Золотой червонец

«Да что вы мне лапшу вешаете! Мёртвая зона? Это какое-то безумие! Последнюю уничтожили больше тридцати лет назад! Чтобы создать такую мощь, нужны силы нескольких человек, чёрных колдунов – откуда им взяться вблизи РМТА?» – Дашу передёрнуло, когда она вспомнила визгливый, блеющий голос ректора. На него не стоило и надеяться, Игорь только зря распинался. Шольцева другое дело, она, по крайней мере, попытается во всём разобраться. И Рада, нельзя про неё забывать. Ей нужно рассказать всё в подробностях. Она ведунья – наверняка разбирается в таких вещах получше любого ОБТСовца.

– К чёрту, Дашка, я устал! – Девушка вздрогнула от неожиданности, ведь Игорь молчал больше часа. – Задолбали и эти грибы, и эта отработка!

Игорь в полный рост вытянулся на сырой земляной дорожке. Выглядел он почти таким же грязным, как тогда, когда скрывался в параллели.

– Ладно, не ной, – устало улыбнулась Даша. – Нам осталось не больше десятка. Давай побыстрее доделаем и пойдём отсюда, а то у меня тоже мозги расплавились.

Парень с недовольным лицом сел и продолжил с плохо скрываемой агрессией дёргать поганки. Чертыхнулся – очередная оторванная шляпка полетела далеко в заросли.

Он был вспыльчив, это Даша знала наверняка. Особенно, когда был в чём-то свято уверен, но не мог этого доказать. Как вчера не смог доказать Сатирову наличия близ академии мёртвой зоны, а потом не смирился с оскорблениями насчёт якобы загула, почему и полез в драку.

Смех Игоря снова заставил Дашу оторваться от работы. Девушка подняла голову – Игорь с маниакальной улыбкой обрывал листья у мандрагоры и заталкивал их в горшок с поганкой. Глаза его весело и даже несколько безумно блестели, а сигарета в зубах дымилась, от чего парень походил на какой-то сюрреалистичный паровоз из ночного кошмара.

– Зачем это? – безо всякого удивления спросила Даша.

– Слышал, что если подсадить к поганке в горшок мандрагору, то вырастет целый лес со щупальцами. – Игорь подмигнул Даше. Выглядел он неважно, но задорно.

Даша усмехнулась, наблюдая за манипуляциями парня. Медункова его прибьёт. Это точно.

– Ты покойник. – Девушка озвучила свои мысли, а Игорь рассмеялся.

Медункова, держа в руках садовый инвентарь, вошла в оранжерею примерно через пару часов после того, как Даша и Игорь закончили отбывать наказание и ушли в общежитие, чтобы привести себя в порядок. Преподавательница и не думала, что найдёт студентов здесь. По правде говоря, она весьма удивилась, обнаружив, что все синешляпники пересажены в новые, более просторные горшки, и Воронцов с Голубевой действительно работали. Хотя, раздув тонкие ноздри, Ольга Медункова всё же осталась недовольна – она вообще-то запретила курить, не любила запах дыма. Но с этим ладно, табак не вредил растениям. По крайней мере, тем, что находились в этой части оранжереи.

Что-то под потолком отбрасывало плотную тень, и это удивило Ольгу.

«Странно», – думала она, смотря на пол, размышляя, что может так закрывать солнце под стеклянным куполом, но головы пока не поднимала. – «Лианы и деревья здесь не растут. Может, что-то упало снаружи на крышу?»

Мотнув головой и бросив бесполезные размышления, Медункова посмотрела вверх. Инвентарь выпал у неё из рук, с металлическим звоном рассыпавшись по земляному полу оранжереи, а сама преподавательница круглыми глазами смотрела на результат гибридного скрещивания.

«Я его прикончу», – подумала Ольга. – «Я когда-нибудь его прикончу».

– Воронцов!!! – завопила она на всю академию, глядя на висевшие под потолком извивающиеся синие щупальца.

Глава 9

Сатиров позаботился, чтобы про находку Даши и Игоря не узнали, хотя и не смог избавиться от слухов. Но лес проверили – некоторые преподаватели и Рада проявили инициативу – и ничего даже отдалённо похожего на мёртвую зону найдено не было. Это успокоило людей, и только ведунья до сих пор относилась к происшествию серьёзно. Она убедила Мамонова усилить защиту академии, а Шольцеву – ввести комендантский час, чтобы по ночам никто не бродил по территории. Сама цыганка на выходных частенько пропадала в лесу, всё ещё стараясь отыскать злополучную зону. У неё не получалось.

Прошло несколько месяцев. Старый Новый год был не за горами, и все понемногу готовились к празднику. Игорь и Даша решили, как обычно, не ехать домой, и провести каникулы в академии. В этом году к ним присоединились и Белла с Ромой. Приготовления шли полных ходом: девушки закупали подарки и продукты, а в комнате парней то и дело что-то взрывалось – они мешали порох с ОБТСовской магией и красящими зельями, и уже пообещали порадовать каким-то невозможным фейерверком. Даша искренне опасалась, что утро первого января третье общежитие встретит без крыши над головой, но время всё равно летело весело и беззаботно.

