Зимний Фонарь

— Это Тсейрик, — вновь наполняя рюмки непенфом, отзывается с улыбкой Аврора. — Он никогда не скупится на чаевые, чтобы его не беспокоили зря.

— Ну и имечко, — глухо усмехается Анастази. — С таким бы я сама не хотела, чтобы меня беспокоили почём зря.

— Неплохо, — хмыкает Четырнадцатый и, собрав выручку, вместе со стаканом относит к барной стойке. Передав всё барменше, берёт рюмку и говорит: — Надеюсь, это не мы его спугнули. Выпьем за таких щедрых клиентов!

Тост встречается единогласным одобрением.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

Чековский проезд 12-12

12-22/994

День начинается с головной боли и удушливого запаха перегара.

Когда Анастази просыпается, стрелки часов близятся к двум. За окном ослепительный солнечный день, и девушка, заслоняя ладонью глаза, скидывает с себя одеяло. Морщась, она осторожно садится. Замечает на руке синяк. Хмуро оглядывает комнату. Обнаруживает на прикроватной тумбочке стакан воды, обезболивающие таблетки и записку: «выжри меня».

Каждой вестнице полагается келья в Санктории, однако среди названных сестёр немногие живут там на постоянной основе. После инициации в качестве Чёрной Зари Анастази честно прожила под землёй около полугода, но отсутствие отопления с последующими болезнями сделали своё дело — почётному крову была предпочтена небольшая квартирка с тёплыми полами.

Среди вестниц есть чтящие все каноны и соблюдающие правила, но с балтийкой те предпочитали не связываться. Для них Лайне была чужой — по происхождению, взглядам и поведению. Равно как и старшая сестра.

Поначалу Анастази опасалась, что Вейнберг её сдаст. Впрочем, переживания оказались напрасны — старшая сестра сама предпочитала кельям современные апартаменты. Дабы скрыть переезд от Верховной, арендовано всё было на Четырнадцатого. Вместе они по итогу и жили.

— Покровительница! — отвешивая поклон, шутливо приветствует девушку Четырнадцатый, когда та выходит на кухню, и зевает. Анастази упирает руки в бока и недовольно смотрит на соседа. На плите жарится яичница. — Ля, да ладно тебе, расслабься. Хочешь узнать, что было ночью?

Было бы чудесно, думает Лайне. Вторую половину дня она помнит отвратно. Пара литров непентеса сделали своё.

— Выкладывай.

— Так, с чего бы начать?.. Ля, ну, в общем, для начала, мы с тобой хорошенько так надрались. Ты начала изливать душу, что тебе несвойственно… но я ничего не запомнил, так как изливал свою душу. Затем ты сказала, что никогда не была с мужчиной…

— Что?! — смущённо восклицает Анастази. — Я так и сказала?

— Да, а потом ты начала раздеваться.

— О деми… Только не говори, что…

— Да не ссы, подруга, я тоже никогда не был с мужчиной, — похлопав покровительницу по плечу, отзывается Четырнадцатый и разливает содержимое кофейника по кружкам. Только Анастази успокаивается, как собеседник обстоятельно присовокупляет: — Но я тоже решил на всякий случай раздеться.

– [Зачем]?!

— Ты собираешься меня перебивать или всё-таки дашь рассказать? — с улыбкой возмущается Четырнадцатый. — Так вот. Мы плавно перешли в спальню. Включили музыку, легли… начали целоваться… — Лайне то краснеет, то бледнеет. — Потом ты сказала, что я колючий, и вообще, что так невесело. Мне пришлось долбанных полчаса рассказывать тебе анекдоты.

— Анекдоты? Ты серьёзно?

— Да я сам был в шоке! Никогда раньше не встречал женщин, которые настолько любят низкопробный юмор. Затем, главное, я поворачиваюсь такой к тебе, ожидая продолжения… но ты! Ты уснула… — Анастази с облегчением выдыхает. — А поскольку ты заснула на моей половине, я, как истинный защитник… ну, я просто столкнул тебя с кровати.

— Так вот откуда у меня синяк, — потирая ушибленный локоть, морщится балтийка. — Но зачем? Ты же мог меня просто разбудить.

— Вообще это вышло случайно, но было смешно: ты потом попыталась мне отомстить и начала бить подушкой… При этом ты залезла на меня, ну, а я же такой обаятельный, что мы снова начали целоваться, но дальше, как бы то ни было, не зашло… я уснул. Судя по тому, что мне что-то сопело в ухо, и было тяжело дышать, ты тоже отрубилась. Вот, собственно, и всё.

— В твоей чести я не сомневалась… почти, — отзывается девушка и неловко улыбается. — Ну, видимо, спасибо?

— И тебе спасибо, — усмехается гард и вскидывает бровь. — А теперь отойди не-емного в сторону, я включу телевизор.

Новости по карпейскому каналу.

Из проклятия Живамиж становится благословлением. Название города, в который поместили её мощи, пока засекречено, но из свежей статистики следует, что в следующем году местными прогнозистами ожидается демографический взлёт. Несмотря на призывы некоторых демиологов не торопиться, всё больше людей выступает за «распространения дара Матери Жизни».

— Ля, да куда ж ещё больше? — под нос бубнит Четырнадцатый, раскладывая яичницу по тарелкам. — И так уже несколько миллиардов…

В репортаже используются не только записи с митингов в поддержку Живамиж, но и изображения самой деми. На фото и видеоматериалах Анастази видит отвратительного вида существо, лишь отдалённо напоминающее человека. Это первый гигант, Восхождение которого пришлось на жизнь Лайне.

— Ну и страхолюдина… — с отвращением шепчет девушка и невольно соглашается с экспертами телеканала: — Что-то я тоже сомневаюсь, что от такой штуки может появиться что-то хорошее… Переключи, а? Может, хоть где-нибудь не будет об этой… деми.

Сказано — сделано.

Под лозунгом справедливости по другому региональному каналу освещают недавний инцидент в Синекаме — крушение транспортировочного «Снегиря» с цистернами элегического токсина.

«Несмотря на то, что серьёзной утечки обнаружено не было, элегический фон в окрестностях Стагета ухудшился», — дополняет диктор репортаж. Тогда вестница вспоминает, о чём именно изливала душу. Что собиралась сделать прошлым днём.

При одной мысли о побеге щиплет порез. Задумчиво касаясь щеки, Анастази отворачивается от телевизора.

— Это ты туда собиралась поехать? — лопаткой тыча в экран, интересуется Четырнадцатый и поворачивается к плите. — Ну, как видишь, всё там нормально, а тот ролик… Да мало ли «уток» в интернетах, забей.

— Чет, — шепчет балтийка, — я должна туда поехать.

— Что? Даже вопреки предвестнице? — беззаботный тон вмиг сменяется серьёзным. — Мы же вроде решили, что эта игра не стоит свеч.

К сожалению, Четырнадцатый не владеет Словом. Он не может остановить покровительницу, когда та вместо завтрака несётся в комнату. Хватает с пола дорожную сумку. Распахивает шкафы и комоды в поиске вещей.