Знак вопроса 2002 № 03

У всех мужчин и женщин в руках было по небольшой чаше — единственному предмету, необходимому для завершения обряда. Некоторые жертвы в последние минуты своей земной жизни должны были еще выполнять определенные задания. По крайней мере точно известно, что музыканты до самого конца играли на своих инструментах. И когда через тысячелетия гробница была вскрыта, их руки все еще судорожно сжимали струны арф или лир. В одной из гробниц археологи нашли посередине ямы большой медный горшок, в который, очевидно, был налит яд. По команде люди выпивали смертоносное зелье. После этого каждый садился на свое место в ожидании смерти и перехода в иную жизнь вместе с царем или царицей. Затем могильщики убивали жертвенных животных, клали лиры и арфы на тела умерших музыкантов и обрушивали сверху на еще борющихся со смертью людей груды земли, пока вся яма не оказывалась засыпанной.

В ГОСТЯХ У ЭА-НАСИРА

И вновь повелительный голос Ахмеда торопит нас, так как буря усиливается, и сквозь плотную завесу песка и пыли уже трудно что-либо разглядеть. Еше несколько торопливых шагов, и мы оказываемся на улочках древнего Ура, в его жилых кварталах. Во многих местах стены глинобитных домов сохранились на высоту до полутора метров. Улицы довольно прямые, но необычайно узкие. Я раскидываю руки в стороны и упираюсь ладонями в стены разделенных этой улочкой домов. Ощущение почти фантастическое: словно ты, промчавшись сквозь толщу времени, действительно стоишь в живом древнем городе. Вот высокий, тщательно побеленный порог; за ним — дверной проем с подпяточным камнем в углу, а дальше — укромный внутренний дворик. В этих вылизанных ветрами и дождями руинах еще явственно чувствуется дыхание былой жизни.

Но жилые кварталы Ура, лежащие к востоку от теменоса, представляют для нас особый интерес еще и потому, что это чуть ли не единственный достоверный источник, по которому можно судить о домовой архитектуре древнего месопотамского города.

Во время полевого сезона 1930/31 года Л. Вулли решил вдруг переключиться с храмов и гробниц царей Третьей династии Ура на один из жилых кварталов города. На выбранном им участке раскопки вскрыли на диво хорошо сохранившиеся дома периода Ларсы и Исина, предшествовавшего разорению Ура вавилонским царем Хаммурапи в 1780 году до н. э. Работы производились на площади около 8,5 тысячи квадратных метров силами полутора сотен рабочих, так что удалось получить довольно полное представление о характере жилых построек города.

«…Ур застраивался без всякого плана, — пишет Вулли. — Узкие немощеные улицы извиваются между домами, неправильное расположение которых определялось прихотью частного владельца. Застроенные кварталы настолько обширны и здания стоят столь тесно, что добраться до домов, расположенных в центре квартала, возможно только тупиковыми переулками. Жилые здания в основном однотипны… Внутренний двор, соединенный с улицей коридором, окружен жилыми помещениями с лестницей, ведущей на второй этаж, — таков преобладающий характер построек самой различной величины и достаточно разнообразных форм. Среди жилых домов разбросаны строения меньшего размера, несомненно, лавки. Простейшая из них состоит всего из двух помещений; к улице обращено некое подобие торговой палатки, этакий демонстрационный зал, подчас с открытым фасадом, а за ним — длинное складское помещение… Стены всех построек сложены из кирпича; в нижних рядах кладки кирпич обожженный, выше — сырец. Снаружи стены оштукатурены и побелены… Улицы не были мощеными, их покрывала утрамбованная глина. В дождливую погоду она превращалась в непролазную грязь. Да и ширина улиц была такой, что по ним не смог бы проехать колесный экипаж…. В городе грузы переносили люди или вьючные ослы… По сути дела, Ур был типичным городом Востока. Правда, нечистоты не выливались здесь прямо на улицы, а вытекали в открытые каналы вдоль дорог, однако сухой мусор из домов выметали и выбрасывали под ноги прохожим…»

Всего Л. Вулли раскопал здесь около полусотни домов и лавок по обе стороны шести улиц. Принадлежали они, как выяснилось, средним горожанам — писцам, мелким торговцам и т. д. Установить это помогли глиняные таблички с клинописью, обнаруженные почти в каждом доме. В некоторых случаях благодаря табличкам удалось определить имя и род занятий хозяина дома, его судьбу. Тут были и долговые книги ростовщика, и школьные тетради. Но была и деловая переписка торговых партнеров, например, в доме Эа-Насира. Этот дом, как и многие другие, стоял в тупике, и его боковые стены служили одновременно стенами соседних домов. Он был средних размеров, как по современным, так и по древним представлениям. Площадь первого этажа — около 140, а верхнего — около 90 квадратных метров. Внутренний двор окружало всего пять помещений. Археологи установили, что прежде дом был больше, но затем два помещения в одном конце отгородили и включили в соседний дом. Видимо, Эа-Насир не слишком преуспевал в делах и вынужден был продать часть своих апартаментов соседям. Имя Эа-Насира упоминается в 18 табличках, большинство из которых найдено в его же доме. Из текстов следует, что хозяин посредничал в торговле медью. Преобладали деловые письма с предложением доставить поименованные количества меди со складов такого-то владельца такому-то. Одни письма выдержаны в сугубо деловом тоне, другие звучат довольно желчно — нашего торговца обвиняют в проволочках или в поставке слитков скверного качества. Особенно недоволен некий Нанни: «Ты сказал, придя: «Тимил-Син получит от меня добрые слитки». Это твои слова, но ты поступил иначе, предложил моему посланцу скверные слитки, сказав: «Хочешь бери, не хочешь — не бери». Кто я такой, чтобы обращаться со мной так высокомерно? Разве мы оба не благородные люди?..»

