Злобный леший, выйди вон!

– Зачем ты пустил его за стол?

– Будь дружелюбней. Что с тобой?

– Ничего, ничего, - сказал Василий. – Я хочу вам кое-что разъяснить. Я не набиваюсь к вам в друзья, ни в коем случае. В моих делах лучше не иметь друзей вовсе.

– Ваших делах?

– Именно так. Но сначала, я хотел бы знать, имеете ли вы вкус к золоту?

Олег попытался сказать, куда, по его мнению, купец Василий может засунуть свое золото, но Теодор Кительсон опередил его.

– Конечно, а кто же не имеет?

– Вы удивитесь, но у многих он отсутствует напрочь. Ведь я говорю не о том «вкусе», который заставит вас тут же потратить все до последнего златца на яства и женщин. Отнюдь. Я говорю о том «вкусе», что ведет туда, где этого золота больше. О том «вкусе», что открывает другие края и страны. О том вкусе, что вечно зудит где-то внутри и толкает на риск. Есть он у вас?

– Предположим, да, - сказал Теодор Кительсон.

– Тогда я в общих чертах обрисую мое дело к вам. Все, что я сейчас расскажу, имеет слабый вес, но в будущем… в общем, кто знает, как оно выйдет.

– Смотри, Захар, он уже начинает юлить. Гони этого лиса из-за стола!

– Тише, Увар, пусть говорит.

– Чтобы вы мне немного больше доверились, я сделаю вид, что не помню, как встретился с Уваром в корчме, и как он представился мне Олегом. Это ваши тайны и они мне ни к чему. Как говорил мой отец: «Чужая тайна карман не наполнит». Честный был мужик.

Теодор Кительсон не знал об этой истории и посмотрел на Олега.

– Я продолжу. Допустим, что я очень скоро окажусь в Царьгороде, где с недавнего времени расположилась купчая палата. Там я получу очень важный документ, дающий мне право торговать с заморскими странами.

– Снова «допустим»?

– Да, мы только допускаем. В случае чего, я буду настаивать на том, что вас никогда в жизни не видел. Но вернемся. Дальше, я должен буду отправиться в торговую кампанию где-то на полгода-год. Исход ее мне заранее неизвестен, но если все пойдет как надо, то я вернусь с весьма ценным грузом.

– Так.

– Груз этот естественно будет соответствовать документу, выданному мне в купчей палате.

– Но не полностью? – спросил Теодор Кительсон.

– Вы правы. Кое-что я привезу в Тридевятое Царство на свой страх и риск. Однако этот товар может приумножить мои доходы в несколько раз, а также доходы тех, кто поможет мне до поры до времени скрыть его.

– И вы решили, что глухая деревенька, которая находится вдали от крупных городов, вам подойдет как нельзя кстати?

– Признаюсь, так я и решил. Я знаю, что Бокучар заимел первую монету на том, что продавал жидкое золото – мед. Скажите, он еще занят этим делом?

– Пока что нет.

– Слово «пока» меня обнадеживает.

– А о каком товаре идет речь, можно поинтересоваться?

– Товар этот в ходу во многих заморских дворцах и замках, вот все, что я могу сказать вам сейчас.

– Алые цветы?

– О, Боги, конечно нет! С таким ни один разумный человек дел иметь не будет. Слишком опасно.

– Что еще за цветы? – спросил Олег.

– Очень сильный дурман, - ответил Теодор Кительсон. – Но это нечто подобное, ведь так? – обратился он вновь к купцу.

– Отчасти. Но откуда такая осведомленность?

– Я много где побывал.

– Эгей!
– сказал купец и откинулся на спинку стула. – Я смотрю, кампания что надо. Увар, который Олег и знахарь, который «много где побывал», хоть покинуть пределы царства без нужных грамот практически невозможно.

Теодор Кительсон прикусил губу, чтобы напомнить себе о том, что за ртом стоило бы следить повнимательней. Василий это заметил.

– Не переживайте. Наша беседа не выйдет за пределы гостиного двора. Клянусь, что даже за пределы стола она не выйдет. Вы, как я понял, люди близкие наместнику, и я могу рассчитывать, что донесете до него мою мысль?

– Я расскажу ему о нашей беседе, но ни больше. Решение останется за ним.

– Конечно, конечно. И еще, если он все-таки примет мое предложение, то пусть вернется к своему прежнему занятию с медом. Наше предприятие может окупиться в десятки раз. А теперь, позвольте откланяться.

– Да, пора бы нам уже оценить мягкость местных кроватей.

– Тогда, желаю вам мягких перин, - сказал Василий и надел перчатки.

– А вы и не помышляете о сне?

– Мои дела идут так хорошо, потому что большинство из них я делаю, пока остальные спят. Вот здесь адреса, куда можно отправить письмо с ответом, - протянул он аккуратно свернутый лист бумаги.
– Можете взвесить все хорошенько. Несколько месяцев у вас есть.

– Мы подумаем. Я хотел сказать, что наместник подумает.

– Большего я и не прошу.

– Хорошей дороги, - сказал Теодор Кительсон в след купцу.

– Благодарю.

– Два крупных предложения в один день, от которых нам придется отказаться, - сказал Олег, когда купец ушел.

– С первым ты прав, но второе стоит обдумать.

– А чего тут думать?

– Олег, мы не знаем, как вынуть Лешего из Бокучара. А если мы так и не найдем решения? Золото может пригодиться. Неизвестно, что нас ждет впереди.

Часть III - Глава 24

Топот диких лошадей в голове утих, когда Олег выпил настойку, приготовленную Теодором Кительсоном. За завтраком ученый рассказал Лешему о беседе с купцом. Олег ее плохо помнил, но сохранил глубокое чувство недоверия. Леший ответил лишь:

– Делайте, как знаете. Я вам полностью доверяю.

– Не хотите пройтись по городу? – спросил Теодор Кительсон, когда они закончили завтрак.
– Тут неподалеку есть рынок и ремесленные мастерские. Может, чего полезного найдем.

Олегу не терпелось увидеть большой город, и он с радостью согласился. Леший не хотел оставаться один и пошел вместе с друзьями.

Закончив с едой, они вышли на оживленную улицу. Несмотря на промозглый ветер и моросящий дождь, народу было не сосчитать. У каждой лавки толпилось ни по одному десятку человек. Они кричали, сбивая цену, встречая ответные крики торговца, который эту цену постоянно набивал.

Теодор Кительсон нашел разменщика и поменял златцы, что у них были, на серебряные монеты. Он выдал Олегу двадцать монет, и предложил столько же Лешему, но тот отказался, сказав, что просто посмотрит по сторонам, так что его часть они разделили между собой. Друзья условились, что если в подобной давке потеряют друг друга, то встретятся у колодца, неподалеку от старого торговца лошадьми, ведь это место были легко найти по запаху. Олег покосился на лошадей: он все еще помнил топот внутри головы.