Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
– А что же мне делать, пока не найдется способ вернуть меня обратно?
– Знаешь, тебе это не понравится, но пока что, ты являешься наместником Лысовки, да и лес к тебе не особо приветлив. А посему предлагаю вернуться обратно и сказать, что ты был нами успешно излечен.
– Я не останусь там один!
– Ни за что! Скажем твоему гадкому советнику, что мы должны приглядеть за тобой. А теперь поехали в деревню. Как ты там говорил Олег? Очень хорошая поговорка есть про утро.
– Утро вечера мудренее.
– Именно!
***
–
– Он все еще не похож на себя. Такой разбитый.
– Послушайте, уважаемый советник, желаю вам никогда не узнать, что значит переболеть волчьей лихорадкой. То, что он подавлен и расстроен, это самое меньшее, что могло с ним случиться. К счастью, это поправимо.
– Он станет таким как прежде?
– Конечно. Под нашим чутким присмотром.
– Вы собираетесь остаться здесь? Оба?
– Только до тех пор, пока он окончательно не окрепнет.
– Я… Мы вам крайне признательны, но, поймите наше положение. Подать, оброки, все эти сборы нынче так сильно давят…
– О, что вы. Никакой награды мы не возьмем. Поселите нас в свободной комнате в усадьбе и кормите два раза в день, а может и того меньше. Мы часто будем отсутствовать. Нам придется собрать целый урожай целебных трав, чтобы вернуть прежний настрой наместнику, а, некоторые из необходимых нам трав, настолько редки, что придется забраться в самую чащу леса.
– Комната и обед, один раз в день, - задумался Мокроус, - что ж, это можно.
– Вот и порешили. А теперь, позвольте откланяться. Тяжелый выдался день.
– Да, да. Можете занять комнату справа от лестницы.
– Увар! – позвал Теодор Кительсон.
Олег стоял неподалеку от усадьбы и смотрел, на спящую деревню. Мыслями он отправился в далекое детство, когда они жили с Сизым, в небольшой избе, от которой остался только пустырь поросший сорняком.
– Увар!
– Да? – откликнулся он.
– Пошли спать. Любезный Мокроус разрешил нам остаться в усадьбе.
– Неужели? Уже иду.
***
На следующий день, Теодор Кительсон и Олег отправились еще до восхода солнца в Глухой Бор, на поиски загадочного тома. Они дали наказ Лешему не покидать комнату под предлогом того, что у него очень сильно болит голова и видеть он никого не желает. Найдя в лесу знакомую тропу, они вышли по ней на выжженную землю, но никакой ивы там не нашли. Только голая земля, покрытая опаленной коркой и пеплом. Не было и гигантской ямы, в которую днем раньше спускался Олег. Так они и вернулись ни с чем.
– Меня теперь казнят, как убийцу людей! Я погибну человеком! – сказал Леший и упал на пол в отчаянье, чувствуя, что попал в ловушку – человеческие эмоции со всей силы атаковали его незакаленную душу.
Олег сидел, на стуле, мрачный как никогда. Теодор Кительсон смотрел через пыльное стекло, на деревню. Он протер его рукавом, и как по волшебству, в его голове забрезжила мысль,
еще тусклая, словно болотный огонь, но он ощутил в ней силу.«Не все потеряно», - решил он.
– Далеко не все! – сказал он вслух.
Часть III - Глава 23
– Сколько можно? – Князь подскочил с трона.
Спорящие купцы замолкли и пали ниц. Приближенный князя зашумели на мерзавцев, что разозлили Его Святейшество.
– Значит так. Как я скажу, так и будет. А скажу я следующее. Писарь, пиши мое решение. Повелеваю, все то зерно, что было намерено продано втридорога, под предлогом его чудодейственности, изъять в пользу князя. То есть в мою.
Коротышка-купец, у которого только что отобрали последнюю партию зерна, невольно пустил слезу.
– Купец, который нажился на этой продаже, - продолжил князь Златолюб, - обязан будет по исходу трех дней вернуть все золото обратно. Все до последнего гроша!
– Помилуйте! – залепетал второй купец, но замолчал под грозным взглядом князя.
– До последнего, слышишь? Если купцы будут обманывать даже своего брата, что же тогда будет?
– Но ведь он сам…
– Перечишь? Стража!
Два крепких молодца подбежали к наглецу и взяли его под руки, ожидая приказа. Второй купец, кланяясь, выбежал из залы.
– Десять палок ему!
– Я же всего-лишь…
– Двадцать. Все, уведите его, пока он не заговорил себя насмерть! Кто там следующий?
– спросил князь советника, стоящего подле трона.
Тот глянул в записи, откашлялся и прошептал что-то на ухо хозяину. Князь выпрямил спину и жестом дал знать, что готов принять следующего.
Теодор Кительсон, смотрел за этим действом через крохотную щель в двери.
– Лучше лишнего не говорить, - обратился он к Олегу и Лешему, стоящим неподалеку.
– Тот бедолага схлопотал двадцать палок, что бы это ни значило.
– А что с первым купцом? Ты услышал, что с ним? – спросил Олег.
– Вернут все золото, правда, зерно изымут в пользу князя.
– Похоже, что князь, не так уж и несправедлив.
– Увидим. Теперь наш черед. Стражник идет. Бокучар, вы готовы?
Леший бубнил себе под нос заученный текст. Глаза его бегали из угла в угол, словно по листу бумаги. От переживания он гнул пальцы, и те звонко хрустели.
– Он так себе пальцы сломает, когда-нибудь, - сказал Олег на ухо Теодору Кительсону.
– Он еще не научился справляться с волнением.
– Наместник Бокучар! – прокричал вышедший к ним стражник.
Кроме троих друзей в комнате никого не было, но стражник позвал их так, словно они ждали своего череда прямо в Лысовке.
– Пошлите, Бокучар, - сказал Олег и осторожно коснулся плеча наместника.
Леший вздрогнул.
– Уже?
– Не переживай. Скажи то, что должен, а дальше мы сами.