Золотой ребенок Тосканы

Я не знала, что сказать. По правде говоря, я будто превратилась в Алису, падающую в кроличью нору и натыкающуюся на один неприятный сюрприз за другим. Озираясь, Тедди поинтересовался:

— Так кто же получил навар от продажи дома?

— Навар? — Я уставилась на него. — Все деньги от продажи пошли на оплату налогов, когда дедушка умер, а мой отец вступил в наследство. С тех пор мы жили в сторожке, а отец преподавал рисование в школе.

— Нет денег? Это очень плохо. Я всегда представлял себе своего отца живущим в роскоши в большом доме моего детства. — Он обвел взглядом домик. — Не в этом, разумеется. А что насчет мебели и прочего барахла? Всех этих жутких предметов старины, которые я помню. Я полагаю, что имею право на половину доли, как его сын.

Я испытывала к нему острую неприязнь.

— Вы наследуете титул, как мне сказали. Но тогда вам придется снова стать Тедди Лэнгли.

— Сэр Тедди. Ну, разве это не прелесть?! И что к этому прилагается?

— Ничего. — Я заставила себя быть доброй британкой. — Я разобрала вещи отца, и вы можете просмотреть старые фотоальбомы, может, есть какие-нибудь фотографии, которые вы хотели бы взять. И любые предметы мебели, разумеется.

— Ладно. — Его глаза блеснули.

Я пригласила его внутрь. Он посмотрел на вещи, ожидающие отправки в благотворительный магазин.

— Это все? — спросил он. — Так вы жили?

— Да.

— А деньги?

Снова я вынуждена была бороться с собой, чтобы оставаться честной.

— Я думаю, что он мог иметь до тысячи фунтов на разных счетах.

Он посмотрел недоверчиво.

— Тысяча фунтов? И это все? Оставь эту мелочь себе. Я прилично зарабатываю. Мой старик Шульц начал заниматься недвижимостью после войны, и я присоединился к нему сразу после колледжа. Занимаюсь стрип-моллами [13] в основном. Я за неделю делаю больше. Тебе эти гроши явно нужнее, чем мне.

13

Торговый центр в виде галереи магазинов.

— Спасибо, — кивнула я. — Мне они действительно нужны. Мне сейчас негде жить.

— Ты не замужем?

— Мне всего двадцать пять, и у меня еще будет достаточно времени для этого, а пока я учусь.

— На кого?

— Ha адвоката. В этом году сдаю экзамены.

— На адвоката? Они делают хорошие деньги.

— Когда и если я получу право практиковать, — сказала я. — Послушайте, не хотите ли чашку чая? Я только что заварила.

— Конечно. Почему бы и нет? Чашка чая… Мы его всю войну пили. Бомбы сбросят, и все говорят: «Все обошлось. Выпей чашку чая». — И он засмеялся.

Я подала ему чай и слегка подсохшее печенье. Думаю, оно ему не понравилось.

— Я дам вам адрес адвоката, который занимается имуществом отца, — сказала я. — Он собирался обратиться в американское посольство, чтобы найти вас. Но вы избавили его от этих хлопот. Он может сообщить подробности о получении титула.

Тедди встал, качая головой.

— Да что хорошего для меня в этом идиотском титуле, если к нему не прилагается собственность!

— Титул может помочь вам продать побольше недвижимости, — медовым голоском сказала я. Я хотела подать это как сарказм, но он решил, что я говорю серьезно, и разразился смехом, хлопая в ладоши.

— А в этом что-то есть, сестренка! Добавить немного класса в бизнес.

Он сделал паузу, делая глоток.

— Знаешь, я планировал приехать и удивить старика. Я собирался привезти жену и детей и показать ему, каким я стал. Он никогда даже не надеялся, что я чего-то добьюсь. Жаль, что он умер, так и не узнав.

Я подумала, что отец вовсе не был бы в таком восторге, как на это наивно надеялся Тедди. Я не знала, что такое стрип-моллы, но даже на слух звучало не слишком респектабельно. Тедди просто набивал свой кошелек.

— Смотри, вот моя карточка. Если ты когда-нибудь будешь в Штатах, обязательно заезжай, навести нас. Моей маме было бы интересно увидеть тебя, я уверен. И дети получат удовольствие от английской тети, говорящей так, как ты.

— Спасибо, вы очень добры, — поблагодарила я.

Он встал, направляясь к двери.

— И вы уверены, что не хотите ничего взять? — спросила я, обводя взглядом комнату. — Я собираюсь отдать все это на благотворительность.

Он все еще улыбался.

— Эти старые вещи? Конечно, нет. Распоряжайся ими как знаешь.

И мы расстались. Я смотрела, как он садится в машину и уезжает, удивляясь тому, что он был малышом, когда жил в Лэнгли-Холле, и поймала себя на странной радости оттого, что мой отец умер. Вряд ли он был бы счастлив увидеть, каким стал его сын.

К концу следующего дня я была готова к отъезду. Мисс Ханивелл согласилась подержать стол и сундуки на чердаке. Я обещала приехать за ними, как только у меня появится для них место. И она любезно предложила прислать своих служанок, чтобы те пришли и привели в порядок сторожку для нового арендатора. Она даже тепло пожала мне руку.

— Я желаю тебе всего самого лучшего, Джоанна, и уверена, что ты станешь великолепным адвокатом и воздашь должное своему роду.

Я стояла у входной двери, в последний раз вглядываясь в место, что много лет было моим домом, когда подъехала машина, и из нее вышел Найджел Бартон.

— Вы поймали меня как раз вовремя, — произнесла я. — Я собралась уезжать.

Он посмотрел на два моих чемодана.

— Тогда позвольте мне подвезти вас до станции. Или вы вызвали такси?

— Нет, я собиралась пройтись, так что спасибо, — ответила я с благодарностью.

Когда мы отъехали, я оглянулась на Лэнгли-Холл.

— Ваш брат приходил ко мне, — сказал Найджел. — Это было несколько неожиданно.

— Для меня тоже, — согласилась я. — Думаю, он был ужасно разочарован в своем наследстве.

— Да, он мне прямо допрос с пристрастием учинил. Наверное, полагал, что вы что-то скрыли от него или не знали содержание завещания. Когда я заверил его, что нет ничего, кроме титула, он ушел. Не самый приятный из людей.

— Папа был бы в ужасе.

Мы остановились возле вокзала.

— Я буду на связи, — сказал он. — Думаю, что деньги начнут выдавать на следующей неделе, плюс-минус несколько дней. И ваши вещи должны быть скоро выставлены на аукцион.

— Спасибо. И благодарю вас за доброту.

— Не за что. Мне доставляло удовольствие общаться с вами. — Он сделал паузу. — Джоанна… Я ведь могу называть вас Джоанна, да? Я иногда приезжаю в город. Скажите, пожалуйста, могу я вас куда-нибудь пригласить? В театр или куда-нибудь еще?

Скарлет что-то говорила о падении с лошади и о том, что если такое происходит, лучше всего начать снова, преодолевая страх. Но мое падение было слишком больным и сокрушительным. Я не была уверена, что хочу кататься снова. «Это всего лишь театр, — успокаивал мой внутренний голос. — Ничего большего».