Зима утраченных надежд
Шрифт:
Большие, карие глаза Рылеева сверкнули, он резко взмахнул рукой, будто рубанул кого-то острой саблей. Ожидания Рылеева были напрасны – вновь кто-то из офицеров засмеялся, а сидящий рядом Косовский попросил его отказать от пустой затеи ввиду того, что выглядит все глупо, ничего не выйдет, одна трата денег, к тому же охотников ехать в далекую Америку среди дворян не сыщешь. Несколько минут Рылеев слушал реплики офицеров, не отвечая им. Дождавшись тишины, бледный от гнева Рылеев отчетливо сказал, смотря вдаль, будто видит далекую американскую колонию:
–Mon dieu! Вы не правы, господа!.. Пока вы не знакомы
Офицеры наперебой стали спрашивать Рылеева:
–А вы?
–Неужели вы, Кондратий Федорович, станете знамени-тостью?
– Кем вы станете? Знаменитым полководцем?
–Или новым миссионером в далекой Америке?
–Я очень надеюсь, что мое имя займет в истории нашей России несколько достойных страниц!– ответил с гордостью Рылеев.
Если б в этот момент кто-то бы снова засмеялся, Рылеев, не долго думая, вызвал бы такого насмешника на дуэль, но, к счастью, никто не засмеялся. Рылеев очень хотел
поделиться со своими сослуживцами своими мыслями, поэтому он продолжал:
–Умоляю, господа, послушайте меня внимательно! Куда стремятся мои помышления!.. Наше отечество ожидает от нас общих усилий для блага его! Сами только что говорили о несправедливостях, сами видите, сколько зла вокруг, господа! Надо все стараться уничтожать оное зло во славу нашей России!
Конечно, призыв Рылеева был ясным и понятным всем, но офицеры воздержались от комментариев. Только один Косовский похвалил Рылеева:
–Mon cher, quell style! Quelle force!
Некоторые сослуживцы Рылеева находили его незаурядным человеком, зная, что он много читает и занимается сочинительством. За спиной они называли его «новым гением». Однако находились и такие, которых раздражала горячность Рылеева в спорах, обсуждениях, в которых он ставил свои мнения превыше остальных.
Капитан Любецкий, лет сорока, с пышными закрученными кверху усами, поинтересовался:
–Скажите, Рылеев, неужели вы недовольны своей судьбой?
–Гм, почему же?
–Полагаю, судьба вас бережет,– продолжал Любецкий,– ни пуля, ни огонь, ни вода вас не берут. Vous etes un heros!
– Судьба, как уверен, благоприятствует мне, oh mes bons, mes bons amis! Она оказывает приятное покровительство, ведя к заветной славной цели моей!– радостно воскликнул
Рылеев.– Много я успел подумать, господа! Много еще предстоит потрудиться, но нужны сотрудники.
Вновь раздались вопросы заинтригованных офицеров, стремящихся узнать ответ Рылеева:
–Цели?
–И какая ж ваша цель, Кондратий Федорович?
–Гм, сотрудники?
Один из офицеров предположил:
–Верно, вы желаете основать масонскую ложу?
–Non! Вовсе нет,– коротко ответил Рылеев.
–Мы готовы посочувствовать вам, Рылеев, даже помочь, но без поездки в Америку!
–Рылеев, вы стремитесь к великому, прекрасному, истинному! Ставите себе высокие цели! Но мы считаем, что вы такой же, как и мы! Не лучше и не хуже! Поосторожней бы, Рылеев, chevalier sans peur et sans reproche!
А Косовский осторожно добавил:
–Кондратий Федорович,
право, вы спаслись от пуль и потопления на войне. Не считаете ли сие знаком судьбы, которая вас бережет?–Возможно…– ответил вполголоса Рылеев.
Косовский припомнил эпизод встречи Рылеева со знаменитой прорицательницей – мадам Ленорман в Париже. Когда Ленорман взглянула на ладонь Рылеева, она мгновенно оттолкнула ее с выражением ужаса на лице, отказываясь что-то предсказывать ему. Однако Рылеев настаивал. Тогда мадам Ленорман вновь взяла ладонь Рылеева и начала долго всматриваться в нее. Рылеев покорно ждал ее ответа молча. Через минут пять прорицательница ответила ему удрученно, не глядя на Рылеева:
–Вы умрете не своей смертью, mon ami…
–Похоже, меня убьют на войне?– предположил Рылеев.– Ne me tourmementez pas!
– Non, mon ami…
–Гм, я теряюсь в догадках, мадам, ответьте, прошу и склоняюсь к вашим ногам в ожидании предсказания!
–Не пытайте меня,– тихо попросила Ленорман, смотря в сторону.– Уходите. A l’instant.
–Non, non, madame, avouez!– настаивал Рылеев.– Меня убьют на дуэли?
–Non! Adieu!
Больше Ленорман не сказала Рылееву ни слова. Будучи в Париже, Рылеев не придал значения словам предсказательницы, но его друзья потом часто вспомнили это страшное предсказание…
–Пустое!– отмахнулся Рылеев.– Госпожа Фортуна меня бережет!
–Да, Рылеев,– вставил Любецкий,– думаю, у вас нет цели.
Рылеев покачал головой, говоря весьма горячо:
–Что ж, господа, вы вольны думать, как вашей душе угодно. Но замечу: остаетесь в заблуждении. Но попом-ните мои слова, господа: уверен, что имя моя займет в истории России свое заметное место!
Кое-кто из офицеров назвал ответ Рылеева безумием, после чего все разошлись.
Молодой прапорщик Рылеев пока решил не рассказывать офицерам о своей цели, лишь призывая их к борьбе против несправедливости. Временами он с жаром говорил о лихоимстве чиновников, ругал судопроизводство, крепостничество, ратовал за свободомыслие и равенство всех в России, ругал временщика Аракчеева, не касаясь лишь царя.
–Не надо подчиняться тупым и жадным чиновникам,– часто говорил Рылеев своим сослуживцам,– надо стремиться к всеобщему равенству! Идти по пути здравого рассудка!
Капитан Любецкий, услышав как-то призыв Рылеева к всеобщему равенству, язвительно осведомился:
–Господин Рылеев, вы очень часто толкуете нам о всеоб-
щем равенстве. Может, вы сами нам покажете пример: пойдите и почистите сапоги и платье вашему денщику Ефиму. Милости просим, а мы, любезный нам Рылеев, сие посмотрим!
Ничего не ответил на это Рылеев, лишь слегка усмехнулся.
Сослуживцы молодого Рылеева даже не догадывались о всех думах его, да и он сам пока не сообщал им всех замыслов. Но то были думы будущего декабриста, который выйдет на Сенатскую площадь в Санкт- Петербурге вместе с другими единомышленниками, чтобы свергнуть царя. А для сослуживцев Рылеев являлся лишь прапорщиком конной артиллерии и бедным дворянином. Как часто то бывает, окружающие не замечают величия или гения своих современников, ведь они пока не совершили своих подвигов, что им предназначено Госпожой Фортуной!