Змея и Крылья Ночи

Ниаксия сложила руки перед собой.

— Поздравляю с победой.

Райн смотрел только на меня, на его лице читалось изумленное извинение, когда руки Ниаксии сомкнулись на его груди, а ее губы прижались к его лбу.

Всплеск силы изменил мир.

Все стало белым, потом черным. Но реальная сила изменения была глубже. В любой момент можно было почувствовать силу Винсента, силу, которую поцеловала сама Богиня. Теперь две абсолютные крайности дергали в противоположных направлениях.

Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Когда свет померк, Райн стоял перед ложе Винсента. Его крылья вспыхнули миллионов цветов, черными как ночь, за одним примечательным исключением:

Красным, нарисованным на их кончиках.

Я издала сдавленный крик.

Доспехи Райна были так сильно повреждены, что, когда его крылья раскрылись, большая часть кожи оторвалась, обнажив пейзаж шрамов на его спине. Шрамы от пыток Винсента, да. Но был и более старый, тот, что начинался в верхней части спины и тянулся вниз по позвоночнику.

Теперь свет горел сквозь эту рубцовую оболочку, полосы красного цвета пронизывали испещренную плоть. Они образовывали рисунок — пять фаз луны над его плечами и копье из дыма по центру спины.

Знак.

Знак Наследника.

Он ожил, словно пробужденный внезапным приливом силы. Даже если его владелец когда-то, давным-давно, пытался сжечь его со своей кожи.

Черт. Черт. Что я наделала? Богиня, что я наделала?

К этому времени зрители хиаджи поняли, что происходит. Люди топтали друг друга на трибунах, пытаясь спастись, массово устремляясь в небо или к любым открытым выходам.

За пределами Колизея раздался оглушительный треск. Он сотряс землю, за ним последовал глубокий скрежет, похожий на треск камня. Как падение городских стен. Как будто рушится империя.

Из входов в Колизей хлынули солдаты. Солдаты, одетые в красное и белое цвета Дома Крови. Септимус наблюдал за всем этим и улыбался.

— Мертвый возлюбленный никогда не сможет разбить твое сердце, — дразняще прошептал мне голос Ниаксии.

Это было все, что я могла услышать, когда Винсент расправил крылья и достал свой меч.

Он не сдвинулся с места, когда к нему подошел Райн. Винсент никогда не отступал перед угрозой. Он встретит своего соперника лицом к лицу.

Нет.

Я не помню, как достала свои клинки. Я просто начала бежать. Я успела преодолеть половину пути до балкона Винсента, прежде чем кто-то схватил меня. Я не знала, кто. Мне было все равно. Я не смотрела.

Мне нужно было добраться до него.

Мне нужно было добраться до него прямо сейчас, прямо сейчас, прямо сейчас…

Губы Райна скривились в усмешке.

— Ты даже не знаешь, кто я такой, да?

Винсент не удостоил его ответом. Вместо этого он сделал удар.

Крик подступил к моему горлу.

Винсент был одним из лучших воинов во всех королевствах Ниаксии. И все же Райн сразил его в середине движения, как будто он был никем. Сила вздымалась и искрилась на кончиках пальцев Райна, вспышки света и тьмы, как сами звезды, затмевая даже силу его Астериса на арене.

Я билась о того, кто меня удерживал, билась так сильно, что вскоре к первым рукам присоединились другие.

— Вот мы и встретились, — сказал Райн. — Двести лет назад. В тот день, когда ты захватил власть и пролил реку крови в этом городе. В тот день, когда ты убил свою собственную семью и всех ришанских мужчин, женщин и детей в этих стенах. В тот день, когда ты убил всех, кто, по твоему мнению, имел хоть малейший шанс занять место наследника ришанцев и бросить тебе вызов в борьбе за Дом Ночи. — Он с силой оттолкнул меч Винсента, отправив его на пол. — Что ж. Ты ошибся.

Райн схватил Винсента за горло. Красная метка Наследника Винсента зашипела, как бы отталкиваясь от хватки своего врага. Райн впечатал тело Винсента в гладкий камень стены, размазав багрово-черное по белому мрамору.

На меня навалилась ужасная уверенность.

Мне предстояло увидеть, как умирает мой отец.

Я боролась сильнее. Две пары рук превратились в три. Кто-то вскрикнул, когда я ударила его ножом.

Райн притянул Винсента ближе, их головы склонились. Винсент что-то сказал ему, слишком тихо, чтобы я могла расслышать.

Затем он повернул голову, медленно, словно ему потребовались все силы, чтобы посмотреть на меня.

Райн тоже посмотрел на меня. И на мгновение ненависть на его лице сменилась глубоким, мучительным сожалением. Я ничего не могла расслышать за своим неистовым криком, но его губы сложились в слова: «Отвернись»

Я что-то кричала, возможно, проклятие, мольбу. Я никогда не вспомню.

И я не отвернулась.

Не в тот момент, когда магия вспыхнула от прикосновения Райна.

Не тогда, когда тело Винсента отлетело к стене с силой, достаточной, чтобы превратить кости в жидкость.

Нет, я не отворачивалась, глядя, как Райн убивает моего отца.

Глава

52

Тело Винсента ударилось о перила и упало на песок, падая с балкона.

Я не знала, какие звуки я издавала, только то, что они были рваными, звериными и жестокими. Именно Ночной огонь заставил их наконец отпустить меня. Внезапная вспышка поглотила меня.

Не то чтобы я заметила, или мне было все равно.

Я, спотыкаясь, спустилась по ступенькам. Пересекла песок несколькими длинными шагами. Я рухнула рядом с Винсентом.

Он все еще был жив, едва-едва. Но это было свидетельством его силы, что он даже смог пережить эти несколько секунд. Его тело было разрушено, кожа сменилась ошпаренной плотью, кости раздроблены и перевернуты, изящное холодное лицо искажено и измазано кровью. Его глаза, лунно-серебристые, сияли ярче, чем когда-либо, проглядывая сквозь эту кровь.

Когда я росла, я думала, что Винсент непобедим. Он не мог истекать кровью. Он не мог сломаться. Он точно не мог умереть.

Но вампир передо мной был сломлен во всех отношениях. Множество разрушенных мышц и тканей, и сердце, которое в конце концов стало таким же мягким, как и мое.

Его глаза блестели. Одна искалеченная рука потянулась ко мне. Я схватила ее.

— Мне так жаль, моя маленькая змейка. — Каждое слово давалось с трудом. — Я собирался… я собирался рассказать…

Я просто продолжала качать головой. На лице Винсента появились маленькие крупинки слез. Мне удалось произнести одно неразборчивое слово: