Злые вихри
Шрифт:
Кому же какъ не ей выручить его въ такія трудныя минуты? Какъ она будетъ счастлива, давъ ему хоть нкоторое спокойствіе, отогнавъ отъ него тяжелыя заботы о такихъ вещахъ, о которыхъ онъ не привыкъ думать и заботиться. Ея помощь, возможность этой помощи будетъ первымъ настоящимъ оправданіемъ ея поступка съ нимъ тогда, шесть лтъ тому назадъ, первымъ осязательнымъ доказательствомъ ея любви къ нему.
Уже вчера у нея было все готово, и она ждала его, заране, радуясь тому, что онъ уйдетъ отъ нея не такимъ, какъ въ прошлый разъ. Но онъ совсмъ не пріхалъ ни на одну
Конечно, боленъ, и это неудивительно: онъ такой нервный, и непріятности окружаютъ его со всхъ сторонъ.
И вотъ Алина ршила исполнить то, на что до сихъ поръ не осмлилась ни разу. Она пораньше выйдетъ изъ дому на прогулку въ Лтній садъ... Вотъ, вдь, какое чудесное, ясное утро!.. Она и на прошлой недл долго гуляла одна пшкомъ... Это не возбудитъ ни въ комъ подозрнія...
Вра, съ помощью страстно и безнадежно влюбленнаго въ нее лакея, совершила почти чудо, ванна была готова такъ скоро, что княгиня не успла разсердиться за промедленіе...
Въ туалет по возможности скромномъ, но прелестномъ, длавшимъ ее похожей на молодую двушку, Алина вышла изъ дому и направилась пшкомъ къ Лтнему саду. Она быстро, своей легкой граціозной походкой, прошла къ противоположному выходу. Спустивъ густую вуальку и нсколько робко озираясь, миновала она Цнной мостъ и остановилась только у Симеоновскаго, гд стоялъ рядъ извозчичьихъ каретъ, Алина взяла ее на часы, прижалась въ уголокъ и похала къ Аникеву.
– - Здравствуй, Платонъ,-- ласково сказала она, когда «дятелъ» отворилъ ей дверь.
Платонъ Пирожковъ вытаращилъ глаза и остолбенлъ.
– - Что-жъ это? Ты не узнаешь меня?
Онъ тряхнулъ головою и мрачно произнесъ:
– - Какъ не узнать-съ, ваше сіятельство...
– - Баринъ дома? Здоровъ?
– - Дома-съ, пожалуйте!-- глубоко вздохнулъ «дятелъ» и отворилъ дверь «музыкальной» комнаты.
Аникевъ сидлъ передъ столомъ и что-то писалъ. Онъ не обернулся.
Алина неслышно прошла по ковру и дотронулась до его плеча.
– - Вы?!.-- могъ онъ только выговорить и такъ странно, что она не въ состояніи была ршить, доволенъ онъ или нтъ ея приходомъ.
Между тмъ, «дятелъ» тщательно заперъ двери и, конечно, притаился за ними.
– - Ты здоровъ? Отчего не былъ у меня ни третьяго дня, ни вчера?-- шептала Алина, съ нжностью глядя ему въ глаза.-- Я была уврена, что ты боленъ. Сегодня я почти всю ночь не могла заснуть отъ этой мысли и вотъ не утерпла... Ахъ, Миша, еслибы ты зналъ, какъ давно мн хотлось побывать у тебя. Это неблагоразумно? Да?.. Но, впрочемъ, теперь врядъ ли бы я могла кого встртить. А слдить за мной некому. Ну, ты здоровъ, по крайней мр на ногахъ, и то слава Богу... Отчего же ты у меня не былъ?
Она обвила его, прижалась къ нему, все продолжала глядть ему въ глаза съ возраставшей горячей нжностью. И ему стало тепло, и онъ забылъ сразу все, что за минуту передъ тмъ тревожно и мучительно наполняло его мысли.
