Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта

В. В. Бартольд комментирует сообщение Джузджани: «Если эти два князя действительно так враждебно относились друг к другу, то эта вражда, пожалуй, вряд ли может быть объяснена религиозными соображениями. Рубрук опровергает то, что Сартак принял крещение, однако об этом категорически свидетельствуют сообщения не только сирийских и армянских, но и мусульманских источников (сюда относятся также сообщения обоих независимых один от другого современников — Джузджани и Джувейни). Во всяком случае, Сартак, имевший, по словам Рубрука, шесть жен и освободивший от налогов, по Киракосу, как мусульманское духовенство, так и христианское, очевидно, так же не был фанатичным христианином, как и Беркай, столица которого, Сарай, в 1261 г. стала местопребыванием христианского епископа, — фанатичным мусульманином» [110] .

110

Бартольд В. В. Беркай//Сочинения. М., 1968. Т. V. 503–504.

Христианские наблюдатели пишут о благочестии Сартака, хотя на деле, последний следовал имперской политике толерантности. Налицо подмена понятий. «Вступив в возраст, он уверовал в Христа и был крещен сирийцами, которые вырастили его. Он во многом облегчил положение церкви и христиан и с согласия отца своего издал приказ об освобождении [от податей] священников и церкви, разослал его во все концы, угрожая смертью тем, кто взыщет подати с церкви или духовенства, к какому бы племени они ни принадлежали, даже с мусульманских мечетей и их служителей. С этого времени, осмелев, стали являться к нему вардапеты, епископы и иереи. Он любезно принимал всех и исполнял все их просьбы. Сам он жил в постоянном страхе божьем и благочестии — возил с собой в шатре алтарь, всегда исполняя священные обряды» (Киракос Гандзакеци. 56).

Для церковного историка Киракоса Гандзакеци борьба за власть между Берке и Сартаком выглядит как религиозный конфликт: «Сартак прибыл в свои владения во всем величии славы. Его родственники — мусульмане Барака^{34} и Баркача^{35} напоили его смертоносным зельем и лишили его жизни^{36}. Это было большим горем для всех христиан, а также самого Мангу-хана и брата его Хулагу, правившего всеми областями на Востоке» (Киракос Гандзакеци. 59).

Как в реальности выглядела политика покровительства разным религиозным группам, увидим на примере денежных раздач, которые проводила Соркуктани-беги, жена Тулуя, и мать хана Менгу. «Несмотря на то, что она была последовательницей христианской религии, она весьма стиралась способствовать преуспеванию [божественного] Мухаммедова закона и в изобилии жаловала милостыни и осыпала дарами имамов и шейхов ислама. Это подтверждается тем, что она дала тысячу серебряных балышей на постройку медресе в Бухаре и [приказала], чтобы шейх-ул-ислам Сейф-ад-дин Бахарзи, да будет над ним милосердие Аллаха, был управителем и попечителем этого богоугодного дела. Она приказала купить деревни и отказала их в вакф [на это медресе] и поместила [туда] мударрисов и туллябов. Она постоянно посылала в области и окрестности милостыню и расходовала имущество на пропитание нищих и бедных из мусульман и по этому пути шла, пока не скончалась в месяце зу-ль-хидже лета 649 г.х. (14 февраля — 13 марта 1252 г.)» (Рашид-ад-дин. Т. II. С. 128–129).

Глава 3. Берке, Хулагу и Байбарс: реальная политика и фантомы

В 1307 г. армянский принц Гайтон продиктовал свое сочинение на французском языке писцу Николаю Фалько. Гайтон, переживавший за судьбу Киликийской Армении, приписывает мамлюкскому султану Байбарсу (1260–1277) авторство геополитической игры: «Еще султан Египта свершил иное коварное дело, ибо он отправил своих посланцев к татарам, бывшим в области Кумании и Руссии, и заключил мир и любовь с ними, и распорядился, что если Абага вступит в землю Египта, то им [татарам] надлежит вторгнуться в его земли [т. е. Персии] и воевать против него [Абаги]» (Hayton. III. 27).

