Зима утраченных надежд

–В надежде… Одни утраченные надежды…– тоскливо сказала Алла.

–А лозунги тебе напомнить?

–Ой, не надо…– поморщилась Алла.

–Нет, напомню… «Советский человек – вечный строитель коммунизма!». Поняла?

–Что?

–Вечный строитель, понятно? Что этот коммунизм будет строиться вечно! Веч- но! Вечно! Вечно!– повторял Петр,

повышая голос каждым словом «вечно».

–Перестань, Петечка!.. Надоело!

–Или другой лозунг: «Все для советского человека, строителя коммунизма!», забыла?

–Не забыла… Только не расшифровали, что там подразумевается под словом «все»?

–Гм, ничего хорошего не предлагается, Аллочка!.. – В голосе Петра звучал металл.– Пятилетки, лозунги, съезды товарищей по партии с унылыми лицами, постоянный дефицит, низкие зарплаты, крепостная прописка, железный занавес, многолетние очереди на жилье, стройотряды, трудовые отряды городских жителей для уборки картошки в деревнях, гонка вооружений одновременно с постоянной болтовней о желании мира во всем мире, почти пустые магазины, ненужная регламентация всех сфер жизни, аресты и расстрелы тысяч людей… Достаточно или продолжить?

–Достаточно! Уже голова болит от этого разговора!– схватилась за голову Алла.

–Одни надежды на лучшую жизнь, одни утраченные надежды… И декабристы тоже раньше надеялись, что помогут своему народу улучшить жизнь, но их надежды не сбылись!..

–Не сбылись…

Алла помолчала немного, потом посоветовала своему любимому:

–Все-таки ты, Петенька, поосторожней бы в разговорах… Понимаю, что культа личности нет, но все-таки…

–Я с тобой сейчас только разоткровенничался,– признался Петр.– Хоть с тобой можно поговорить?

–Со мной можно… Все-таки твой отец считался врагом народа, так?

Петр сверкнул глазами, пристав:

–Его реабилитировали, забыла?

– Знаю, не сердись только.

Петр немного смягчился, говоря:

–Ладно… Понимаешь, страх у нас всех не исчез, к сожале-нию… Он вроде генетической болезни, он проник в наши клетки… Нельзя сказать, что хочу! Нельзя читать, что хочу! Нельзя говорить никому, что хочу повидать мир, поездить по разным странам!

–И я хочу поездить, особенно, Петенька, с тобой.

–Ты все переводишь на любовь…

Алла покачала головой:

–Петенька, ты забыл, что говоришь с женщиной. С любящей тебя женщиной.

–Не забыл, Аллочка… И еще. Эта надоевшая пропаганда везде! Коммунизм, видите ли, победит во всем мире! Ура, товарищи!..

–Ой, об этом, Петенька, хоть ни с кем не говори,– попросила Алла.

–Не такой уж я идиот, чтобы вслух сомневаться в победе коммунизма,– криво усмехнулся Петр.– Но ты ведь понимаешь, что коммунизм – сказка для дебилов!

–Почему? Я верю…

–Неужели веришь?

–Верю…

–Вот уж не догадывался.

–А что, не надо верить в коммунизм?– засомневалась Алла.

–Верь, как верят разным несбыточным сказкам. Несбыточ-ная мечта, надежда люмпенов и пьяниц: все разграбить и потом поделить поровну!

–Ну, зачем так резко?

–А иначе не получается… Все общее, даже раньше говорили, что даже жены должны быть общими!– засмеял-ся Петр.

–Ну, дошел до пошлятины,– поморщилась Алла.– Значит, с помощью радиоголосов понял, что происходит?

–Не только. Думал, сопоставлял.

– Что сопоставлял?

–Нашу жизнь и жизнь за рубежом. Говорил со студентами на фестивале. Кое-что читал из самиздата.

–Кого?– с ужасом спросила Алла.

–Ой, только не бойся… Солженицына читал.

–Ой, только не читай этот самиздат!– попросила Алла.– Посадят.

–Вот и наша хваленая свобода в действии…– снисходи-тельно усмехнулся Петр.– Не читай лишнего, не говори лишнего, ай-яй-яй, как бы чего не вышло…

–Просто я боюсь за тебя…– удрученно ответила Алла.– Петенька, ты – новый декабрист.

–Не похож.

–Очень прошу поосторожней веди себя! Знаешь, что наш Содафон стукачок?

–Нет, откуда знаешь?– полюбопытствовал Петр.

–Слышала.

–Слышала что?

–Слышала его разговор по телефону с кем-то. Подходила к его кабинету, а дверь была приоткрыта.

–И что?

–Достаточно того, что Солдафон очень уважительно и обстоятельно говорил. Мол, наблюдает за всеми, недозволенных разговоров в его редакции нет,– сообщила Алла шепотом.– А как что услышит, то непременно позвонит. В любое время суток, на что ему, кажется, ответили, что звонить следует только в рабочее время. Он ответил: слушаюсь. Вот кому он мог так ответить, если не кэгэбэшникам?

–М-да… Ты права… – пробормотал Петр, зевая.

–Ты зеваешь? Хватит разговоров ночью. Давай поспим.

–Устала?

–Тема не та для разговоров в постели. Спасибо за ночную политинформацию.

–Тогда спокойной ночи…– С этими словами Петр повер-

нулся на левый бок и закрыл глаза.

Глава 4

Выговор.

На следующий день Солдафонов вызвал Петра к себе, приказывая:

–Задание. Напишешь статью о стилягах.

Петр удивился:

–Статья о стилягах в рабочей газете?

–Черт собачий, не обсуждать! Пиши статью!– вспылил Солдафонов.

–Гм, а я могу отказаться?– осторожно спросил Петр, втайне удивляясь своей смелости.

–Не можешь!

–Но все-таки?

–Хочешь выговор получить?– вскричал Солдафонов.– Забыл, что статью о передовике не написал?

–Написал, но вам не понравилось.

Солдафонов произнес чуть мягче:

–Вот только с этим я согласен с тобой. Правда, твоя статья мне не понравилась. И ты знаешь, почему она не понравилась.

Петр промолчал.

–Повторяю: хочешь выговор получить?– деловито спросил Солдафонов.

–Не хочу.

–Тогда пиши статью!

–Но у нас же газета «Рабочий листок»,– попытался возразить Петр.

–Премного благодарен, интеллигентик, что напомнил,– презрительно усмехнулся Солдафонов.– А то я позабыл.

–Нет, вы помните.

–Тогда чего стоишь?

–А не хочу писать на эту тему,– ответил с вызовом Петр. – Не считаю эту тему важной.

– Гм, я спрашивал твое мнение, щенок?