Золотой ребенок Тосканы

Она подвинула ко мне тарелку с печеньем. Я отказалась от мысли взять политое шоколадом, не желая, чтобы тот растаял на моих пальцах, и вместо этого выбрала украшенное заварным кремом. Я деликатно откусывала маленькие кусочки, пытаясь привести свои мысли в порядок. Я не рассчитывала задерживаться тут. По правде говоря, я вообще не успела ничего обдумать, просто поспешила сесть на ближайший поезд на Ватерлоо [5] , зная, что мне нужно быть рядом с отцом, хотя ему уже было все равно.

5

Железнодорожный вокзал в Лондоне.

— Могу ли я получить ключ от сторожки? — спросила я. — Кажется, мое возвращение в Лондон несколько откладывается.

— Разумеется, — кивнула мисс Ханивелл. — Тебе придется разбирать вещи своего отца, и ты как раз сможешь потихоньку начать это делать. — Она открыла ящик и, достав большой старинный ключ, протянула его мне с таким торжественным видом, будто подносила ключи от целого города. — И, Джоанна, — добавила она, — я не хочу тебя торопить, у тебя столько времени, сколько тебе понадобится на сборы, но я вынуждена напомнить, что твоему отцу разрешили пользоваться сторожкой только до тех пор, пока он работает в школе. Я наняла нового преподавателя физкультуры, по совместительству тренера по теннису. Он тоже мужчина, причем довольно привлекательный, и я, во избежание искушений, хотела бы поселить его подальше от девушек.

Она встретила мой взгляд и улыбнулась:

— Сама понимаешь, каково это — уследить за целой толпой девиц, у которых перед глазами постоянно маячит красивый молодой человек.

Я не нашлась, что ответить, и не знала, надо ли улыбаться в ответ. Все, чего мне хотелось, — сбежать из этой идеальной маленькой комнаты, подальше от самодовольной улыбки мисс Ханивелл.

— У тебя есть какие-нибудь виды на личную жизнь? — спросила она. — Свадебные колокольчики на горизонте уже зазвенели?

Я увидела, как ее взгляд задержался на моей левой руке.

— Нет, — ответила я. — Никаких свадебных колокольчиков.

— Ты все та же амбициозная карьеристка, как я погляжу. — Она снова улыбнулась. — Продолжая наш разговор, я была бы очень признательна, если бы ты забрала вещи отца до наступления летнего семестра.

Глава 4 ХЬЮГО Декабрь 1944 года

Хьюго вздрогнул, очнувшись, когда что-то пощекотало его по щеке. Он рефлекторно отмахнулся и сообразил, что это всего лишь стебелек травы, шевелящийся от ветра. Он приподнялся, осматривая холодную сырую землю вокруг себя, ровные ряды оливковых деревьев, тянущиеся по склону холма. Еще не вполне рассвело, но он мог разглядеть, что небо над ним свинцово-серое и тяжелые облака предвещают дождь. Уже моросило тонкой туманной изморосью, покрывающей его каплями влаги.

Вдруг Хьюго что-то дернуло и потащило назад. Он чуть не вскрикнул от страха, но вовремя понял, что так и прицеплен к своему парашюту, который теперь бессильно полоскался на ветру, словно диковинная раненая птица. Он нащупал защелку на груди, пальцы едва слушались из-за перчаток но, в конце концов, та подалась. Хьюго стащил с себя лямки и попытался сесть. Голова тошнотворно кружилась, пока он осматривался, пытаясь заставить свой мозг подчиниться и решить, как ему следует действовать дальше.

Парашют раздулся, когда порыв ветра дернул его, точно стремясь утащить. Только не это! Хьюго ухватился за стропы и попытался встать на ноги, но его тут же подкосило от боли в ноге. Он подтащил к себе парашют, сматывая стропы, и постарался усмирить купол. На удивление, это оказалось не сложно, и он сумел уложить непослушный кусок шелка в сумку.

