Золотой след

— Марисса, — пробормотал Лейн, поднял руку, провел по волосам.

— Если услышишь, что кто-то хочет купить новую «Ветту», дай знать, я продаю, — заявила она, повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Прошла секунда, Лейн пробормотал:

— Черт, — затем убрал руку из волос и последовал за ней.

Когда он оказался на лестничной площадке рядом с дверью, крикнул:

— Марисса.

Она спускалась по лестнице, но, услышав свое имя, ухватилась за перила, задрала вверх голову и посмотрела на него.

— Не сбивайся опять с пути, — предупредил он, и ее лицо, наполненное ожиданием, замкнулось.

— Хорошо, — пробормотала она и начала отворачиваться, но остановилась, когда Лейн продолжил.

— Если у тебя вдруг опять закрадутся мысли, вернуться на старую дорожку, я всегда здесь. Ты найдешь меня, я куплю тебе кофе у «Мими» и отговорю от этого шага.

И вот тогда Лейн стал свидетелем того, что в ней нашел Эстли. То, что он хотел. И это были не волосы, и не схожие черты лица с Рок. Это были ее губы, ставшие мягкими, и именно они изменяли в ней все. Она не говорила глазами, как Рокки, но была близка к тому, что Рокки была способна высказать взглядом, и это было приятно.

— Слабость, — прошептала она, повернулась и спустилась по оставшимся ступенькам, вышла через парадную дверь.

Дверь еще не успела закрыться, как ее остановила рука, открывая, и Лейн увидел Веру, вошедшую внутрь, которая смотрела вслед Мариссе.

Лейн посмотрел в потолок и взмолился, бормоча:

— Убейте меня.

— Привет, дорогой! — Крикнула Вера.

Лейн посмотрел вниз на мать.

— Что ты здесь делаешь?

— Я так рада, что застала тебя в офисе, — заявила она, поднимаясь по лестнице с белым стаканчиком, обернутым коричневым манжетом, она остановилась, посмотрела на свой стаканчик, затем посмотрела на него. — Хочешь кофе? Я зашла за кофе, а затем решила заглянуть к тебе в офис и...

— Ма, что ты здесь делаешь?

Она продолжила подъем, бормоча:

— Похоже, кое у кого плохое настроение после встречи с симпатичной девушкой.

Господи. Это дерьмо должно было обрушиться на Рокки следующим.

— Она бывшая звезда порнофильмов, которая только что обчистила Джеррода Эстли на двести тысяч. Она симпатичная, но не в моем вкусе, — сообщил ей Лейн, его мать остановилась в двух шагах от него, от удивления открыв рот.

Затем прошептала:

— Порно?

— Бывшая порно. Теперь она натуралка. Итак, теперь, когда мы с этим разобрались, я повторю, какого хрена ты здесь делаешь?

— Ты слишком часто произносишь слово на букву «х», Таннер Лейн, — огрызнулась Вера.

— Ма, — прорычал Лейн.

Она посмотрела на дверь, потом на него.

— Мы можем пройти в твой кабинет?

— Тогда ты скажешь мне, зачем пришла? — возразил Лейн.

— Да, — ответила она.

Лейн вздохнул. Затем вошел в свой кабинет, его мать последовала за ним. Он направился прямо к стойке администратора, присел на нее. Она направилась прямо к дивану и устроилась так, будто они собирались мило побеседовать в течение следующего часа.

— Ма, — подсказал Лейн.

— У меня появилась блестящая идея, — объявила Вера.

Лейн подозревал, что он не сочтет ее идею лучшей.

— Так ты мне скажешь? — спросил он, когда она промолчала.

— Я хочу продать свою квартиру во Флориде, вернуться сюда домой и стать твоей секретаршей! — заявила она, слегка подпрыгнув на диване. — Разве это не здорово? Тебе не придется много мне платить, и я доберусь до...

Лейн прервал ее.

— Это исключено.

Ее лицо стало растерянным.

— Что? Почему?

— Сколько причин тебе нужно? — спросил Лейн.

— Все, — выпалила она в ответ.

— Ладно, во-первых, дерьмо, которым я занимаюсь, фотографирую и расследую, тебе лучше не видеть и не знать. Если ты не можешь справиться со словом на букву «д» и «х», ты не справишься с тем, чем я занимаюсь. Во-вторых, я заканчиваю дерьмо, которое ты устроила в отношении Рокки. Я сказал тебе, когда ты приехала, если ты не научишься скрывать свое негативное отношение к ней, а ты так и не научилась, я укажу тебе на дверь. Я терпел, но сейчас, прямо сейчас, я больше не собираюсь этого терпеть. Если ты выкинешь еще один трюк с Рокки, я поставлю точку, ты полетишь домой.

— Таннер, — прошептала она.

— Я с тобой полностью откровенен, без шуток, не дави на меня, тебе не понравятся последствия, и, если ты все же что-то придумаешь и осуществишь, когда меня не будет рядом, но будут Джас и Трипп, я говорю тебе прямо, тебе тоже не понравятся последствия и от этого.

— Они мои внуки! — запротестовала она. — Она же знает их всего месяц.

— Да, но они мои сыновья. Я влюбился в нее за три недели, дважды. Ты сама можешь все домыслить.

Она захлопнула рот, отвернулась и сделала глоток кофе.

Затем сказала, глядя на стену:

— Она снова причинит тебе боль.

— Возможно, — согласился Лейн, и глаза Веры метнулись к нему.

— Что? — прошептала она.

— В ней что-то сидит, мам, что-то с ней не так, и я должен помочь ей это вытащить наружу, но я не знаю, что это такое, черт возьми. Даже думаю, что Рок сама не знает, что это такое. Но именно это «что-то» заставило ее бросить меня восемнадцать лет назад, а я нутром чую, что это случится опять, если я не разберусь с этим дерьмом, тогда мы все втроем потеряем ее. Теперь ты можешь играть в свои игры и бесить меня, бесить моих мальчиков и вызывать раскол в нашей семье, потому что ты упрямишься, отстаивая свою точку зрения, или ты можешь, бл*дь, помочь мне, потому что, ма, она делает меня счастливым, я люблю ее, я не хочу потерять ее снова, и мне нужна любая помощь, которую я смогу получить.

Он видел, как изменилось выражение глаз матери, она выглядела в этот момент так, как когда ему было одиннадцать лет, и он сел на велосипед, приехал домой весь в крови на коленях, предплечьях и висках, она промыла все эти места, затем протерла спиртом, дуя между каждым прикладыванием ваты.

И так же, как она смотрела на него несколько месяцев назад, когда он лежал в больнице после ранения.

— Что в ней сидит? — тихо спросила Вера.

— Она до чертового ужаса боится темноты, когда меня нет рядом, — поделился Лейн.

— Такого раньше не было?

— Нет, может и было, но со мной тогда не было. Раньше она такой не была, сказала, что у нее появилось это, потому что меня не было. Она не боится, когда я рядом. Но если меня нет, и ночь, шторы не задернуты, она их не закрывает, и когда я говорю это, она на самом деле не может держать их закрытыми.

— Ты спрашивал, чего она боится?

— Да, она не ответила. Просто тряслась всем телом и даже я почувствовал этот жуткий страх, не буду вдаваться в подробности, ма, но я был в серьезных ситуациях, и в присутствии разных серьезных людей, но никогда в жизни не чувствовал нечто подобное.