Злые вихри

Она подумала и вдругъ ршила отправиться къ нему. Она достаточно его помучила и, кажется, доказала ему свою силу и твердость своего характера. Авось онъ будетъ теперь сговорчиве...

Въ квартир Аникева, въ одиннадцатомъ часу утра, раздался довольно сильный звонокъ. Михаилъ Александровичъ, вставшій по обыкновенію поздно, только что напившійся чаю и сидвшій за піанино, пересталъ играть.

Звонокъ повторился.

Платонъ Пирожковъ, въ своей вышитой косоворотк и сромъ пиджак, лниво прошелъ по коридору и отворилъ дверь.

– - Баринъ дома?-- строго спросилъ знакомый голосъ.

«Дятелъ» отскочилъ отъ двери и совсмъ растерялся.

Но Лидія Андреевна, не дожидаясь его отвта и не глядя на него, вошла въ переднюю, а оттуда, не снимая пальто, въ «музыкальную» комнату.

Аникевъ вздрогнулъ и остался на тубарет возл піанино.

– - Здравствуйте, Михаилъ Александровичъ,-- развязано сказала Лидія Андреевна, подходя къ нему, но не протянула руки.

Онъ тоже не протянулъ ей руку и ждалъ.

– - Я по очень серьезному длу,-- говорила она:-- относительно продажи Снжкова... Я долго васъ не задержу...

Онъ молчалъ.

Тогда она подошла къ двери передней, заперла ее, разстегнула свое пальто и подсла къ столу.

– - Этотъ вашъ Платонъ всегда подслушиваетъ,-- объяснила она.-- Ну, да, впрочемъ, ничего тайнаго нтъ. У меня былъ Nicolas.

Она разсказала Аникеву все уже ему извстное, только, разумется, умолчавъ о предложенныхъ ей пяти тысячахъ.

Онъ продолжалъ молчать и не глядлъ на нее.

– - Вы понимаете,-- говорила она:-- я не стала бы во все это вмшиваться, не стала бы утруждать васъ своимъ появленіемъ: не знаю, кому изъ насъ это тяжеле, но, вдь, тутъ дло въ Сон, въ ея будущности...

Аникевъ всталъ и пошелъ къ своей спальн съ цлью запереться тамъ. Это появленіе, этотъ разговоръ были слишкомъ для него невыносимы. Но Лидію Андреевну, когда она находилась въ такомъ ршительномъ настроеніи духа, трудно было смутить. Она раньше него была у двери спальни и ее заперла,

– - Да, запереть дверь все же не мшаетъ,-- проговорила она.-- Михаилъ Александровичъ, ради Бога будьте благоразумны... Вдь, не зврь же вы въ самомъ дл!.. есть же у васъ какое-нибудь чувство... должны же вы понимать, что при такомъ дл, какъ продажа Снжкова, я имю право говорить съ вами объ интересахъ Сони...

Аникевъ не выдержалъ.

– - Гд она?! Какъ вы смете скрывать ее отъ меня?! Какъ вы не понимаете, что такъ поступать невозможно?!-- крикнулъ онъ, чувствуя, что вся кровь приливаетъ ему въ голову.

– - Ради Бога не волнуйтесь!-- мягко произнесла Лидія Андреевна.-- Кто виноватъ, что между нами борьба, что мы враги?.. Каждый изъ насъ борется своимъ оружіемъ. Вы всегда ко мн слишкомъ несправедливы; при такихъ отношеніяхъ я не могу допустить, чтобы вы видались съ Соней... Я не могу... я сказала вамъ это разъ навсегда... и вс порядочные люди на моей сторон! Можетъ быть, мн самой тяжело лишать васъ свиданій съ дочерью... Да, вотъ вы, конечно, мн не поврите, но мн тяжело это, мн жаль васъ... Если бы не было во мн этого чувства, такъ я давно ршилась бы на многое... и вотъ никакъ не могу ршиться... Михаилъ Александровичъ, придите въ себя, очнитесь, не будьте звремъ... умоляю васъ... Господи!..

Она схватилась руками за голову и, неожиданно для себя самой, зарыдала, почти падая въ кресло.

