Злобный леший, выйди вон!
Шрифт:
Теодор Кительсон наполнил свою чашу и подал ее человеку, так рьяно защищающему честь князя, затем взял полупустую чашу Олега, налил в нее душистого вина до краев, и встал, держа чашу так высоко над головой, как только смог.
– Друзья. Я допустил непростительную ошибку. Я имел низость неуважительно отнестись к имени нашего любимого князя, но этот благородный муж, - указал он на мужика, который жадно смотрел на чашу в своих руках и не мог дождаться момента, когда, наконец, зальет ароматное зелье себе в глотку, - этот благородный муж указал мне на мой грех, который, я впредь клянусь не допускать. А сейчас я хочу выпить за то, что
Присутствующие купцы подняли чаши и под радостные крики выпили. Пустые деревянные чашки застучали о столы, а следом загремело что-то тяжелое. Это упал благородный муж. Теодор Кительсон повернул его на бок, чтобы тот не захлебнулся собственной рвотой, забрал чашу и вернулся за стол.
– Как это ты так рассчитал? – спросил Олег.
– Сам не ожидал такого, - засмеялся Теодор Кительсон. – Знаешь, так даже лучше. Пусть отдыхает.
– Значит, князь предложил тебе остаться с ним. И ты согласился? – спросил Леший. Лицо его было мрачным настолько, насколько позволяло старое лицо Бокучара. Леший только учился скрывать эмоции, но в самых сильных пока не преуспел.
Ученый хотел подразнить друзей, но увидев такую реакцию признался:
– Конечно нет, - сказал он с очаровательной улыбкой на лице. – Я вас не оставлю. Может когда-нибудь наши пути и разойдутся, но не думаю, что это будет скоро.
– А что он предложил?
– Златолюб, - сказал Теодор Кительсон и обернулся на благородного мужа. Тот обхватил ножку лавки, видимо, полагая, что это ножка какой-нибудь девицы.
– Он обещал мне триста златцев в год.
– Сколько?!
– Это много? – спросил Леший.
– Да этого хватит, чтобы купить Лысовку, - сказал Олег и схватился за голову.
– И еще на Выселки останется, - заметил ученый. – Но это еще не все. Он предложил мне поселиться в том поместье, что стоит к западу отсюда. Он показал мне его с балкона. Очень милый дом, окруженный березовой рощей.
Олег был поражен. Его друг и учитель только что мог обеспечить себе беззаботную жизнь до самой смерти.
– Жалеешь, что отказал?
– Нисколько, – сказал ученый и почесал пеструю рыжую бороду с седыми полосками, которую он специально отрастил, чтобы сойти за знахаря-мудреца. – Теперь, я понимаю, сколько стоят мои знания. А это лишь их часть. Хоть и большая, но часть.
– Уверен, что тебе хватило бы знаний, чтобы самому быть князем, - сказал Леший.
– Тише. Защитник имени князя может услышать нас.
Друзья рассмеялись и в добром расположении духа просидели за столом в купеческом гостином дворе до самой ночи.
***
Олег вышел на улицу по малой нужде. Прохладный воздух закружил вокруг открытой шеи, отчего та покрылась мелкими мурашками. Непроглядная тьма легла на улицы, и лишь кое-где плясали последние огни. Олег зашел за конюшню и запрокинул голову кверху. Дерево сзади не дало ему упасть, хотя яблочное вино очень сильно тянуло вниз. Когда Олег открыл глаза, он в который раз увидел россыпь драгоценностей среди бесконечно глубокой темноты ночного неба. Звезды всегда ему нравились. Красивые и жестокие в своем молчании, сколько бы ты к ним не обращался. Да, иногда они падали, но еще никто не видел куда.
«Вот бы подержать хоть одну», - подумал он.
– Я извиняюсь, - сказал мужчина, которого та же нужда вывела во двор. – Место найдется?
Олег кивнул и подвинулся, едва не упав.
–
А мы с вами не встречались, часом? – спросил незнакомец.Олег подумал, что мужчина должно быть, не так сильно пьян, если может разглядеть лицо Олега, ведь сам он с трудом мог удержать взгляд на одном месте.
– Не думаю.
– Точно! Помню вас, помню. Уже, почитай, год прошел, как мы встретились с вами в корчме у Глухого Лиса. Вы еще тогда очень спешили. Друга своего искали. Знахаря. Это ведь он там с вам за столом сидит?
– Да, - неуверенно сказал Олег.
– Василий, потомственный купец из Заречья. Помните? А вы, если память мне не изменяет, Олег. Я лица хорошо помню. Может имена не очень, но лица точно. Это ведь вы!
– Может и я, - сказал Олег, натянул штаны и повернулся, чтобы уйти, но молодой купец его окликнул.
– Я заметил, вы там были с наместником. И я даже краем уха слышал, что у него были проблемы с князем Златолюбом. Так проблем больше нет?
– Ты многое хочешь знать, князь Василий, - оговорился Олег.
– Пока только купец.
– Что?
– Значит, вы близки с Бокучаром?
– Может и близки. А, черти! Тебе какое дело?
– Я к вам подсяду, если вы не против, как вернемся.
– Против. Мы уже собирались идти спать.
– Я все же подойду, - настоял купец.
Олег зашагал так быстро, как только позволяли утомленные вином ноги.
«Нужно предупредить их», - думал он.
Олег не заметил стоящее впереди корыто с водой, в которое и наступил. Выругавшись, он попытался его перешагнуть, но и тут потерпел неудачу. Зацепив корыто второй ногой, он потерял равновесие и упал лицом вниз, не успев выставить руки.
– Ох, - прокряхтел он и перевернулся на спину.
Вновь ночное небо захватило все его внимание. Звезды вальяжно кружили хороводы. Некоторые из них покидали дружные пляски и, описав дугу, скрывались в далекой и холодной пучине.
«Подержать бы хоть одну», - вновь подумал он и заснул на холодной земле с одной ногой в корыте.
«Как же меня трясет, - подумал он.
– Это от холода так? Должно быть от холода. Почему же так сильно трясет?».
– Олег, Увар, вставай! Поднимайся! Нам завтра в дорогу, а ты тут устроил лежанку на сырой земле. Пойдем в тепло. У нас гость за столом, ждет не дождется тебя.
Теодор Кительсон поднял Олега и повел внутрь.
«Какой еще гость?», - думал он.
– О-о-о, - протянул он, когда увидел, что за гость сидит за столом. – Я же хотел предупредить вас.
– Ничего, мы уже познакомились с Василием. Я ему, оказывается, помог избавиться от головной боли в Выселках.
– А где Бокучар?
– Спит. Его разморила посильнее, чем тебя.
– Да и нам уже пора, Захар.
– Нет, я хочу, чтобы ты послушал, что нам поведает Василий, - сказал Теодор Кительсон, усаживая Олега за стол.
– Выпей это.
– Я не могу больше.
– Это не вино.
– А что тогда?
– Обычная вода.
Олег выпил, но еле сдержал ее внутри.
– А чего такая соленая? – спросил он, щуря один глаз.
– Вода из бочки с огурцами, - пояснил Василий с самой доброжелательной улыбкой. – Это я посоветовал. Вы, мужики, я погляжу, совсем пить не умеете. Я так напивался только в самый первый раз, когда забрался в погреб отца.
Для Теодора Кительсона это, и правда, был первый раз за многие годы, а для Олега и вовсе за всю жизнь.