И хотя все эти данные относятся к несколько более позднему (начало II тысячелетия до н. э.) периоду, они вполне применимы и к жизни Ура времен господства Третьей династии

ПО СЛЕДАМ ВСЕМИРНОГО ПОТОПА

Но пришла пора возвращаться. Используем ступенчатую башню зиккурата Ур-Намми в качестве ориентира, хотя и ее едва видно сквозь желтую кисею пыли. По дороге натыкаемся вдруг на какой-то провал в земле, настоящее ущелье глубиной не менее 20 метров. «Это — не естественное углубление, а раскоп Леонарда Вулли, в котором он нашел следы библейского потопа», — говорит уже бывавший здесь прежде Николай Яковлевич Мерперт, и мы застываем от неподдельного изумления. Как? Перед нами не игра природы, а творение рук человеческих? Раскоп, похожий на каньон! Теперь понятно, почему за свои двенадцатилетние работы в Уре Вулли получил из рук британской королевы почетный титул сэра.

В 1927 году как раз на том самом месте он наткнулся на двадцатиметровой глубине на слой осадочной глины в два с половиной метра толщиной. Под слоем и над ним находки встречались в изобилии. Зато его содержимое было абсолютно чистым: в нем отсутствовали какие-либо следы деятельности человека. Объяснение столь странному на первый взгляд факту могло быть только одно — наводнение, и притом, судя по толщине наносного слоя, катастрофическое по масштабам. И здесь Вулли вспомнил известную библейскую притчу о всемирном потопе: «…разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились, и лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей… вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней».

Обложные ливневые дожди в условиях плоской лёссовой равнины Южной Месопотамии всегда несут с собой угрозу внезапного разлива Тигра и Евфрата и затопление обширных территорий. Но здесь, как считают некоторые ученые, было и нечто новое: полуторамесячные непрерывные дожди, видимо, совпали с особенно сильным южным ветром, частично повернувшим вспять речные воды от кромки Персидского залива. Результаты такого совпадения были ужасающими. Значительная часть Южно-Месопотамской равнины со всеми городами и селениями на время оказалась под водой. Не свидетельствует ли все это о том, что следы потопа, обнаруженного в Уре, были именно тем, что описан в Библии?

Да, совпадений много. Но потоп в Уре происходил; как выяснилось, в начале IV тысячелетия до н. э., во времена убедской культуры. Не приходится сомневаться, что это стихийное бедствие нанесло убейдским племенам на юге страны тяжелый, хотя и не смертельный удар.

Однако о каком-то страшном наводнении говорит и шумерский эпос о Гильгамеше (конец IV — начало III тысячелетия до н. э.), причем совпадений в деталях с библейской версией потопа в нем еще больше. Суть рассказа такова. Шумерские боги решили наслать на людей страшную кару — всемирный потоп и погубить весь род человеческий. Лишь один достопочтенный муж, по имени Утнапиштим (Зиусудра), был предупрежден накануне. Он построил большую ладью и спасся в ней со своим добром и домочадцами. Очень достоверно описан в эпосе и сам потоп:

Едва занялось сияние утра,

С основанья небес встала черная туча.

Алду гремит в ее середине,

Шуллат и Ханиш идут перед нею,

Идут гонцы горой и равниной.

Эрагаль вырывает мачты,

Идет Нинурта, гать прорывает,

Подняли факелы Ануннаки,

Чтоб их сиянием зажечь всю землю.

Из-за Адду цепенеет небо.

Что было светлым, во тьму обратилось,

Вся земля раскололась, как чаша.

Первый день бушует южный ветер,

Быстро налетел, затопляя горы,

Словно войною, людей настигая…

Ходит ветер шесть дней, семь ночей,

Потопом буря покрывает землю…

Как и библейский Ной, уцелевший в своем ковчеге, шумерский праведник Утнапиштим поочередно запускает птиц для поисков суши. Наконец, ворон приносит добрую весть: видна земля и происходит быстрый спад воды. Принеся жертву всемогущим богам, Утнапиштим становится прародителем рода человеческого.

Таким образом, ход событий вырисовывается уже сейчас достаточно отчетливо. В начале IV тысячелетия до н. э. на убейдские племена Южной Месопотамии обрушивается невиданное по силе наводнение, принесшее с собой неисчислимые жертвы и разрушения. Память о нем передавалась в виде устных рассказов местного населения до тех пор, пока в конце IV — начале III тысячелетия до н. э. их не записали шумерские жрецы. Через Вавилон и Ассирию это предание дошло в разных вариантах до I тысячелетия до н. э. и было целиком заимствовано при создании известного библейского мифа о всемирном потопе. Да, история не пощадила подавляющее большинство архитектурных шедевров древнего Ура. Они погибли под воздействием природных стихий или же были разрушены вражескими армиями. Но и того немногого, что осталось там до наших дней, вполне достаточно, чтобы познать красоту и богатство давно погибшей шумерской цивилизации.