Золотое дно (сборник)

зад, где еще не осела с неба пороховая гарь и не было

даж е ворон, чтобы терзать павших и безмолвных.

Смотреть на это зрелище было жутко, но сидеть в

окопе, заслонясь от мира пористой влажной землей,

казалось еще страшнее, поэтому Чудинов все вгляды­

вался в великое переселение людей, жаждущ их убивать,

и в памяти его невольно оседали и танки, вихляющие

широкими задами, и кургузые мотоциклы, и буксующие

грузовики с пушками на прицепе... Федька словно бы

знал заранее, что все это ему надо запомнить и расска­

256

зать кому-то, чтобы и те и другие, тоже поразились си­

ле неисчислимой, которая движется на них.

И вдруг Чудинов представил, как он окружает Б о­

роухи: с левого фланга пускает танки, с правого — то­

же, из дубовой рощи прямой наводкой бьет из гаубиц

по селу, да все прицельно, прицельно; а той лощинкой

он просочил бы пехоту, тихим сапом подлез бы. Чуди­

нов даж е забылся, что он посреди осеннего голого поля,

восторг поселился в его душе, и он оглянулся, чтобы

поделиться своими планами со Степой Ж вакиным, но

тот уже снова мирно всхрапывал, далекий от войны и

ее ужасов. Чудинов досадливо сплюнул, добыл из к ар ­

мана яичко, околупал его, предварительно постукав о

саперную лопатку; яичко было голубоватым под серой

шелухой и показалось чертовски вкусным. Чудинов

съел его, повернувшись спиной к Степе Ж вакину, по­

том достал сухарь и, привалившись грудью на бруст­

вер окопа, стал обкусывать сухарь с краешков, тихо

соловея и задремывая от ржаной солоноватой кашицы

во рту, от однообразия пожухлых полей, взвихренных

бесконечных облаков, будто бы оседающих за рекой, от

гнетущей усталости, от еще не осознанного страха пе­

ред смертью.

С ним был Степа Ж вакин, ефрейтор и командир

понтона, и Чудинов просто не задумывался, что будет

завтра, через час, через минуту, ведь в одно мгновение

судьба может все переиграть. Он только тихо соловел

и, наверное, так бы и осел в дремоте обочь ефрейтора,

но в постоянные шорохи и звуки вмешался густой пре­

рывистый рокот, потом на лимонно-желтой кромке неба

проросли черные мушки. Ж вакина словно бы кто толк­

нул в плечо, потому что он сразу выстал из сна, лицо

его поначалу хищно застыло, и сквозь серость щек

проступила нездоровая бледность. Но щеки тут же об­

висли, губы посунулись вниз, некрасиво и мелко задро­

жали, и Степка запричитал вдруг, расслышав то, что

неведомо было Чудинову:

— Батюшки светы, дак свои же! Слышь, Федька,

брандахлыст ты лешовый, трескоед архангельский,

свои же! Ну, ёк-макарёк, наскипидарят немцу под хвост!

Это уж в баню не ходи, наскипидарят.

Ж вакин частил мелко и все подтыкал Чудинова

снизу, как в боксе, скалил крупные желтые зубы. А са-

9 Золотое дно

257

молеты навалились неожиданно, и один бог знает, что

там наверху приключилось, но не успели они долетать

до Бороух, как начали сорить бомбами.

Чудинова Федю учили только побеждать или краси­

во умирать под грудой поверженных врагов, но никто

не подсказал ему, что чаще всего настигает самая обык­

новенная смерть и в ту минуту, когда ее не ожидаешь.

А тут, увидев смерть вплотную, разглядев ее, он закри ­

чал «ма-ма!», выскочил из траншеи, но не сделав по

полю и пяти шагов, упал в окоп, закрыл глаза и при­

ж ался к земле, стараясь раствориться, исчезнуть в ней.

Его последние, как ему казалось, секунды длились

вечно, Чудинов еще никогда не жил таких длинных се­

кунд, он даж е успел спросить как бы самого себя: «И

это все?..»

Первый взрыв раздался в стороне, а второго Чуди­

нов уже не расслышал...

У Степана Ж вакина грамоты было два класса, вой­

ну он воспринял, как нужду, которую нужно пережить,

и за полтора года научился не только хорошо наводить

переправы и стрелять, когда немец становился на горло,

но и укрываться от смерти. Степан Ж вакин после вой­

ны хотел рубить избы, завести семью и настроить кучу

детей. И когда свои бомбы неожиданно пошли на Ж в а ­

кина, он закричал, стервенея:

Сволочи, куда лупите? Глаза-то разуйте! Федька,—

Федька, ты-то куда? Ложись, сволочь!

И Ж вакин посунулся на дно окопа, встал на колени,

твердо упершись локтями в жидкую, кислую землю, а

ладонями прикрывая голову. И когда рвануло совсем

рядом и земля, встав на дыбки, пыталась похоронить

Степу Ж вакина в своем чреве, он, подавляя в ушах не­

стерпимый звон и тошноту в животе, подставил плывуну

костистую спину... Потом сидел ошалелый, мотая голо­

вой, вы царапывая из глаз песок и слушая недальние

взрывы. Вспомнил о Чудинове, крикнул сторожко, не

высовываясь из окопа:

— Эй, Федька, как ты там? — но парень не откли­

кался, и Ж вакин добавил уже как бы сам себе, озабо­

ченный тревожным молчанием: — Скотина тоже. Понес

какой-то леший, а сейчас уродуйся с ним.

Самолеты освободились от груза и улетели, оставив

в Бороухах огонь и суматоху, а Степа наконец-то пришел

258

в себя и осторожно пополз по опаленному исковеркан­

ному полю, тихо окликая: «Федька, эй ты?», потом, от­

кинувшись на бок и слушая постоянный нудный звон

в голове, стал саперной лопаткой вынимать землю, по­

ка не наткнулся на Федькины ноги. Ж вакин откапывал