Зима утраченных надежд

Петр покраснел от волнения:

–Хватит меня оскорблять!

–Статью будешь писать?

–Зачем писать такую статью? Осуждать молодежь, которая хочет хорошо одеваться?

–Хочет хорошо одеваться? Гм, наша молодежь разве раздета?

–Не раздета. Но не одета красиво.

–Вот как? И как же красиво надо одеваться?

–Вот когда приезжали иностранцы на Всемирный фестиваль молодежи и студентов, тогда я увидел. И все увидели.

Солдафонов тихо грязно выругался, потом процедил сквозь зубы:

–Болтун!.. Занимаешься буржуазной пропагандой!

–Что вы, Ефим Сергеевич!– всплеснул руками Петр.– Даже не думал я…

–Иди писать статью!– перебил Солдафонов.

Однако Петр упрямо повторил:

–Не считаю эту тему важной. Не вижу необходимости такой статьи в рабочей газете.

–Вот черт собачий!.. Такая статья, осуждающая проявление мещанства, критикующая

наших несознательных юношей и девушек, которые стали бездумно подражать буржуазным подонкам, очень нужна в рабочей среде! – твердо заявил Солдафонов.– Надо думать нашей молодежи не об одежке, а о своих мозгах!

–Кажется, вы позабыли слова Чехова,– ответил с досадой Петр.

–Вот как?

–Позабыли.

–Ты считаешь меня неграмотным?

–Чехов говорил, что в человеке все должно быть прекрасно. И душа, и мысли, и одежда.

Солдафонов помолчал минуту, потом заметил брезгливо:

–Грамотность свою, интеллигентик, хочешь показать? Приказ слышал?

–Слышал, но не хочу об этом писать. Кажется, вы напоминаете мне человека в футляре.

–Черт собачий, ты издеваешься надо мной?

–Даже не думал… Извините, но нельзя уподобляться человеку в футляре: то нельзя, это нельзя. Красиво одеваться нельзя, говорить то-то и то-то нельзя,– ответил неприязненно Петр.

Солдафонов, наверно, никогда не слышал таких слов в свой адрес, поэтому минуты три сидел с выпученными от удивления глазами, не зная что ответить своему редактору. Потом он отрезал, постукивая пальцами по столу:

–Хорошо, Петенька. Получишь сегодня выговор.

Петр кивнул и вышел быстро из кабинета главного редактора.

Алла, увидев покрасневшего Петра, вопросительно – грустно и с готовностью участия спросила его:

–Опять неприятности с этим Солдафоном?

–Опять…– вполголоса ответил Петр.

–Что на этот раз?– вмешалась Вера Степановна, продолжая печатать на машинке.

–Он поручил мне писать статью о стилягах.

–Понятно… А ты отказался?– догадалась Алла.

–Отказался. Выговор объявит.

Вера Степановна прекратила печатать, говоря очень серьезно:

–Напрасно, Петр. Напрасно вы отказались писать статью.

–Но я не хочу об этом писать! Я не считаю эту тему важной!– резко возразил Петр.

–А выговор, Петенька?– покачала головой Алла.– Тебе он нужен?

–Нет, совсем не нужен.

– Тогда пиши статью.

–Я не могу об этом писать. Сам хочу ходить в красивой одежде.

–Тогда почему я не вижу тебя в ней?– удивилась Алла.

–Денег не хватает… И нет красивой одежды в магазинах.

Вера Степановна назидательно сказала:

–Петенька, не ту профессию себе выбрали. Журналист пишет не всегда, о чем хочет писать. Журналист работает в команде. В редакции газеты, журнала. Он выполняет

поручения главного редактора.

–И что теперь? Ломать себя, да?! Писать по заказу?– негодующе спросил Петр.

–Знаете, Петенька, все журналисты пишут часто не о том, о чем хотят писать,– так же сказала Вера Степановна.

–Ломать себя, да? Писать по заказу? – злобно повторил Петр.– Понимая, что не стоит об этом писать? Что тебе противно осуждать то, что осуждения не заслуживает?! Зачем осуждать и высмеивать молодых, если они хотят выглядеть ярко и красиво? Зачем постоянная регламен-тация везде и во всем?!

Вера Степановна слегка вздохнула и продолжила печатать.

А Алла подошла к Петру, погладила его по голове, шепча:

–Соглашайся, новый наш декабрист. А то выговор получишь. И Солдафон на тебя настучит.

–Нет и еще раз нет!– стоял на своем Петр, садясь за стол.

–Как знаешь…– пожала плечами Алла, тоже садясь за свой стол.

Через полчаса Солдафонов вновь вызвал Петра к себе.

–Ну-у… – протянул Солдафонов, пристально глядя на вспотевшего и покрасневшего Петра.

Петр решил помолчать, не ожидая ничего хорошего.

–Ну, чего молчишь, черт собачий?– процедил сквозь зубы Солдафонов, закуривая папиросу.– Куришь?

– Не курю.

–А чего так?

–Не люблю,– коротко ответил Петр, смотря в сторону.

Ему был противен грубый, наглый Солдафонов, который пренебрежительно относился к своим сотрудникам и не считался ни с кем в редакции.

–Слушай, ты забыл, где зарплату получаешь?– поинтересовался Солдафонов.

–Вовсе нет.

–Не забыл, значит? И где ты ее получаешь?

–В своей стране.

–А поточнее?

–В СССР.

–А еще точнее?

–В Москве.

Солдафонов засмеялся:

–Похоже, ты вспомнил старую игру: «Жарко, холодно», да? Щенок, детство твое закончилось! Забыл, что получаешь зарплату в моей газете?

Петр усилием воли сдержался, чтобы не ответить грубо главному редактору.

–Молчишь, как партизан?– продолжал Солдафонов.– Папиросы не куришь? Может, предпочитаешь сигареты «Кент»?

–Я ж не курю…

–Помнишь стишки: «Сегодня куришь сигареты «Кент», а завтра ты вражеский агент!»?

–А при чем…

–Черт, при том! Сначала тебя соблазняют одеждой, западными сигаретами, а потом вербуют!– закричал Солдафонов.– Твисты всякие танцевать хочешь, да?

Петр пожал плечами, ничего не ответив главному редактору.

–А чего на меня не смотришь?– допытывался Солдафонов.– И не говоришь, не отвечаешь мне?

– Зачем на вас смотреть?

–Чего на меня не смотришь?