А вот для Павла Гохмана эти каникулы обещали стать такими же скучными, как и в прошлом году. Да, в общем-то, и в позапрошлом, и в поза-позапрошлом. Как и во все годы его сознательной жизни. Оставаться в академии смысла не было, потому что не было друзей, с которыми можно отметить Старый Новый год, так что парень купил билет на поезд «Академия – перевал Дорхор» и с содроганием ждал праздников.

Ему хотелось остаться, как в позапрошлом году. Отметить со всеми, поучаствовать в вакханалии, что тогда так ему не понравилась – Великое Открытие, как он этого хотел! Хотелось налакаться до усрачки, смеяться, петь, плясать, а утром проснуться с дикой головной болью и жаждой, шатаясь, выйти в холл, чтобы налить себе воды, а сзади кто-нибудь взорвёт хлопушку и с громким криком «Поздравляю!» вручит какую-нибудь хрень, потому что на что-то стоящее нет денег. Но эта хрень всё равно тебе в радость, потому что её вручили от чистого сердца.

Вместо этого Павел, как обычно, собирался ехать домой, к деду с бабкой. Чтобы сидеть с ними за столом и есть низкокалорийную пищу, потому что у деда пучило живот от жирного. Чтобы утром встать и, словно маленький, лезть под ёлку и неизменно найти там вязаный бабкой колючий бесформенный свитер и набор крючков или ещё какой-нибудь рыбацкой ерунды от деда, который свято уверен, что рыбалка – лучший отдых. Провести каникулы, почти не вылезая из своей комнаты, а потом сесть в поезд и выбросить подарки в ближайшую урну, потому что ловить рыбу Павел не умел и не любил, а носить бабкины свитера было физически невозможно. И так каждый год…

Гохман зло плюнул на пол, после чего сразу получил по шее мокрой грязной тряпкой от сурового домового. Вяло извинившись, Павел слез с подоконника и пошёл на улицу.

Он обожал зиму! Перевал Дорхор славился горнолыжными курортами, и Павел с семьёй часто туда ездил. Пока не случилась беда. Погодная аномалия, родители и сестра забрались слишком высоко в горы и слишком далеко от туристической тропы, и в тот день лавина унесла всех родных Павла. Остались лишь дед с бабкой, которые не пускали слишком далеко от дома, и Павел не ходил, потому что тогда бы пришлось весь вечер слушать нравоучения, а в этом деду нет равных. Потому Гохман и любил зиму в РМТА, свободную от стариков и манящую видами. Заснеженные склоны, что звали забраться повыше с лыжами – да и у подножья имелись вполне приличные спуски! Морозная погода, иней на ресницах, снежки и коньки, сугробы и заснеженные деревья, похожие на сказочный сон. Правда, везде находились минусы, и даже в такую замечательную пору, как зима, были моменты, портившие всё. Например, каждый, почему-то, считал своим долгом бросить снежком в голову. Или натолкать сосулек за шиворот, или, того хуже, окунуть головой в снег, как это, в своё время, любил делать Воронцов – хвала богам, это в прошлом! Да хоть и не в прошлом, сейчас бы Игорь не смог так сделать даже при желании, потому что погода – откровенная дрянь. В самые холодные дни термометр едва опускался до минус пяти, а огромное количество осадков в виде мокрого снега или дождя превращали любую обувь в пару размокших эклеров. Ледяной ветер задувал, казалось, в самое нутро, ни одна куртка не спасала от этого кошмара, и нос предательски хлюпал каждый раз, когда погода решала хоть немного измениться. Павел ещё больше скучал по Дорхору и думал, не приехать ли туда тайно? Но денег в обрез, а они могут понадобиться.

Гохман мотнул головой, отгоняя мысль в который раз. Неправильно это. Мерзко, не говоря уже о том, что незаконно. Если его поймают, раскроют – ему хана, и это совсем не шутки. Но Павел снова и снова представлял, как идёт с ней под руку, и как Воронцов от зависти исходит пеной. О, Павел третий год следил за Дашей. Тайно и не слишком часто, но этого было достаточно, чтобы знать – с Игорем они не встречаются, хоть тот и ходит за ней хвостом.

Павел не знал наверняка, было ли у них что-то за всё время, что Даша тут учится. Никогда не видел, чтобы Даша и Игорь целовались, или обнимались как-то недвусмысленно, но не исключал интрижки. Хотя то, что Игорь и Даша после этого могли продолжать общаться и гулять вместе, оставаться довольно близкими друг другу – это вводило Гохмана в замешательство. Как? Одни вопросы. Воронцов же кобель, это весь курс знает. Павел лично слышал, как группка девчонок из его общежития утешали свою подружку: Воронцов, по-видимому, переспал с ней, сразу обозначив, что отношений не ищет. Девушка сначала согласилась, но затем захотела продолжения, а Игорь ответил отказом. Кажется, довольно грубым – так, во всяком случае, казалось девушке, хотя, что до мнения Павла, она была просто мечтательная дура, готовая принести себя в жертву во имя становления всех плохих парней на путь истины.