После того как парашют благополучно занял свое место, Хьюго сел, прижимая сумку к себе, оглядываясь и оценивая ситуацию. Склон холма вокруг был засажен рядами оливковых деревьев. Круглых маленьких деревьев с листьями не больше перышка. Шансов спрятаться среди них почти не было. Ближайший по-настоящему густой лес — хотя в это время года он был почти голым — находился на вершине холма в нескольких сотнях ярдов.

Невозможно было отсюда разобрать, была ли эта опушка краем большого леса или просто рощи, за которой окажется очередная ферма. Облака нависали над вершинами холмов, скрывая их, но, когда они, клубясь, расступились, Хьюго заметил за деревьями скалистый обрыв с развалинами чего-то похожего на старую крепость. На данный момент она выглядела самым надежным местом для того, чтобы спрятаться, по крайней мере, там он смог бы осмотреть свои раны и решить, что делать дальше.

Он повернулся и оглядел склон. Ряды оливковых деревьев заканчивались небольшой долиной, а с другой стороны тоже вздымался холм, на этот раз засаженный рядами чего-то, похожего на виноградные лозы, хотя сейчас они больше напоминали сплетения сухой коричневой проволоки. Над ними по хребту взбегала полоса черных кипарисов, словно часовых, пытающихся бдительно разглядеть что-то в тумане, который наползал на склон холма.

«Там, должно быть, дорога», — подумал он, вспоминая те времена, когда писал подобные пейзажи. На вершине холма, где ряд кипарисов обрывался, можно было разглядеть черепичные крыши небольшого поселения. Над крышами возвышалась квадратная башня храма, и, пока он рассматривал ее, церковный колокол пробил шесть часов.

Он смотрел на деревеньку среди холмов, задаваясь вопросом, какой прием получит, если пойдет в этом направлении. Когда-то он жил в Италии и, зная итальянцев, надеялся, что местные жители не слишком рады немцам. Но ведь немцы могли занять деревню. Идти туда значило подвергнуть себя риску, а на это он пойти не мог, по крайней мере, пока у него не окажется больше сведений.

Внезапный громкий звук заставил Хьюго подскочить, прежде чем он понял, что это петух, приветствующий рассвет. Потом тому ответил второй. Залаяла собака. Деревня оживала. Хьюго нужно было уйти, прежде чем его обнаружат. Он пополз вперед, опираясь на руки и здоровую ногу и волоча за собой парашютную сумку, которую не осмелился бросить, — она выдаст его в два счета. И, кроме того, парашют может пригодиться в качестве накидки: не ясно, найдет ли он убежище и что будет, если пойдет снег или дождь.

Хьюго размышлял: не получится ли двигаться быстрее, если встать и прыгать, опираясь на какую-нибудь палку или толстую ветку? «Костыль, — подумал он. — Мне нужна палка, чтобы сделать костыль или наложить шину — это поможет, если кость сломана».

Хьюго передвигался мучительно медленно. Казалось, оливковая роща будет тянуться вечно. Он постоянно оборачивался, чтобы не пропустить, если кто-то появится в поле зрения. Фырканье животного заставило его замереть, припав к земле. Осмотревшись, он заметил лошадь и телегу, выезжающую из деревни на горную дорогу. Хьюго услышал скрип колес, и лошадь снова фыркнула. Он наблюдал, как повозка передвигается между кипарисами, но дорога уходила в другую сторону, и он, вздохнув с облегчением, вернулся к своей утомительной задаче.

Поднялся сильный ветер, он шуршал ветвями олив и вздыхал в траве, скрывая далекие звуки. Хьюго чувствовал ужасную жажду, во рту пересохло, и он пожалел, что при нем не было ни коробки с пайком, ни фляжки с бренди — это было бы очень кстати. Лес приближался, но ему пришлось остановиться, так как силы покинули его. Хьюго сел, прислонившись спиной к крепкому стволу оливы так, чтобы его нельзя было заметить из деревни, и прикрыл глаза. Он чувствовал сильную слабость и понимал, что, видимо, потерял много крови.