Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта

В кратких сведениях Эбсторфской карты о большом азиатском городе Samarcha, который находится под совместным управлением двух царей, язычника и христианина, как мне кажется, сжат сюжет о конфликте, зафиксированный в двух независимых источниках: персидском и китайском. Мы их подробно рассмотрим. В этих материалах представлены точки зрения конфликтующих сторон: мусульманской и несторианской общин Самарканда.

В версии, записанной ал-Джузджани, как и в версии Марко Поло, в споре двух общин участвуют два «царя». Ожидать большего совпадения элементов в описании религиозной драмы просто невозможно. Апокрифическая версия ал-Джузджани восходит к сведениям сейида Ашрафа-ад-дина, одного из лидеров мусульманской общины Самарканда; апокрифическая версия Марко Поло восходит к рассказу Мар-Саркиса, лидера несторианской общины Самарканда. Каждое из этих свидетельств отвечает интересам отдельной группы, что означает их несопоставимость, но для понимания глубины конфликта религиозного спора, сравнить их необходимо. Версию ал-Джузджани, согласно которой в спор на стороне мусульманской общины вмешался Берке, обычно рассматривают с доверием, тогда как это всего лишь религиозный миф. Несторианский рассказ выпал из поля внимания исследователей. При таком подходе к источникам эпизод, где Берке выступает защитником ислама, обретает статус достоверного свидетельства. Наша задача собрать все маски, ибо за ними скрыты лица рассказчиков, но нет подлинности.

Сведения Эбсторфской карты о городе, которым управляют два царя, отражают реальность монгольского времени. Толерантность власти воспринимается церковным сознанием как раздвоение власти. В несторианской и мусульманской версиях третейской силой в конфессиональном споре выступают монгольские правители, которые на деле участвуют в междоусобной войне.

Марко Поло

Глава LII. Здесь описывается большой город Санмаркан [Самарканд]

Санмаркан город большой, знатный; живут там христиане и сарацины, подданные племянника великого хана; а племянник во вражде с дядею и много раз воевал с ним. Город на северо-запад.

Вот какое чудо случилось там. Нужно знать, что еще не так давно кровный брат великого хана Жагатай [Чагатай] обратился в христианство и владел и этою страною, и многими другими. Христиане в Самарканде тому, что царь их стал христианином, очень радовались и выстроили большую церковь во имя Иоанна Крестителя, так ее и назвали. Взяли они у сарацин их прекрасный камень, да и положили его под столб, что подпирал крышу посреди церкви.

Случилось, что Жагатай помер, и узнали о том сарацины; уже прежде они злились, что их камень у христиан в церкви, и сговорились они силою отнять его; а было их вдесятеро больше против христиан и нетрудно им было то сделать. Пришли самые знатные из сарацин в церковь Св. Иоанна и говорят христианам, что возьмут свой камень; а те отвечают, что за камень дадут все, что сарацины пожелают, и просили оставить камень; если камень вынуть, так и церковь разрушится. Сарацины на это сказали, что ни злата, ни богатства не хотят, а свой камень.

И случилось вот что: царем стал племянник великого хана; упросили его сарацины приказать христианам, чтобы те через два дня вернули камень сарацинам. Получили тот приказ христиане, разгневались и не знали, что делать. И было тут вот какое чудо: настал тот день, когда камень нужно было вернуть, и столб на нем, по воле Господа нашего Иисуса Христа, сам собою поднялся с камня на три ладони, да и держался так, как будто камень был под ним. С тех пор и до наших дней столб все в том же положении. Это почитали и почитают за самое великое в свете чудо (Марко Поло, с. 77–78).

Легенда о чудесной храмовой опоре зафиксирована и в китайской книге «Описание Чжэнь-цзяна периода Чжи-шунь» (т. е. 1330–1333 гг.). В главе, посвященной монастырям и храмам города, рассказывается о монастыре Дасингосы, построенном в 1281 г. Мар-Саркисом. В посвятительной надписи, выполненной учителем конфуцианского училища Лян Сяном, имевшем смутные представления о христианстве и писавшем со слов несториан, много путаницы. Документ исследован архимандритом Палладием.

В тексте говорится о Мар-Саркисе, несторианине; его упоминает Марко Поло при описании города Чжэнь-цзяна: «Есть тут две христианские церкви несториан. В 1278 г. по Р. X. случилось вот что: не было тут ни христианских монастырей, ни верующих в христианского Бога до 1278 г.; начальствовал тут три года по приказу великого хана Мар-Саркис, был он несторианцем и приказал выстроить две церкви; с тех пор они существуют, а прежде не было тут ни церквей, ни христиан» (Марко Поло, с. 158).

Очевидно, что легенду о самаркандском чуде Марко Поло узнал от несториан, переселившихся из Самарканда в Южный Китай. Услышав легенду из уст столь авторитетного человека, который к тому же был назначен Хубилаем губернатором города, Марко Поло пересказывает ее. Он один из череды рассказчиков. Полагать вслед за Н. В. Котрелевым, что Марко не чуждается чудес, а глава о камне по символической насыщенности исключительна [119] , оснований нет. Для несториан эта легенда, несомненно, была значима, но делать вывод о том, что за некатолической церковью признается благодатная сила, ибо несториане торжествуют чудом, излишне. В несторианском предании эпизод о свободно парящей опоре связан с неким древним христианским храмом вне пределов Самарканда. Но родом из Самарканда была семья Мар-Саркиса, собеседника Марко Поло.

