Золото. Назад в СССР 2

Все закивали.

— Если же убийца не признается, то я обещаю, что докопаюсь до истины, чего бы мне это не стоило. Все тайное все равно становится явным. И тогда убийцу ждет жестокая расплата. Я сюсюкаться не буду.

Он залпом выпил свой спирт из кружки, потом поднял руку и поклялся:

— Я клянусь, что если убийца признается, то ему дадут возможность уйти и это убийство останется в тайге.

Все по очереди подняли руки и повторили клятву. Заканчивал я.

— Я заявляю всем, что не делал этого и тоже клянусь, что сохраню в тайне произошедшее.

Но насколько я понимал, моя клятва была уже бессмысленна. Никто не признался. Значит убийца среди нас.

— Тот, кто это сделал не желает признаться? — я обратился к гипотетическому убийце, — Подумай. Какие бы причины не заставили тебя это сделать. У тебя есть шанс выжить. Просто сделай шаг вперед, как мужчина и уйди на рассвете.

Наступило молчание, все ждали, что убийца решиться признаться.

Глава 21

Но насколько я понимал, моя клятва была уже бессмысленна. Никто не признался. Значит убийца среди нас.

— Тот, кто это сделал не желает признаться? — я обратился к гипотетическому убийце, — Подумай. Какие бы причины не заставили тебя это сделать. У тебя есть шанс выжить. Просто сделай шаг вперед, как мужчина и уйди на рассвете.

Наступило молчание, все ждали, что убийца решиться признаться.

* * *

Было огорчительно осознавать, что мы потеряли старика.

— Все понятно. Из-за одного урода Петрович еще мог бы жить и жить, а мы теперь все будем свидетелями по делу.

— А может и не одного, — тихо прокомментировал Алеев. Братья неодобрительно посмотрели на него, но их жестом остановил Семягин.

— Ну да,при этом из-за удаленности от места преступления менты всех нас будут мордовать по-полной программе, — добавил вздыхающий Брахман, — а я что-то совсем не горю желанием с ними общаться после самородков Бондаренко и Петровича.

Алеев присел с ним рядом.

— Это точно. Может быть у кого-нибудь есть еще самородки? Сдайте начальству, пока еще кого-нибудь не убили.

Воцарилось неприятное молчание.

— Итак товарищи, — обратился к команде Семягин, — раз никто не сознался, то я должен сказать вам, что каждый под подозрением.

— И вы, Александр Иванович, тоже под подозрением? — почти ехидно спросил Козак

— И я тоже. Пока могу сказать, что убийство произошло три дня назад, в ночь с девяти вечера до шести утра, никто не слышал выстрела, алиби нет ни у кого и мы не знаем, что произошло. Единственное, что можно сказать с уверенностью, так это то, что это сделал один из нас.

Я сделал глоток обжигающего спирта. Вот сейчас хотелось напиться.

— Роман, что там по твоему нужно делать для расследования? Ты же писал в свой блокнот в день исчезновения Петровича, — Семягин выглядел мрачным и спросил Козака с какой-то тайной надеждой.

— Ну нужно снять отпечатки пальцев, найти орудие убийства, понять причину, по которой деда кокнули.

— Ты в своем уме? Какие отпечатки? — Семягин хмуро смотрел на него.

— Ну да с отпечатками я переборщил, — закряхтел Козак, — согласен, прошу прощения. Но в остальном всё, как по учебнику.

— Ну-да, ну-да. Мотив называть причиной, тебя тоже в школе милиции учили?

— А что? — удивленно переспросил Рома.

— Да ничего такого. Оружие мы тоже установить не сумеем. Пуля прошла навылет, мы ее не нашли, а по входному отверстию не поймешь из чего в Федора Петровича стреляли.

Вот тут я бы поспорил, но не стал возражать Семягину.

— Что касается мотивов,то тут тоже полный швах, — продолжил Александр Иванович, — ума не приложу, кому старик мог мешать до такой степени, чтобы тот, кто это сделал мог бы пойти на убийство. Я не хочу сказать, что Петрович был божьим одуванчиком. Но насколько я разбираюсь в людях, он нормальный мужик, не смотря все петли и крутые повороты в его биографии.

Мне не очень понравилось с какой интонацией Александр Иванович сказал последнее предложение. Казалось, что Семягин как раз таки не уверен в своей способности разбираться в людях.

Ведь это он подобрал и снарядил в экспедицию команду, в которой произошла беда.

— Не ну я в другой ситуации бы точно промолчал, но тут такое… У Петровича все было очень не просто, — пробурчал себе под нос Брахман. Он был единственным, кто отказался от алкоголя.

— Макаров, что ты имеешь ввиду? Какое тут такое, что ты не можешь молчать?

— Да, ну я даже не знаю, — Брахман почему-то посмотрел на меня, ища поддержки, — не, не буду. Сейчас скажу, подведу под монастырь человека, потом буду всю жизнь жалеть об этом.

— Макаров, если есть что сказать — говори.

— Нет, нет. Забудьте.

Козак осуждающе посмотрел на моего соседа по палатке подошел к нему вплотную и почти навис над ним.

— Или говори сейчас или заткнись и не делай мозги!

Я был вынужден подойти и встать между ними, слегка оттолкнув Романа.

— Брахман, что ты имел ввиду, когда говорил, что у Петровича все не просто? Кого ты можешь подставить?

Но он замкнулся опустил взгляд и отступил назад. Он оглядел стоящих рядом мужчин и извинился:

— Простите, смерть человека всегда влияет на психику. Я не так выразился. Я просто хотел сказать, что мне будет не просто без Федора Петровича, мне будет не хватать старика.

— А кого ты мог подвести под монастырь?

— Да себя же и подвести, не хочу выглядеть в ваших глазах слабаком.

Это выглядело очень странным. Неудачная попытка перевести стрелки.

У меня сложилось впечатление, что Брахман знает что-то очень важное про старика, мотив, какие-то обстоятельства которые могли привести к его гибели.

— Хорошо, Макаров. Но только смотри, чтобы твое молчание не привело к другой беде.

Семягин тоже почувствовал несуразность его отговорок.

— Если, кто-нибудь знает о причинах произошедшего или что-то слышал или видел необычное, товарищи, вы можете подойти и рассказать мне. Не обязательно это делать прилюдно или публично. Делитесь любыми мыслями и информации. Только так мы сможем разобраться в этой истории.