– - Что я за несчастная!.. Что мн длать?!-- стонала она.

Слезы такъ и лились изъ глазъ ея, и сама она становилась неузнаваемой, дйствительно жалкой. Аникевъ противъ воли глядлъ на нее и противъ воли начиналъ видть въ ней ту далекую, прежнюю Лидію, ту избалованную, капризную двочку, которая когда-то глядла ему въ глаза влюбленными глазами и шептала.

«Если ты не можешь жениться на мн, такъ и не надо!... Позволь мн только возл тебя... быть твоей служанкой!..»

Откуда взялись эти воспоминанія? Откуда взялись они теперь, когда эта женщина провела его черезъ вс муки, когда онъ гналъ отъ себя всякую мысль о ней, потому что при такой мысли въ немъ поднималась ненависть, злоба, отвращеніе?..

Но, вдь, вотъ, во вс эти мучительные годы, посл того далекаго времени, никогда, ни разу, ни въ какія самыя тяжелыя и ужасныя минуты ихъ совмстной жизни не было у нея этого прежняго лица! И, вдь, это то самое жалкое, несчастное лицо, выраженія котораго онъ никакъ не могъ вынести, изъ-за котораго онъ погубилъ себя... Это лицо не лжетъ, не притворяется. Она дйствительно несчастна...

И почемъ знать -- не встрться она съ нимъ, можетъ быть, она была бы и гораздо счастливе, и гораздо лучше. Куда уйти отъ такой мысли, когда она пришла?!

– - Боже мой, вдь, когда-то вы были добрымъ человкомъ!-- между тмъ, все продолжая плакать, прошеитала Лидія Андреевна.-- Неужели у васъ нтъ жалости?.. хоть на минуту пожалйте меня ради Сони... Я съ вами борюсь, да, иначе быть но можетъ... Но если бы вы знали, какъ я сама несчастна...

Онъ видлъ это, онъ это чувствовалъ. И въ немъ не было ужъ къ ней ни ненависти, ни злобы, ни отвращенія.

– - Перестань, Лидія,-- сказалъ онъ, самъ не замчая, что говоритъ ей «ты» и называетъ ее Лидіей:-- перестань, успокойся... Ну, если хочешь, поговоримъ...

XXIV.

Слезы Лидіи Андреевны остановились, и она взглянула на Аникева съ робкимъ удивленіемъ. Она хала сюда, какъ дутъ къ смертельному врагу, во всеоружіи своей мести, ненависти и злорадства. Она сознавала, что вс выгоды теперь на ея сторон и что онъ не можетъ не чувствовать себя побжденнымъ ею.

Онъ упорствуетъ, не сдается; но все же безсиленъ. Это свиданіе, можетъ быть, его наконецъ, сломитъ. Она докажетъ ему, что онъ напрасно затялъ съ нею борьбу... О, еще попроситъ онъ, попроситъ пощады! Она еще потшится, еще выместитъ вс оскорбленія, вс свои муки!..

Что-жъ это такое случилось? Зачмъ она плачетъ, чего расчувствовалась?..

Она никогда не могла бы объяснить и понять нежданную перемну, происшедшую съ нею. Все шло какъ слдуетъ. Она говорила именно то, что надо было говорить, повторяла заране приготовленныя ею фразы. И вдругъ...

Можетъ быть, и ей вспомнилось давно позабытое прежнее время. Вдь, и она пережила съ этимъ ненавистнымъ ей теперь человкомъ хоть и краткія, но все же счастливыя минуты.

Главное же, она вотъ только теперь, сейчасъ почувствовала, что очень устала. Она боролась, повторяла себ и другимъ: «я долго терпла и подчинялась ему во всемъ; но этого больше не будетъ, я ни на какія уступки несогласна. Онъ упрямъ -- и я тоже, нашла коса на камень!» Все это послднее время она только и длала, что разыгрывала несчастную жертву передъ всми, а его выставляла какимъ-то извергомъ, да къ тому же и сумасшедшимъ. Дв-три ея пріятельницы помогали въ этомъ. Особенно старалась вдова Бубеньева, ради ея интересовъ временно забывшая даже о своихъ собственныхъ скорбяхъ и о своемъ больномъ сердц.