Золотой ребенок Тосканы

Я колебалась. Мужчина приглашает меня на обед? Я не была уверена, что готова к этому.

— Думаю, что в этом нет необходимости, это же не входит в ваши обязанности, — сказала я и увидела, как его лицо разочарованно вытянулось.

— Не входит, согласен, но зато это прекрасный повод для меня, чтобы съесть хороший обед вместо очередного бутерброда, — не сдавался он, и его улыбка была полна надежды.

«Почему бы и нет? — шептал мой внутренний голос. — Он выглядит совсем безобидным. И не приглашает тебя на вечеринку в ночной клуб. Даже на свидание не приглашает. Просто деловой обед!»

Я тоже постаралась улыбнуться:

— Спасибо, мистер Бартон. Это очень любезно с вашей стороны.

Он просиял, как будто я поднесла ему ценный дар.

— Тогда не буду вас больше задерживать. Множество людей еще хотят поговорить с вами. Значит, завтра, скажем, около половины двенадцатого.

Билли Овертон и доктор Фримен оба предложили отвезти меня домой, но тут из ниоткуда вынырнула мисс Ханивелл, и я поехала домой с ней.

— Это были очень приличные похороны, — выразила она свое мнение, когда мы покинули деревенскую улицу и свернули в тенистый переулок. — Наверное, весьма утешительно видеть, сколько людей пришло проводить твоего отца и какое уважение они выказали Лэнгли.

— Это очень удивительно и трогательно, — кивнула я. — Только мне бы хотелось, чтобы папа был жив и мог своими ушами услышать все те приятные слова, что были там сказаны.

— Жаль, что я немного опоздала, — сказала она. — Очередной разговор по телефону с родителями ученицы, которые находятся на Ближнем Востоке. Мне пришлось заверить их, что дочь будет на порядочном удалении от садовников и женихов.

Я усмехнулась:

— И как? Удалось вам их успокоить?

— Не уверена. Эти иностранные девочки растут настолько защищенными от всего, что на относительной свободе бросаются на первого же мужчину. — Повисла неловкая пауза. — Ты вернешься в Лондон, я так понимаю?

— Да, через несколько дней. Но, прежде чем освободить домик, я должна найти папино завещание и освободиться от его вещей.

— Думаю, он оставил не слишком много, — сказала она. — Я знаю, что он сохранил несколько хороших предметов мебели из Холла, но помимо… О, кстати, возможно, еще найдется пара сундуков с личными вещами, он как-то спрашивал, может ли хранить их на чердаке.

Загляни туда, когда будет время. Я думаю, там старые трофеи и фотоальбомы. И несколько семейных портретов. Может, ты что-то захочешь забрать.

— Спасибо, да, я бы хотела в них заглянуть.

— Приходи, когда захочешь. Входная дверь открыта весь день.

— Боюсь, я понятия не имею, как добраться до чердака.

Мисс Ханивелл рассмеялась:

— И то, правда! Мне почему-то всегда кажется, что ты успела пожить в Лэнгли-Холле.

— Я родилась в сторожке.

— Не беспокойся. Я попрошу одного из садовников, и он принесет вещи твоего отца, осталось только застать кого-то из них в школе.

Мы доехали до ворот. Директриса остановила машину, чтобы высадить меня у домика.

— Твои работодатели не против того, что ты взяла отпуск? — спросила она.

— Они отнеслись ко мне с большим пониманием, — ответила я, не желая говорить правды.

Поблагодарив мисс Ханивелл, я зашла в домик. Снова меня охватило чувство холода и сырости, как будто сама сторожка впитала печаль и отчаяние моего отца. Я пыталась настроить себя на разборку вещей, но внезапно почувствовала, что похороны совершенно истощили мои силы. Я вдруг поняла, что так и не притронулась к еде — ни к бутербродам с огурцом, ни к сосискам, ни к маленьким пирожным, и теперь жалела, что не завернула с собой немного еды, чтобы подкрепиться дома. Я приготовила себе чашку чаю и тост, а потом решила позвонить своей подруге Скарлет.

Когда-то мы с ней были соседками по комнате в колледже. А теперь, после того как мне пришлось второпях покинуть свое последнее жилище, я занимала диван в ее квартире.

Невозможно было представить двух более разных людей, чем мы с ней: во-первых, она была кокни [10] , ее отец управлял пабом, и ее настоящее имя было вовсе не Скарлет, а Берил, но его она ненавидела. Она чувствовала, что имя Скарлет гораздо лучше подходит ее личности. Во-вторых, она прошла через все, что подбрасывали нам бушующие семидесятые: носила длинные юбки кислотной расцветки, ходила лохматая, курила травку и участвовала в маршах протеста против войны и за права женщин. Я же всегда была хорошей девочкой, прилежной, сосредоточенной на получении своей степени, а не на прекращении войны во Вьетнаме.

10

Прозвище жителей Лондона из средних и нижних слоев, носит пренебрежительный оттенок.

Но на удивление мы отлично поладили. Она была добрая и спокойная и без промедления приютила меня, когда мне было некуда идти. Сейчас она работала в театре «Ройал-Корт» [11] ассистентом режиссера, известного своими авангардными постановками.

Я не была уверена, что застану ее дома в полдень, однако после нескольких гудков на том конце сняли трубку.

— Да? Какого черта? — пробурчал сварливый голос. Это прозвучало скорее как «кыгычерта».

— Прости, — сказала я. — Я тебя разбудила?

11

Театр на Слоан-сквер в Вест-Энде, Лондон. Внес заметный вклад в современное театральное искусство.

— О, Джо, это ты, лапочка! Забей на это. Мне все равно надо было вставать через десять минут. Генеральная репетиция сегодня вечером. Новая пьеса. Десять женщин в поезде едут в Сибирь. Кровавый депресняк, если тебе интересно. Все они заканчивают жизнь самоубийством. И кстати, о депрессии, как прошли похороны?

— Ну, для похорон очень даже неплохо.

— Как ты? Справляешься?

— Можно сказать, стараюсь держать голову над водой и не утонуть. Сторожка — вот самый кровавый депресняк, какой только можно найти. Но мне нужно разобрать вещи отца и освободить дом для следующего арендатора, поэтому меня не будет какое-то время.

— Без проблем. Я не планирую сдавать твою кровать в аренду. И не собираюсь никого приглашать в свою. Мне надоели мужики.

— Этот новый актер оказался не таким классным, как ты надеялась? Я думала, что он пригласит тебя на ужин.

— Он, черт возьми, оказался вообще никаким. На ужин-то он меня позвал. Но позже, уже у меня дома, начал показывать мне фотографии своего партнера Денниса.

Я засмеялась:

— Ох, Скарлет, как ты думаешь, мы обе обречены?

— Жаль, что мы не любим друг друга. Как тебе кажется, можно научиться быть лесбиянкой?

— Думаю, что нельзя. — Я все еще смеялась. — Рада была слышать тебя. Весь день мне пришлось изображать вежливость перед кучей незнакомого народа. А завтра я должна пообедать с очень серьезным молодым поверенным.

— О, ну тут ты на коне, это самый твой типаж.

— Ну нет, спасибо, больше никаких юристов! Нет, даже не так: спасибо, больше никаких мужчин. Я усвоила урок. Отныне я живу спокойной жизнью. Без мужчин. Никакого секса. Только учеба и книги и иногда одинокая трапеза в хорошем ресторане.