Змея и Крылья Ночи

Но Райн не дал никому времени на споры. Он указал вдаль на резню в стенах Колизея и за его пределами.

— Идите. Идите и верните себе свое королевство. И позвольте мне разобраться с ней.

Они повиновались ему. А Райн, как и обещал, разобрался со мной.

Я боролась с ним. Но сила Райна превратилась в нечто иное, а моя была истощена моей вспышкой. Он тащил меня по песку, не обращая внимания на мои слабые попытки.

Вокруг нас горел весь мир. Луну и звезды заволокло дымом цвета запекшейся крови. Воины Дома Крови и ришанцы ворвались в Колизей, быстро расправившись с сопротивляющимися хиаджами. Звуки смерти эхом разносились по ночи.

Когда Райн оттащил меня, мои глаза переместились на тело Винсента, он был не более чем кусок мяса на песке.

Он больше не был похож на короля.

— Мне так жаль, Орайя, — прошептал Райн, как только мы оказались вне пределов слышимости. — Мне… мне чертовски жаль.

Прости. Это слово заставило вспомнить последнее извинение Винсента. Последнее признание в любви. Сколько раз я мечтала услышать от него эти слова?

И имело ли это значение, в конце концов?

— Я ненавижу тебя, — прошипела я Райну.

Его пальцы коснулись моего лица. За ними тянулись маленькие тени. Темнота. Сон. Слишком сильный, чтобы я могла бороться.

Последнее, что я услышала, был шепот Райна:

— А вот и она.

Глава

54

Я проснулась от толчка. Одежда прилипла к коже от пота.

Я знаю этот потолок. Серебряные звезды на лазурном стекле. Я заставила себя подняться. Знакомое место причиняло такую боль, что у меня перехватило дыхание.

Моя комната. Комнаты, в которых я провела последние шестнадцать лет своей жизни. Я уехала отсюда всего несколько коротких месяцев назад, но вернулась другим человеком.

Девушка, которая жила здесь, была ребенком. Теперь я была…

Я больше не знаю кто я.

События испытания возвращались ко мне вспышками, каждый раз вбивая кол все глубже и глубже в мое сердце. Я прижала руку к груди и зажмурила глаза.

Я видела окровавленное лицо Винсента.

Видела, как Райн убивает его.

Я выдохнула с дрожью, которая прозвучала подозрительно близко к всхлипу.

Но нет. Я не буду плакать. Я не буду плакать.

Я вскочила с кровати. Моей брони не было. Как и моих клинков. На мне были только свободные шелковые штаны и легкий камзол, оба полуночно-синего цвета.

Отлично. По крайней мере, я могу двигаться в этом. Я могу найти что-нибудь для защиты, могу найти окно, чтобы разбить. Я могу… я могу…

Я мельком взглянула на себя в зеркало и замерла.

Темнота заслонила мои глаза, сделав их серебристо-лунными, как у Винсента. На щеках были синяки и впадины. Кто-то исцелил меня, но остатки порезов и ожогов все еще красовались на моих голых руках.

И знак…

Знак…

Мне пришлось долго смотреть на него, потому что мой разум не мог смириться с тем, что я вижу. Я подумала, что, должно быть, произошло какое-то недоразумение, какая-то путаница.

Но нет. Это был знак Наследника, безошибочно узнаваемый, вырезанный на моей плоти. Он украшал мое горло, как у Винсента. Круг у основания моей шеи, огибающий внутренний изгиб ключицы. После долгого разглядывания я поняла, что на нем изображены все фазы луны, наложенные друг на друга. Под ним, словно лепестки розы, разворачивались линии дыма, которые тянулись вверх по моей шее и по ширине плеч. Дым достигал четырех точек с каждой стороны, подобно когтям крыльев хиаджей.

Здесь было темно. Свечение багровых линий казалось особенно ярким. Оно пульсировало в такт учащенному биению моего сердца. От каждой чернильной линии отделялись клубы слабого красного дыма.

Я сжала руки в кулаки. Крепко, крепко, очень крепко, словно если я смогу заставить их перестать дрожать, то смогу заставить себя успокоиться. Я не могла позволить себе быть спокойной.

Но в голове у меня было только одно слово:

Как?

Как такое могло произойти? Я была человеком.

Щелчок, и дверная ручка отворилась.

Я развернулась на месте.

Когда дверь открылась и Райн шагнул внутрь, я была готова. Я бросилась на него.

У меня не было оружия. И моя магия, даже в этом новом, пробудившемся состоянии отказывалась приходить, когда моя ярость призывала ее. Возможно, они накачали меня наркотиками, как-то приглушили ее.

Прекрасно. У меня были зубы и ногти. Я набросилась на него, как животное.

Возможно, Райн ожидал этого, потому что он тут же парировал мои удары. Я четыре раза ускользала от его хватки, пока, наконец, он не поймал меня одной лишь грубой силой и не толкнул на кровать.

Он навалился на меня всем своим весом. Его лицо было в нескольких дюймах от меня, наши носы почти соприкасались.

— Успокойся, Орайя. Я не собираюсь…

Успокоиться?

Успокоиться?

Он поморщился от собственных слов.

— Просто Орайя, я…

Я повернула голову и впилась зубами в его руку так сильно, как только могла.

Он прошипел проклятие, когда я выплюнула его кровь на покрывало. Я все еще не могла освободиться. Вес его тела и побелевшие костяшки пальцев, которыми он держал меня за плечо другой рукой, не давали мне пошевелиться.

— Мне многое нужно тебе объяснить, — сказал он, — если ты позволишь. Орайя, перестань драться со мной.

— Почему? — Выпалила я в ответ. — Чтобы тебе было легче меня изнасиловать?

Он еще раз вздрогнул.

— Я сказал то, что должен был сказать, чтобы спасти твою жизнь, — шипел он.

Чтобы спасти мою жизнь.

Как я спасла его.

Я предпочла его собственному отцу, собственной силе, и теперь Винсент мертв, хиаджи свергнуты, а гребаный Дом Крови находится в Сивринаже…

Я облажалась. Я так ужасно облажалась. И я хотела выцарапать Райну глаза за это. Матерь, я хотела этого больше всего на свете.

Но еще больше я хотела получить ответы.

Я стиснула зубы. Опустила подбородок.

Райн настороженно смотрел на меня.

— Если я отпущу тебя, — сказал он, — ты нападешь на меня?

Я искренне не могла заставить себя пообещать, что не нападу.

— Я постараюсь этого не делать.

— Я убедился, что из этой комнаты убрали все вещи, которые могут быть использованы в качестве оружия.