Монголы не вели религиозных войн и никогда не объявляли войну исламу. Это обстоятельство обычно игнорируется и исследователи излагают мусульманский миф под видом геополитической картины. В частности, Д. А. Коробейников пишет: «Антиисламская направленность политики государства Хулагуидов обретала устойчивость в силу нескольких факторов. Во-первых, оба его главных противника — Золотая Орда и Египет — выступали против Ильханов под предлогом зашиты ислама. Поэтому естественными союзниками монголов Ирана в борьбе с Египтом были западно-европейские государства. Во-вторых, часть монголов исповедовала несторианство» [111] . Отношения между джучидами, ильханами и мамлюками Египта можно рассматривать в нескольких контекстах: военном, дипломатическом, религиозном. Есть ли у нас основания религиозный фактор принимать за основной? Отличаем ли мы тех, кто вел войну, от тех, кто занимался дипломатическим оформлением войны? На мой взгляд, Золотая Орда выступала против ильханов под предлогом защиты ислама только в воображении египетских дипломатов. Рассмотрим этот вопрос детально.

111

Коробейников Д. А. Византия и государство ильханов в XIII — начале XIV в.: система внешней политики империи//Византия между Западом и Востоком. Опыт исторической характеристики. СПб., 1999. С. 435.

В августе 1262 г. передовые отряды войска Берке под командованием Ногая вторглись в Ширван и столкнулись с авангардом войск Хулагу.

Причины войны между Чингизидами широко исследованы [112] , и хотя здравая версия армянских писателей не рассматривается как главная, а много внимания уделено благочестию Берке, обзор литературы вопроса не входит в нашу задачу. В монгольских и египетских источниках указаны разные причины конфликта. Расхождения, на мой взгляд, носят не исторический, а идеологический характер.

112

Закиров С.

Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.). М., 1966. С. 9–13; Мыськов Е. П. Поход джучидских туменов в Иран//История России: на перекрёстке мнений. Материалы II межвуз. ист. чтений, посвящ. памяти проф. Б. С. Абалихина. Волгоград, 2001; Арсланова А. А. Причины войн Улуса Джучи с хулагуидским Ираном//Нижнее Поволжье и Исламская республика Иран. Исторические, культурные, политические и экономические связи. Саратов, 2004; Камалов И. X. Отношения Золотой Орды с Хулагуидами. Казань, 2007. С. 39–43; Костюков В. П. Иранский поход Хулагу: предыстория//Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Казань, 2009. Вып. 2. С. 69–89; Порсин А. А. Причины и ход войны между Золотой Ордой и хулагуидским Ираном (1262–1265 годы)//Золото-ордынское наследие. Материалы международ. науч. конф. «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII–XV вв.)». 17 марта 2009 г. Сб. статей. Казань, 2009. Вып. 1. С. 200–210; Богданова Ю. В. Хулагу-хан накануне войны с Золотой Ордой//Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Материалы IV Международ. конф., посвящ. памяти проф. МГУ Г. А. Федорова-Давыдова, 30 сентября — 3 октября 2008 г. Азов, 2009. С. 41–44; Долгов В. Н. Золотая Орда и Хулагуидский Иран: проблемы взаимоотношений//XLI Международная Урало-Поволжская археологическая конференция студентов и молодых ученых. Материалы конф. Уфа, 2009.

Египетские историки ссылаются на письмо Берке мамлюкскому султану аз-Захиру Байбарсу. В письме Берке аттестует себя противником Ясы Чингис-хана и ратует за восстановление в мусульманских странах прежних порядков, тех, что были до вторжения монгольской армии в Иран. Если такое письмо и имело место, то при переложении с монгольского на арабский язык, его перевели в особом ключе: с политического языка на религиозный. Ибн 'Абд аз-Захир, включивший в свое сочинение текст письма Берке, конструирует особую реальность, что, однако очевидно не для всех [113] . Прочитав все описание целиком, а не выборочные цитаты, увидим, что ответ на загадку письма Берке лежит на поверхности.