Онъ снялъ съ нея накидку и шляпу.
– - А какъ все-таки хорошо, что ты здсь, у меня,-- сказалъ онъ съ загорвшимися глазами.-- Ты говоришь, Алина, что почти
не спала ночь и рано встала, а я спалъ много, всталъ недавно, но чувствую себя совсмъ плохо, то есть, чувствовалъ, потому что ты меня оживила. Знаешь ли, я еще ничего не лъ сегодня и голоденъ. Я веллъ Платону подать мн завтракъ. Ты, врно, тоже еще не завтракала,– - Да и тоже голодна.
– - Вотъ и отлично!. Позавтракаемъ вмст.
– - Платонъ!-- крикнулъ Аникевъ.
Платонъ отскочилъ отъ двери въ передней и вошелъ съ противоположной стороны.
– - Что же завтракъ -- скоро?
– - Сейчасъ подаю,-- уныло отвчалъ «дятелъ».
– - А на мою долю хватитъ?
– - Коли не побрезгуете,-- пробурчалъ онъ:-- чай отъ моей стряпни давно отвыкли, ваше сіятельство, невкуснымъ покажется.
– - Да, если ты съ тхъ поръ разучился и моришь голодомъ своего барина. Тогда, въ Снжков, ты готовилъ отлично.
«Дятелъ» не обратилъ никакого вниманія на эти слова и вышелъ бокомъ, со всми признаками самаго дурного настроенія духа.
Минутъ черезъ десять онъ внесъ и накрылъ небольшой складной столъ, а затмъ скоро подалъ яичницу съ ветчиной, маленькую сковороду съ телячьей ножкой въ мадер и два великолпныхъ бифштекса. Онъ превзошелъ самъ себя. Все было такъ вкусно приготовлено, что самый капризный гастрономъ не могъ бы ни къ чему придраться.
– - Вотъ-съ, извольте попробовать, какъ я морю съ голода барина,-- не утерплъ онъ, взглянувъ вызывающе на Алину.
Затмъ появилась бутылка старой Снжковской наливки.
Аникевъ и Алина завтракали съ большимъ аппетитомъ.
– - Послушай, Платонъ, да, вдь, ты достигъ совершенства, сказала Алина, ршившись еще разъ полюбезничать съ «дятломъ»:-- я давно такъ вкусно не ла. Мой поваръ мн ни разу не подавалъ такого удивительнаго мяса.
Но Платонъ Пирожковъ былъ не умолимъ и только повелъ усами, будто совсмъ и не слышалъ обращеннаго къ нему комплимента.
– - Кофею прикажете?-- уныло спросилъ онъ Аникева.
– - Конечно,-- отвтилъ тотъ.
– - Ecoute, mais il va m'empoisonner!-- смясь, шепнула Алина, когда «дятелъ» вышелъ.-- Онъ меня, должно быть, совсмъ ненавидитъ. Я передъ нимъ разсыпаюсь, а о въ глядитъ на меня, будто у меня ножъ за пазухой!.. И какъ онъ постарлъ за эти годы... бдный Платонъ! Ну, ничего, пусть ненавидитъ, а я его люблю,-- я знаю, какъ онъ теб преданъ...
– - Да, можетъ быть, это единственный другъ мой!-- печально сказалъ Аникевъ.
– - Единственный?!-- спросила она, весело засмявшись
Когда кофе былъ поданъ, а складной столъ съ остатками завтрака вынесенъ Платономъ Пирожковымъ, Алина ршилась подойти къ главной цли своего посщенія. И все-таки ей невольно было жутко начать; неясное сознаніе подсказывало ей теперь, что все это не такъ легко, какъ ей казалось. Она оглядывала комнату, любовалась ея гармоническимъ убранствомъ, потомъ остановилась передъ портретомъ Софьи Михайловны и долго молча на него глядла, восхищенная, поражаясь удивительнымъ, хотя и неуловимымъ сходствомъ этой прелестной женщины съ ея Мишей.