить, да еще и за бензин вычтет, поросенок!" - злился Андрей, но сколько бы он ни злился, а на душе все равно сделалось радостно, и с этим радостным чувством он возвращался домой. Даже не огорчила встреча с Пичуги-ным, торопливо шагавшим с легкой сумчонкой вдоль порядка. Поравнявшись, остановились, поздоровались.

–  Откуда путь держишь?
– спросил Бунтов, желая убедиться, что тот действительно ездил в Москву.

–  В столице неделю пожил, а толку никакого… На стройке работал, арматуру вязал на нулевом цикле.

–  Чего-нибудь заработал?

–  Дождешься от москвичей… Послушал я работяг, которым по два-три месяца не платят, забрал у бугра паспорт, сдал спальное место в вагончике и адью! Буду в Электрике устраиваться, на станцию проситься! Говорят, в охране места есть!
– Внимательно и, как показалось Бунтову, подозрительно посмотрев в глаза, Пичугин спросил: - Какие новости в слободе?

–  Ох, малый! Лучше и не спрашивай! Пока тебя не было, двоих ограбили, а Петрович в больницу с инсультом угодил. Парализовало мужика!

–  Ну, это еще при мне… А грабителей-то не нашли? Или опять наш Мустафа только за пропавшими курами гоняется?

–  Поди, найди их! Говорят, чьи-то залетные были!

–  Совсем шпана распоясалась, - притворно вздохнул Пичугин.

–  Обнаглели вконец!
– согласился Бунтов и поспешил расстаться с Пи-чугиным, потому что перед глазами стояла последняя встреча с ним в саду у Розы, едва не закончившаяся дракой.

Разговор с Бунтовым прибавил настроения Семену Пичугину, хотя он прекрасно знал, что произошло в слободе, когда получил от дружков по мобильнику условные слова "сенокос закончился" - сообщавшие о выполнении дела, на которое он сам и подбил их, и все организовал, чтобы хотя бы на воле заставить друганов подзабыть свое тюремное прошлое. И более они разговоров на эту тему не вели, потому что знали: коснись серьезная разборка, все их разговоры милиция представит в распечатанном виде в качестве доказательства их сговора. А так только можно мучиться догадками да подозревать. И подозревать, конечно же, его, Пичугина! Потому что более в слободе некого. Ведь о нем еще с весны начали ходить слухи, когда вернулся из заключения, что, мол, чужое белье с веревок снимает, что половину кур переловил у соседей - в общем, если что случалось в слободе плохое, сразу вспоминали о Петухе. "Думайте, что хотите, и сам я буду делать, что хочу!" - решил Семен, когда подошел к дому.

Мать, конечно, сразу кинулась с расспросами, но ему было не до нее. Ничего не стал объяснять, лишь попросил:

–  Хавчик есть?

Не по годам подвижная Вера Степановна, привыкшая к его блатным словам и кое-какие из них понимавшая, сразу засуетилась:

–  Сейчас яичницу поджарю… Я ведь не ждала тебя.

Не парься, мать! Яичница так яичница… Только пошустрей, а то надо в Электрик ехать, сейчас Бунтов сказал, что там места в охране имеются!

Будь его воля, Семен и от материнской еды отказался бы, вовсе бы домой не заходил, а из Москвы сразу отправился бы к дружку, бывшему в курсе всего, что произошло в Казачьей Засеке, но в деле не участвовавшему; лишь однажды Петух показал ему жилища Авдотьихи и Купцова. Для дела

другие пацаны нашлись. К ним и рвался теперь Пичугин, чтобы получить свою долю и погулять от души.

В тот же день с корешом Антоном Седым Пичугин сначала добрался с каким-то дальнобойщиком до города Кораблино, а потом, сменив машину, спокойно прибыли в другой город - Хупту, где их ждал корефан, у которого можно было перекантоваться и погулять. И оторвались они от души: вечером привезли с вокзала двух девах и гуляли с ними всю ночь. Под утро их выгнали, а сами спали до обеда. Проснувшись, опохмелились, поделили деньги и другим путем, чтобы не привлекать внимания, теперь уж через Скопин, вернулись в Электрик, где разбежались, кто куда, и затаились.

На другой день после своего вторичного возвращения в слободу, Пичу-гин вновь поехал в Электрик, так как была суббота, и он в эти дни пристрастился с Седым собирать "дань", как они называли свое немного устаревшее ремесло, о котором в больших городах и на больших рынках давно забыли. Правда, прессовали не сильно, с понятием, чтобы не настраивать против себя. В основном брали по сотне. С тех, кто торговал мясом, по три-четыре, а бабусек так и вовсе обходили стороной. Ну, если только когда малосольных огурчиков зацепят на закуску. Антона на рынке все знали, постоянные торговцы говорили с ним как со старым знакомым, чуть ли не с братом родным. А два-три месяца назад и Пичугин примелькался. В иные дни, когда Антон находился в сильном похмелье, Пичугин собирал деньги самостоятельно. В будний день выручал поменьше, в выходные - посолиднее и, конечно, не в один карман. Все знали о порядке на рынке, даже милиция, но все на это смотрели и будто не замечали. Ведь ребята не только собирают, но и за порядком следят. И действительно, никогда при них никаких ссор, ругани, не говоря уж о драках. Если вдруг кто-то с кем-то повздорит из-за места или еще из-за чего-то, то крепкий Антон сразу тут как тут: кого припугнет, кому под яблочко двинет, а кого и вовсе выкинет с рынка. Иди тогда и жалуйся администрации, доказывай свою правоту! Себе же дороже будет. Один такой привез в прошлом году продавать телятину, да подешевле других пустил. Народ сразу в очередь. Продавца того предупредили, а тот ни в какую: мол, мясо мое, за место я заплатил, по какой цене хочу, по такой и продаю, и отстаньте от меня! От него отстали, а не прошло и десяти минут, как появился шустрый пацан в натянутой на глаза бейсболке, плесканул из пузырька на мясо и - ходу, затерялся среди покупателей. Хватился мужик, а телятину бензином облили. И попробуй, догони малолетнего негодяя. Мужик тот даже в милицию заявлять не стал. Сразу все понял. Мясо в багажник и бежать с рынка. Только и видели его. Так что все это Пичугин знал и радовался, что сумел зацепиться на рынке, ведь до серьезных дел и к серьезным людям его не допускали, зная его поганое тюремное прошлое, из-за которого он носил позорное прозвище. Но это среди своих, а для всех остальных он - Семен. Он, хотя и плюгав, и вида почти в нем никакого, зато рядом молодой, крепкий Антон. Попробуй откажи такому!

В эту субботу все так и было, как всегда. Идут Антон и Пичугин по рядам, и вдруг Пичугин видит знакомую физиономию Бунтова!

–  Ба, какие люди!
– расплылся Петух в улыбке, увидев Андрея за прилавком, а рядом с ним Коляню, скучавшего на мотоциклетной люльке, и тому кивнул.

Увидев Пичугина, Бунтов на какое-то время растерялся, совсем не ожидая, что увидит знакомое лицо, да еще какое. Ведь, копая вчера с Коляней картошку и сегодня собираясь на рынок, он и предположить не мог, что встретит здесь Пичугина. А он, оказывается, вон чем промышляет, народ обирает!