113

Ср.: Фаверо-Думенжу М. Первое письмо хана Берке султану Бейбарсу по мамлюкским источникам (661/1263)//Золотоордынская цивилизация. Сборник статей. Казань, 2011. Вып. 4. С. 101–113.

«О прибытии послов царя Берке… Когда султан, возвращаясь из ал-Карака, находился близ Газзы, то к нему прибыл гонец от эмира 'Изз-ад-дина ал-Хилли, наместника султанского в Египетских областях, с извещением, что из Александрии получены письма о прибытии послов царя Берке, а именно: эмира Джалал-ад-дина, сына ал-Кади, да шейха Нур-ад-дина 'Али — и вместе с ними свиты. Сообщалось [также] о прибытии послов царя Ласкариса и приезде начальника Генуэзского да послов султана 'Изз-ад-дина, властителя Румского. Султан написал, чтобы всем им был оказан почет, а по прибытии в крепость свою собрал их вокруг себя, в присутствии эмиров и народа прочитал им письмо, которое было при эмире Джалал-ад-дине, и письмо, находившееся в руках шейха Нур-ад-дина. Содержали они оба привет и благодарение, требование помощи против Хулавуна, извещение о том, как он (Берке) действует против йасы Чингисхановой и закона народа своего^{37}, о том, что все совершаемое им (Берке) душегубство вызвано только враждой к нему, что "я и четыре брата мои принялись воевать против него со всех сторон, чтобы восстановить опять маяк правоверия и возвратить обителям правды [мусульманским странам] прежнее состояние, т. е. благополучие, прославление Аллаха, призыв к молитве, чтение Корана и молитву, и чтобы отомстить за имамов и народ". [Далее] он домогался отправки отряда войск к Евфрату, чтобы загородить путь Хулавуну, ходатайствовать за султана 'Изз-ад-дина, властителя Румского, и просил о содействии ему» (Сборник материалов. Т. I. С. 71–72).

Поскольку письмо Берке было публично зачитано в присутствии послов Михаила Палеолога, иконийского султана 'Изз-ад-дина Кей-Кавуса II и представителя Генуи, то, вероятнее всего, сообщение о мусульманском благочестии Берке им и предназначалось. Сообщение ложной информации — один из приемов дипломатической войны. Сходным образом поступил монгольский хан Мунке, заявивший неким непокорным правителям в присутствии послов французского короля Людовика IX, что последние прибыли с данью и выразили готовность воевать с его врагами. В одном из писем Байбарса, адресованных Берке, демонстрируется значимость султана в политическом ландшафте Средиземноморья: «…он написал письмо, в котором было много по части расположения и возбуждения к священной войне, описание войск мусульманских, многочисленности и разноплеменности их [с указанием], сколько в них конницы, туркмен, курдских родов и арабских племен, какие владыки мусульманские и франкские повинуются им, кто противодействует им и кто с ними в ладу, кто посылает им дары и кто с ними в перемирии, да как все они в повиновении у него (султана) и послушны указаниям его» (Сборник материалов. Т. I. С. 70).

В позднем сочинении ал-Муфадалла приводится иное изложение письма Берке. «Содержание послания было [следующее]: "Знай, что я друг правоверия, а что этот супостат, т. е. Хулавун, неверный; он уже злодейски избил мусульман и овладел их землями. Я рассудил, чтобы ты двинулся на него с твоей стороны, а я пойду на него со своей. Мы нападем на него сразу и выгоним его из края. Я отдаю тебе [все] мусульманские земли, находящиеся в руках его"» (Сборник материалов. J, I. С. 148).