119

Котрелев H. В. Восток в записках европейского путешественника («Миллион»)//Типология и взаимосвязи средневековых литератур Востока и Запада. М., 1974. С. 506.

«Се-ми-сы-хь (Самарканд) отстоит от Китая на северо-запад более чем на 100 000 ли. Это страна, где господствует вера Е-ли-кэ-унь^{46}. Когда я расспрашивал об этой религии, мне рассказывали, что во вселенной существует 12 храмов креста; в одном из них, в главном святилище, стоят четыре столба, вышиною на 40 футов, из цельных огромных деревьев, один из столбов висит на фут слишком от помоста. Основатель веры, Мар Е-ли-я^{47} оставил свои чудесные следы назад тому более 1500 лет; ныне Ма Се-ли-ги-сы (Мар Саргис) есть последователь его.

Вера состоит, главным образом, в поклонении на восток и отличается от индийской веры уничтожения (т. е. буддизма). Дело в том, что свет исходит от востока; четыре времени года начинаются от востока; все твари родились на востоке; восток принадлежит дереву; дерево господствует над рождением; посему, со времени рассеяния хаоса, мир существует непрерывно, солнце и луна движутся, люди и животные размножаются, — все по единому закону непрерывного рождения; отселе и называется вечно рождающим небом^{48}.

Крест есть подобие человеческого тела, они (христиане) вешают его на своих жилищах, рисуют в храмах, носят на головах, вешают на груди и знаменуют им четыре страны света, верх и низ.

Се-ми-сы-хь (Самарканд) есть название места, Е-ли-кэ-унь название веры. Дед Се-ли-ги-сы именовался Кэ-ли-ги-сы, отец — Me-ли, а дед по матери Чэ-би; все они были медиками. Когда Чингис-хан только что овладел их страной, царевич Еке-наян^{49} заболел. Дед Селигисы по матери дал шэлиба (шербет), а общество Ма-ли-ха-сия^{50} принесло моления [о здравии] и царевич выздоровел. Он (Чэби) сделан был ханским шэлибачи и талаханем (тарханом, старейшиной) тамошних христиан. В 5-й год правления Чжи юань (1268 г.) император Хубилай вызвал Се-ли-ги-сы к себе [в Пекин], повелев ему ехать на почтовых; он представил государю шэлиба и получил богатые подарки. Шэлиба есть напиток, сваренный на воде из разных душистых плодов с медом; шэлибачи есть название должности. Се-ли-ги-сы, по наследству, был искусен в приготовлении этого снадобья и оно оказалось действительным [как лекарство]; ему пожалована была золотая дщица, с правом исключительно исполнения этого дела^{51}. В 9-й год Чжи юань (1272 г.) он ездил вместе с сановником Сай дянь чи в (провинцию) Юньнань; в 12-й год (1275) в [провинцию] Фу-цзянь и Чжэ-цзянь равно для приготовления шэлиба. В 14-й год (1277) государь пожаловал ему тигровую дщицу, с высочайшим повелением, почетный титул 3-й степени и назначил его главноуправляющим областью Чжэнь-цзянь-фу, со званием вице-даругачи.

Хотя он восшел на степень знатности и чести, однако еще усерднее держался своей веры и постоянно имел помышление о распространении оной. В одну ночь он видел во сне, что врата семи кругов небесных отверзлись и два ангела [спустились и] сказали ему: "Ты должен воздвигнуть семь храмов", в знамение чего они дали ему белую вещь. По пробуждении, так и оказалось. Тогда он оставил службу и приложил старание к построению храмов. Прежде всего, он пожертвовал своим домом у [городских] ворот Те-ун-мынь, и построил тут храм [названный по-сирски] Па-ши-ху-му-ла, [а по-китайски] Да-син-го-сы. Потом, приобретши гору Шу-ту-шань, у переправы [через р. Цзянь], построил на ней Та-ши-ху-мула — Юнь-шань-сы и Ду-даур-ху-мула — Цзюй-мин-сы. <…> Эти семь храмов, воздвигнутые усердием Се-ли-ги-сы, выказали его преданность к государю и любовь к царству. Министр Вань цзэ, усмотрев, что Се-ли-ги-сы, с доброю целью (молиться о государе) построил семь храмов, доложил о том государю. Ему дарована была охранная грамота, с ханскою печатью, и пожаловано было из казенных полей в провинции Цзянь-нани 30 цинов земли, да прикуплено в Чжэ-си у крестьян 34 цина земли для содержания семи храмов» [120] .

120

Палладий, архимандрит. Старинные следы христианства в Китае, по китайским источникам, с прим. В. В. Григорьева//Восточный сборник. СПб., 1877. Т. I. С. 38–41.

Как отмечает Палладий, два из семи несторианских храмов в 1311 г. были присвоены буддистами, имевшими большее влияние при дворе, а при династии Мин все храмы перешли в руки буддистов. Итак, в Самарканде была несторианская община, которая, по неизвестной причине, скорее всего, из-за конфликта с мусульманами, переселилась в Южный Китай. В коллективной памяти несториан сохранилась легенда о двенадцати храмах креста, в одном из которых несущая опора парит в воздухе.

Теперь изложим версию мусульман.